и запыленных пеших танкистов. Отходил с ними до Гагр и прекрасно показал себя как проводник и разведчик, идя передовым дозором. Так и в училище попал — а с него на фронт. И вот — машину у немцев угнал. Симпатичная легковушка, щеголеватая. Ну и что толку его ругать — с него как с гуся вода, не такое видал. Единственно, чего всерьез боится — так это того, что в тыл отправят. Как же, отправишь его…
Ограничился потому Бочковский короткой нотацией. В душе-то рад был, что нашелся этот мальчишка, душа была не на месте из-за его пропажи и так — то золотых ребят потеряли.
Колонна двинулась дальше, отработанно, привычно, оставив следы гусениц, колес, сапог и запах горелой солярки в морозном воздухе.
Когда Катукову доложили, что Бочковский вышел на связь и сообщает, что Лодзь как на ладони и он наблюдает ее в бинокль, генерал приказал: «В городе не завязывать бой! Обойдите его и направляйтесь в Александрув. Под угрозой окружения немцы сами покинут Лодзь и, таким образом, мы спасем этот старинный город от неизбежного разрушения!»
Батальон проскочил незамеченным еще 15 километров и ворвался с грохотом и стрельбой в этот самый Александрув — транспортный узел при Лодзи, расположенный на окраинах промышленного центра. Прямо сказать — их там не ожидали, до фронта-то далеко. И вдруг — очереди вдоль улицы, танки, мотопехота, ревущая ужасающее «Уррра!», грохот пальбы и лязг гусениц везде — погибель и кошмар! Русские! Русские идут!!!
Надо заметить, что таких групп прорыва было много — сколько — не могу сказать. Как раз в это время, когда батальон танков, украшенных надписями «От трудящихся Советской Молдавии» громил все и вся в Александруве, другая группа — лейтенанта Юрия Священко расшугала немцев в городе Унеюв — в том же Лодзинском воеводстве, но подальше — в 80 километрах и перехватила важную переправу — не дав немцам ни воспользоваться ею для эвакуации, ни взорвать ее перед подходом основных сил РККА. Колонна «Шамиль» названная так в честь собиравших на танки деньги дагестанцев, намолотила у переправы через реку Варта массу техники — а еще больше гитлеровцам пришлось банально бросить, в лучшем случае — поломав или загнав в реку. И тоже никто и предположить не мог, что группа за три дня пройдет по немецким тылам 370 километров и свалится как снег на голову, сметая охрану стратегической переправы.
У соседей батальон майора Хохрякова в 128 километрах от Лодзи разгромил за день гарнизон города Ченстохова, где официально только было более 10 000 солдат (правда половина — власовцы) из которых к концу боя мертвыми валялись на улицах больше тысячи. Наши потеряли ДЕСЯТЬ человек! Два часа дрались с немецкими танками, стоящими на железнодорожных платформах застрявшего перед вокзалом поезда, откуда «Тигры» и «Пантеры» не могли съехать, но зато вели интенсивный огонь. И тут в итоге экипажи арийских ассов побросали эти импровизированные доты и бежали, причем подрывные устройства привели в действие на считанных машинах, остальные достались исправными — ну в основном, часть все же танкисты наши продырявили.
Очень трудно описать масштаб Висло-Одерской операции, в которой наши части проходили в день больше 20 километров, а часто — и больше. Каждый день освобождались десятки городов и сел, газеты каждый день печатали благодарственные приказы и глаза разбегались от иноземных названий. Каток советского наступления пер по Восточной Пруссии, Польше и — Венгрии. Пал Будапешт, в котором немцам и венграм не удалось устроить свой Сталинград, как они обещали. Провалился хитромудрый план польских панов — освободить под носом у русских какой-нибудь город и заявить о своих правах на Польшу. Полный провал мятежа и в Вильнюсе и в Люблине и — естественно — в Варшаве. Армия Крайова как раз в эти дни расформирована и перешла на нелегальное положение. (Получается, что при немцах она была легальна?)
Потеря немцами инициативы была катастрофической и непоправимой. Чтобы это понять достаточно просто сравнить возможности танков — советские Т-34 — 85 по бездорожью на одной заправке могли прокатиться на 220 километров с приличной скоростью, а немецкая «Пантера» — не более, чем на 80, двигаясь при том куда медленнее. Про «Тигр» и говорить нечего — сами немцы сравнивали его топливную прожорливость с дырявой бочкой из которой бензин просто ручьем льется — и все это еще медленнее, чем «Пантера» и всего на 60 километров. Понятно, что ни догнать прорвавшихся, ни опередить и устроить засаду уже было физически невозможно. Третий Рейх рушился неостановимо.
