ми и не изменить баланс сил в свою пользу? В августе 1755 года Мария Терезия сделала свой ход: фон Кауниц получил разрешение начать переговоры с французским королевским домом.
Тем временем Людовик XV ощущал себя очень неспокойно: в Америке шла Французско-индейская война, и он не мог быть уверен, что Австрия сядет за стол переговоров исключительно с добрыми намерениями. За 14 лет до этого Франция заключила соглашение с Пруссией о совместном сдерживании власти австрийских Габсбургов – срок его действия истекал в мае 1756 года, и его следовало срочно продлить. Отношения между двумя монархами между тем были, мягко говоря, натянутыми. Людовик XV восхищался своим партнером, одновременно называя его «безумцем», а Фридрих II в свою очередь отзывался о французском короле как о «слабаке, который думает, что управляет государством, тогда как на деле министры позволяют ему править лишь номинально». Король Пруссии, которого друзья называли Alte Fritz[159], дал сам себе прозвище Великий, чтобы производить впечатление на многочисленных противников. Свою корону он называл «дырявой шляпой», намекая на относительность королевской власти. Фридрих II считал себя «просвещенным монархом»: эта просвещенность выражалась в том, что как монарх он предоставлял своему народу больше свободы, но не давал права голоса. Кроме того, король был известен своими однополыми связями, а его родной отец утверждал, что он «не умеет ездить верхом и стрелять из пистолета, почти не следит за собой, зато маниакально завивает волосы и отращивает их». Фридрих Вильгельм, известный как «король-солдат», все же обязал сына жениться, но тот описывал свой брак с Елизаветой Брауншвейгской следующим образом: «У меня только одна жена, и все равно это слишком много». Пара вела раздельную жизнь до самой смерти Фридриха II. Несмотря на то что прусский король был полной противоположностью французского во всех отношениях, Людовик XV знал, что тот заинтересован в продлении союза.
Однако дипломат, который должен был отправиться в Берлин для подписания нового договора, медлил с отъездом, и это вкупе с уверенностью Людовика в том, что все в порядке, было роковой ошибкой. Фридрих II изменил тактику и начал переговоры с британским королем Георгом II. Королю Пруссии не нравилось думать о том, что Франция будет воевать с англичанами в американских колониях, так как это ставило под угрозу возможность положиться на французов в случае военного конфликта с Австрией или Россией. Кроме того, Фридрих II получил заверения, что англичане признают его претензии на Силезию. Пока французский король считал, что отношениям с Пруссией ничто не угрожает, 16 января 1756 года Георг II и Фридрих II заключили англо-прусский союз. В итоге Людовику XV не оставалось ничего другого, как заключить союз с австрийскими Габсбургами, но переговоры, которые инициировала мадам де Помпадур, прошли не совсем успешно. Подавляющее большинство французов, которые на протяжении 300 лет противостояли «заклятому габсбургскому врагу» с занесенными ножами, продолжали относиться к Габсбургам с большим недоверием. Иного выбора, однако, не было, поскольку, если бы Австрия присоединилась к Англии и Пруссии, как хвастался хитрый фон Кауниц во время переговоров, Франция оказалась бы в полном одиночестве, за исключением некоторой поддержки со стороны Испании. Договор между Англией и Пруссией не мог не привести Францию в объятия ее бывшего заклятого врага. Переговоры между двумя католическими сверхдержавами превратились в крупную и нервную политическую карточную партию, но 1 мая 1756 года настал момент, когда под Версалем был заключен исторический противоестественный союз между Францией и Австрией. Монархи пообещали друг другу взаимную военную поддержку. Впервые в истории блок католических держав столкнулся с блоком протестантских.
Мадам де Помпадур и ее протеже Франсуа Иоаким де Пьер де Берни были на седьмом небе от счастья: оба они были уверены, что новое соглашение надолго обеспечит мир в Европе, поскольку никто не осмелится напасть первым. Но лица других министров в кабинете короля побледнели, поскольку гарантии, предоставленные Австрией, были очень ненадежными. В обмен на подпись Франция получала контроль над Австрийскими Нидерландами, но Людовику XV пришлось согласиться с тем, что он сможет претендовать на эти территории лишь после того, как австрийцы отвоюют обратно Силезию. У Австрии также не было военного флота, поэтому французы не могли рассчитывать на ее поддержку, чтобы переломить ход войны в американских колониях в свою пользу. Изменение альянсов лишь накалило международную обстановку. Очередной военный конфликт в Европе был вопросом времени.
В течение трех недель после подписания договора между Людовиком XV и Марией Терезией случилось то, что стало толчком к началу самой первой мировой войны, затронувшей четыре континента. 20 мая 1756 года у небольшого средиземноморского острова Менорка, контролируемого англичанами и имевшего для них большое стратегическое значение, произошло столкновение между военными судами Франции и Англии. Людовик XV хотел воспользоваться войной в американских колониях для ослабления влияния англичан в Европе. Французами в этом конфликте командовал маршал Луи Франсуа Арман де Виньеро дю Плесси, герцог и правнучатый племянник легендарного кардинала де Ришелье. Ему удалось разгромить англичан в рекордно короткие сроки. Французского маршала встретили в Версале как героя. Он же привез из этой экспедиции новый кулинарный рецепт, изобретенный его поваром на Менорке: соус на основе яиц, оливкового масла и уксуса, получивший название sauce mahonnaise[160] в честь взятия порта Маон на Менорке и вскоре превратившийся в sauce mayonnaise[161].
