Война между четырьмя крупными державами превратилась в настоящую войну на истощение. Французский король оказался в шатком положении. Армия Марии Терезии постепенно проигрывала прусской армии, которую усилили 50 тысяч английских солдат. Ничто не говорило о шансах австрийцев вернуть Силезию, а Людовика XV – получить Южные Нидерланды согласно договору. Союз с австрийцами вынудил его вести войну, рискуя потерять тысячи солдат и ничего не получить. Тем временем в американских колониях положение французов тоже осложнилось. 26 июля 1758 года английские солдаты взяли крепость Луисбург на острове Новая Шотландия, открыв себе дорогу к завоеванию Канады. Французский министр иностранных дел кардинал де Берни понял, что ждет страну: «Нет сделок – значит, нет ни денег, ни торговли. У нас больше нет флота и нет резервов для борьбы с англичанами. […] Что нас ждет дальше? Полная потеря колоний». Из-за своих пораженческих взглядов Берни угодил в опалу у короля и мадам де Помпадур, но его преемник герцог де Шуазель тоже не сумел изменить ситуацию в пользу французов. В чем Шуазель действительно преуспел, так это в начале мирных переговоров с англичанами, но даже они не помогли предотвратить канадское наступление. 17 сентября 1759 года французские защитники Квебека подняли белый флаг. Год спустя пал Монреаль.
Франция лишилась американских колоний, но война в Европе не прекратилась. От огромной французской армии осталось менее 40 000 солдат. Новый французский главнокомандующий граф де Клермон, получивший в подчинение «больную и голодную армию», пытающуюся не умереть в вестфальской грязи, писал: «Здесь так грязно и стоит такой смрад, что даже здоровые солдаты заболевают, и почти все врачи, хирурги и сестры милосердия тоже заболевают, и многие умирают». Потери французов продолжали расти. К этому времени и Людовик XV, и Георг II пришли выводу, что войне не видно конца.
Ранним утром 25 октября 1760 года британский король Георг II отправился в уборную. Его немецкий камергер позже торжественно заявил, что слышал «звук громче, чем газы его величества». Когда камергер ворвался в уборную, было слишком поздно. Король Англии лежал мертвым на полу со спущенными панталонами. У него случился сердечный приступ.
Наследником престола стал двадцатидвухлетний внук Георга II, высокий и стройный молодой человек, который, по описанию графини Нортумберлендской, «был красив, имел свежий цвет лица и прекрасные зубы», а также «танцевал с непревзойденным величием и достоинством». Куда важнее его танцевальных навыков было то, что новый король Георг III безупречно и бегло говорил по-английски. Это разительно отличало его от прадеда Георга I, который даже не утруждал себя тем, чтобы общаться по-английски со своими министрами. В лице Георга III к власти наконец пришел король, родившийся в Англии. За свой труд он получал весьма достойное ежегодное вознаграждение в размере 800 тысяч фунтов стерлингов. В сентябре 1761 года новый король женился на немецкой герцогине Шарлотте фон Мекленбург-Стрелицкой, и по пути в Англию ей пришлось учить английский язык и играть в своей каюте «Боже, храни короля» на клавесине.
После коронации Георг III, не желая бездействовать, поспешил возобновить переговоры с Францией. Это его стремление во многом диктовало желание избавиться от обязанности выплачивать субсидии Фридриху II, которые стоили казне 670 тысяч фунтов стерлингов в год. Стоит добавить, что Георг III абсолютно не доверял партнеру по альянсу и в кулуарах насмешливо называл его «субсидированным королем». Иными словами, Георг III решил склонить Фридриха II к подписанию мира.
Переговоры между Британией и Францией продлились более трех лет и стали еще сложнее после вступления в войну испанцев – разумеется, на стороне французов. Но 10 февраля 1763 года наконец наступил момент ратификации договора, ознаменовавший начало сложных международных политических торгов. Франция покинула стол переговоров, проиграв все, что могла. Людовик XV был вынужден передать французские колонии в Америке англичанам, а Луизиану – испанцам (за военную поддержку, хоть и запоздалую). Испания проиграла англичанам Флориду, но получила контроль над Кубой. Франция также была вынуждена вернуть англичанам Менорку, завоеванную в 1756 году, а также прусские и ганноверские земли. Практически все торговые посты в Азии и Африке перешли к Англии. Людовик XV сумел спасти лишь Гаити, Гваделупу и Мартинику, что по крайней мере позволило ему сохранить французскую торговлю тростниковым сахаром. Ему также было позволено оставить за Францией африканский остров Горе, который французы использовали как базу для работорговли с колониями.