И если бонзы готовились к продолжению своей деятельности после войны, для чего создавали пути эвакуации нужных наци, прятали золото партии и колоссальные награбленные ценности, то рядовым немцам оставалось только сдохнуть. Они и дохли в обстановке полного хаоса в управлении, развала фронта и истощения ресурсов. Поступавшие на фронт в ходе тотальной мобилизации пополнения — толпы детей и стариков — исправить ситуацию не могли никак. Пушечное мясо, смазка для штыков, жижа под гусеницами. Расчеты на то, что удастся, как прежде, зацепиться за оборонительные рубежи, укрепрайоны и измотать наступающих катастрофическим кровопусканием — не оправдывались. Беспрерывное наступление и рассечения отступающих группировок постоянно оставляло укрепления без пехотного заполнения, просто не успевали занять, погибая на дорогах под шквалом авиационного и наземного огня. А то, что заняли — приходилось оставлять из-за прорывов советских войск и охватов с тыла и флангов.
Учитывая близость к своим границам, немцы на пороге своего дома дрались ожесточеннейше. Выкладывались до донышка. Но им не хватало для успешного боя ни опыта, ни обученности, ни управляемости. Советские войска громили их всем спектром возможного, вплоть до использования радиоспецназа, забивавшего хаотичной морзянкой все диапазоны, на которых немецкое командование пыталось отдавать приказы. Все нарушалось и все рушилось. И времени это исправить уже не было.
Германии категорически не хватало специалистов — летчиков, танкистов, артиллеристов и даже пехотинцев. Успехи советских воинов были таковы, что даже командование не могло поверить — например, под той же Познанью на аэродромах и заводах захватили около 700 немецких самолетов. Москва не поверила такой цифре, ан прибывшая комиссия с удивлением убедилась, пересчитав трофеи, что да, никакого преувеличения нету, все указано верно.
Причем минимум 150 крылатых машин было исправны. Летать на них было уже некому. По этой же причине и созданные реактивные самолеты, при всем своем бесспорном превосходстве по ТТХ никак не повлияли на ход войны. Слишком сложное оружие, а времени обучить работе с ним — уже нет. И в итоге на фронт потоком тек фольксштурм и всякие прочие лукавые организации, члены которых воевали в пехоте, но при том не относились к вермахту и СС. И потому — как потери они не учитываются и нынче в ходе дурацких споров, являющихся отголоском перестроечной идеологической торпеды про «совки трупами завалили!!!».
В то время никакого удивления не вызывали ни «батальон почтовых работников СС», ни батальоны из пожарных, ни отряды железнодорожников, ни занимающие оборону сотрудники «Организации Тодта», гитлерюгендовцы и протчая и протчая. Призваны воевать были практически все возраста — и женщины тоже. Достаточно напомнить, что зенитки обслуживали женщины и подростки. И да, хоть они стреляли из пушек — но при этом военными не считались. Это была — трудовая повинность!
Масса восторгов написана по поводу стремительного наступления вермахта в блицкриге. И то, что немцы наступали в темпе по 20 километров в день — известно. То, что они отступали в 1945 году со скоростью еще большей — известно куда меньше и не афишируется. А между тем единичные случаи прорыва панцерваффе на 120 километров — которыми гордился Гудериан — были редкостью. А в Висло-Одерской операции — наши так наступали ЗАПЛАНИРОВАННО. Как уже упоминавшаяся колонна «Шамиль». Как Бочковский. И я точно знаю, что было таких мастеров танкового боя куда больше, чем я могу здесь упомянуть.
Полученный боевой приказ был определенно нелеп. Начальник штаба пожевал сухими губами, что обычно означало плохо скрываемое неудовольствие. Видимо отдавая это странноватое распоряжение он и сам был внутренне с ним не согласен, однако, как человек военный и дисциплинированный передал все в точности.
— Вопросы есть?
Корнев только вздохнул. Конечно — есть. Вылететь на боевое задание не взяв с собой бомб и ракет, только с боезапасом к бортовому вооружению и там ходить над городским районом, указанным на карте, не стреляя даже по видимым целям — разумеется есть вопросы. Единственно, что понятно — так это просьба наземников висеть над районом максимально долго. Они всегда так просят. Им гудящие над головой штурмовики душу греют. Но с чего это надо болтаться на манер воздушных шариков?
— В результате ожесточенных уличных боев и немецких постоянных контратак там перемешано все, как в винегрете. Это уже даже не слоеный пирог, а киш-миш какой-то. Буквально, как мне передали — в одной комнате наши, а за стенкой, в соседней — уже немцы. Бой идет гранатный, так что можете себе представить. Потому опасность при штурмовке серьезно зацепить своих — очень велика. А немцы уперлись, стоят насмерть — словно даже не для подчиненного, а самому себе растолковывая, сказал негромко начштаба.
Корнев кивнул, навострил уши.
— И к тому же там мало всякого тотального сброда — оборону держат кадровые, наши давние знакомые. Мы им уже много раз всыпали за последнее время. Именно поэтому наземное командование считает, что ваше появление и барражирование на малых высотах окажет психологическое воздействие на противника — он по выработавшейся, уже вколоченной в них привычке начнет автоматически укрываться, прятаться. Наши же бойцы, наоборот, воодушевятся от рева илов над головой. Это позволит воспользоваться пехоте моментом и переломить ситуацию. Не уверен, что у этих матерых г