Английский король, в отличие от Людовика XV, был отнюдь не рад потере Менорки. Англичане были вынуждены отступить в Гибралтар. Король объявил адмирала Джона Бинга лично виновным в этом поражении и приказал его казнить. Вольтер в своем философском бестселлере «Кандид», опубликованном три года спустя, не мог удержаться от саркастического выпада: «Полезно время от времени казнить адмирала, чтобы подбодрить остальных». Франция снова начала производить впечатление непобедимой державы, особенно после того как ход войны в американских колониях также изменился в ее пользу. Английский король, почувствовав приближение бури, опасался, что теперь французы положат глаз на ганноверские земли. Но Людовик XV вовсе не стремился к крупному конфликту в Европе, будучи уверен, что ни у кого не хватит глупости развязать его. В конце концов четыре великие державы едва вышли из войны за австрийское наследство, которая обошлась им в целое состояние и десятки тысяч жертв. Новые альянсы создали новый баланс сил в Европе, в котором как французы, так и австрийцы, получившие обещание поддержки от России, рассматривали свой союз как оборонительное, а не наступательное соглашение.
Пока австрийский генерал-губернатор Южных Нидерландов Карл-Александр Лотарингский в конце августа занимался организацией в Брюсселе большого празднества для французского посла в честь победы на Менорке, король Пруссии строил коварные планы. Через четыре месяца после французской победы на Менорке 70 тысяч прусских солдат вторглись в Саксонию без предварительного объявления войны. Король Фридрих II был твердо уверен, что управится быстро: его образцовая армия считалась непобедимой, имея возможность в случае необходимости мобилизовать еще 150 тысяч солдат. Кроме того, он рассчитывал, что французы будут сосредоточены на конфликте в колониях. Цель необъявленной войны, предпринятой Фридрихом II, заключалась в том, чтобы нанести австрийским Габсбургам удар в самое сердце и одновременно с этим завоевать Богемию. Но его противники были лучше подготовлены после болезненного поражения, которое они потерпели от Пруссии в прошлый раз. Теперь солдатам Фридриха II противостояла вымуштрованная и, самое главное, хорошо вооруженная австрийская армия, которой удалось остановить прусское наступление. Тем самым они предотвратили захват Богемии, но в то же время вовлекли в войну Францию и Россию. Людовик XV продолжал верить в свою непобедимость, поскольку французы за полвека не проиграли ни одного сражения. 1 мая 1757 года самоуверенный французский король подписал в Версале новый договор с габсбургским домом, согласно которому Франция обязалась предоставить Австрии 100 тысяч солдат и выделять 12 миллионов флоринов в год на ведение войны с Пруссией. Война разлилась по Европе, как чернильная клякса, и два месяца спустя в Ганновере английская армия столкнулась с вдвое превосходившей ее по численности французской. Несмотря на плохие погодные условия и слабое командование, французам удалось взять Ганновер. Людовик XV был уверен в близкой победе. Но Англия и Пруссия оказались сильными противниками.
Первая серьезная брешь в якобы неуязвимой французской броне была пробита утром 5 ноября 1757 года под небольшим саксонским городом Россбах, когда Фридрих II и 20 тысяч его солдат встретились с французскими и австрийскими войсками, численностью превосходившими прусское войско вдвое. Все говорило о том, что армия Фридриха II будет разбита, но у короля Пруссии имелась в запасе уловка. Он сделал вид, что не замечает, как французские и австрийские солдаты окружают его, а после пустил в ход подвижную и маневренную кавалерию. Французами командовал неопытный маршал Шарль де Роган-Субиз, протеже мадам де Помпадур, и он доверчиво попался в ловушку, расставленную Фридрихом II. Прусский офицер Иоганн Вильгельм фон Архенгольц, бывший очевидцем этих событий, вспоминал: «Казалось, что армия Фридриха II бездействует. В полдень его солдаты обедали, как обычно. Наблюдавшие за всем этим французы не верили своим глазам и считали, что прусская армия на грани отчаяния».
Французы не знали, что все это время Фридрих II держал свою кавалерию в боевой готовности. Когда прусская кавалерия бросилась в атаку, за ней последовали пехота и артиллерия, не оставив французам никаких шансов и вынудив их бросить все и обратиться в бегство. Непобедимая французская армия потерпела поражение под Россбахом. Потери Пруссии составили всего сто солдат, в то время как французы потеряли пять тысяч убитыми и семь тысяч пленными. В ходе войны наступил перелом. Мадам де Помпадур, пытаясь подбодрить короля, писала: «Après nous le déluge» – «После нас хоть потоп», пытаясь убедить Людовика XV не слишком сильно переживать из-за россбахского поражения. Шуточное стихотворение, распространившееся вскоре после этого поражения, свидетельствует о том, что французы не оценили доводы мадам де Помпадур: «То, что сейчас говорят, можно повторять вечно: Помпадур пыталась скрыть недостатки своего маршала, но король Пруссии сровнял его с землей».