Георг III вышел из этих переговоров абсолютным победителем, однако англичане считали, что он пошел на слишком большие уступки французам. Несмотря на то что Георг III получил земли в Северной Америке от северной части Гудзонова до южной части Мексиканского залива, по мнению англичан, их король заключил не самую выгодную сделку. Далеко не все были уверены в том, что Североамериканский континент обладает достаточным экономическим потенциалом – неудивительно, поскольку огромная часть этого континента еще не была освоена. По мнению бывшего британского премьер-министра Уильяма Питта, новое соглашение «не принесло нам ничего, хоть мы завоевали все». Тяжело больной Питт произнес в парламенте трехчасовую речь с критикой этого соглашения, но подавляющее большинство проголосовало за ратификацию нового мирного договора. Росчерком пера английское королевство превратилось в мировую империю.
Франция тем временем зализывала раны. Ее международное присутствие было искусно стерто с карты мира, и Людовик XV это понимал: «Мирный договор, который мы подписали, не приносит ни пользы, ни чести [нам], и лучше меня этого никто не понимает». Несмотря на то что honneur[162] Франции пострадала, многие французы, включая Вольтера, считали, что Франция почти выиграла, отказавшись от нескольких малонаселенных колоний где-то далеко в Америке, которые обходились Франции слишком дорого. Перевозка, содержание и оплата армии и налоговых инспекторов, эффективный сбор налогов в колониях продолжали представлять серьезную проблему в XVIII веке. Поэтому Людовик XV пришел к выводу, что брать кредиты для финансирования расходов быстрее и дешевле, чем ждать налоговых поступлений из колоний. Даже после возвращения англичанам Канады, которая у большинства французов вызывала лишь образ бесконечных снежных равнин и бескрайних лесов, у французского короля оставалось несколько прибыльных торговых постов в Индийском океане и на Карибских островах. Людовик XV потерял лидерство среди мировых держав, зато получил возможность сосредоточиться на «ядре», то есть непосредственно на Франции.
Мария Терезия тем временем постепенно осознала тот факт, что прусская армия имеет слишком большое численное превосходство над австрийской. Завоевание Силезии снова было отложено. Пруссия и Австрия заключили соглашение status quo ante belli[163], по которому они возвращались к довоенным позициям. Для Марии Терезии этот мир был преждевременным. Империя Габсбургов сильно пострадала, но эрцгерцогиня считала, что «лучше быть второстепенной державой, живущей в мире и имеющей счастливый народ, чем первостепенной державой, которая постоянно ведет войну». Несмотря на то что мирный договор 1763 года провозгласил для всех подписавших его сторон «христианский, всемирный и вечный мир», унижение, которому подверглась Франция, надолго оставило, как занозу, желание отыграться.
Начавшаяся в 1756 году война продолжалась в общей сложности семь лет и потребовала максимальных усилий от Пруссии, Англии, Австрии и Франции. Военные действия разворачивались одновременно на четырех континентах и привели к гибели не менее миллиона человек. В Пруссии к концу войны погибло 10 % населения, а население Саксонии, численность которого в начале XVIII века составляла два миллиона, сократилось на 400 тысяч. В плане расходов Семилетняя война тоже стоила всем участникам целое состояние. Огромный государственный долг Англии, составлявший в 1755 году около 55 миллионов фунтов стерлингов, через год увеличился до 132 000 000, а ежегодные платежи по этому долгу – до 4 600 000 фунтов стерлингов. Георг III задумался о введении новых налогов и, как говорилось в первой части книги, начал с американских колоний. Франция, потерявшая в войне 170 тысяч солдат, финансировала ее в основном за счет займов, и сумма ее непогашенного долга на момент подписания мирного договора составляла 2 350 000 000 ливров.
Семилетняя война привела к радикальным переменам в мировой истории. Этот поворотный момент связан не только с резким изменением баланса сил в Европе, но и с возникновением благоприятной почвы для Американской и Французской революций. Колонисты в Америке восстали против Англии, которая хотела за счет введения новых налогов закрыть часть долгов, накопившихся после Семилетней войны. Во Франции альянс с заклятым врагом, унизительный мирный договор и непомерно выросшие долги оставили горький осадок у населения и растущее сопротивление парламентов. Одержавший победу король Пруссии язвительно заметил, что Франция перестала быть мировой державой. Королева Франции тоже не упустила возможность уколоть супруга и его фаворитку мадам де Помпадур: «Нас все презирают. Мне кажется, что над нами нависла рука Божья».
Людовик XV намеревался остановить рост государственного долга во время войны за счет введения новых налогов. Подобные масштабные предложения сначала подлежали официальному утверждению парламентами, которые не понимали, почему король постоянно стремится увеличить налоговую нагрузку. Тринадцать парламентов представляли собой conseils souverains – региональные верховные суды, действовавшие во многих французских городах и включавшие в свой состав сотни старших судей. Членами парламента были представители аристократии, купившие свою должность и связанные с ней привилегии за астрономическую сумму в сто тысяч ливров. Таким образом, должность не была выборной, и король не назначал на нее кандидатов. В подавляющем большинстве эти должности были куплены в прошлые века и вместе с титулом члена парламента переходили по наследству. В парламенте члены магистрата выносили решения по так называемым cas royaux