– Плохой ворон, оцень плохой! – покивал Ван Заись, засунул в рот еще немного капусты и захрустел.
– Ворона прилетала с корзинкой или без?
– Корзинка? – задумался Ван Заись, перестав жевать и уставившись в потолок. – Был корзинка, моя помнить. Ворон прилетай, ставить корзинка на ветка и кусать сыр. Доставать сыр и кусать. А потом гадить, гадить и орать! Нехоросё!
– А ворона случайно не роняла сыр?
– Зацем ронял? Совсем не ронял. Ворон кусать и гадить, а потом улетай! – махнул Ван Заись лапой, между делом прикончив салат, и виновато посмотрел на нас.
– Может быть, вы еще хотите? Так я быстро приготовлю, – мне почему-то стало жалко старого, голодного зайца с осунувшейся мордой.
– Нет-нет, – запротестовал тот. – Моя хватит. Спасиб! Больсой спасиб! Моя приходить помогать, а не кусать.
– Что ж, – Шерлок Зай поднялся из-за стола, и гость встал следом, – должен сказать, вы действительно нам очень помогли.
– Правда? – глаза Вана Заися радостно заблестели. – Моя рада. Оцень!
– Сколько мы вам должны? – Шерлок Зай потянулся за кошельком, но Ван Заись вдруг вытаращил глаза и замахал лапами, отступая к двери.
– Нет-нет, не надо деньги. Моя просто помогать. Деньги не брать совсем!
– Ну что вы, возьмите, – продолжал настаивать Шерлок Зай, протягивая Вану пять монет.
Старик некоторое время колебался, стоя у входной двери и не решаясь принять деньги, потом поклонился и потянулся к дверной ручке.
– Не надо. Моя их не заработать. Моя кушать. Спасиб, больсой-больсой! – и вышел за порог, сутулясь и подволакивая лапы. Дверь за ним закрылась.
Мне стало неловко, что я так нехорошо думал о добром звере. Подумать только, тащиться в такую даль, чтобы помочь нам! Не за деньги, не за похвалу, а просто так. Захотелось догнать его и всучить ему проклятые пять монет. Но я понимал бессмысленность своего порыва: старый заяц ни в какую не согласится взять деньги, и от того будет неловко обоим. Поэтому я продолжал сидеть за столом, глядя на недоеденную рыбу, потом отпихнул тарелку и вздохнул. Есть расхотелось.
И вдруг я понял главное: работа Шерлока Зая – вовсе не пустое развлечение и не просто попытка заработать на жизнь. В его помощи и защите нуждались Заись, Хорео, Белье и им подобные. И тогда я дал себе слово всеми силами содействовать Шерлоку Заю в его начинаниях – в столь благородном, хотя и непростом деле.
– Дорогой Уотерсон, вы опять где-то витаете, – вывел меня из задумчивости голос сыщика. – Как видите, мы оказались правы.
– Не мы, а вы, – тихо отозвался я.
– Ну, будет вам! Какая, собственно, разница – кто? Ведь на самом деле мы неплохо дополняем друг друга. Смею напомнить, в деле с Колобком ваша помощь оказалась неоценимой!
– Вы так считаете? – несколько приободрился я.
– Несомненно! Так что заканчивайте уже с самобичеванием. Нужно думать о деле, а не о всяких глупостях. Но, черт возьми, какой же хороший зверь Ван Заись!
– Да. Теперь доподлинно известно, что вы оказались правы как насчет клетки, так и насчет личности енота. Не пора ли его брать?
– А за что, смею спросить? – Шерлок Зай сложил лапы за спиной и прошелся до двери и обратно. – Арбалет он, скорее всего, припрятал в каком-нибудь укромном месте. А про клетку скажет, что нашел на дороге – в хозяйстве все сгодится.
– Но он же в нас стрелял!
– А доказательства? Нет, друг мой, здесь нужно действовать тоньше. Да и не время еще. Боюсь, можем спугнуть дичь покрупнее. Затаится она, потом из дупла ее не выковырнешь.
– Почему из дупла? – удивился я.
– Разве я так сказал? Может, из норы. Или из-под камня. Давайте сначала дождемся, что удастся разузнать Листрейду, а после видно будет…
Все следующее утро Шерлок Зай копался в газетных вырезках, коих у него накопилось неимоверное множество. Он коллекционировал статьи исключительно криминального характера так же, как другие коллекционируют стертые монетки, фотографии своих идолов или почтовые марки. От некоторых статей, должен признаться, меня бросало в дрожь, и мурашки бегали по спине. Я не видел никакого смысла в подобной коллекции: ни душу не согреет, ни глаз не порадует. Но, возможно, для моего друга в ней был некий скрытый, тайный смысл – не мне судить о его хобби.
Шерлок Зай торопливо перекладывал пожелтевшие от времени листочки, порой вчитываясь в их содержимое, и все сетовал на недостаток времени для каталогизации вырезок. Он определенно искал какую-то конкретную статью.
– Не то… не то… снова не то… вовсе хлам, – бубнил Шерлок Зай не переставая, и все перекладывал и перелистывал вырезки. – Опять не то… Черт побери, должна же она где-то быть! Не то… не то… Ага! – Он схватил очередную газетную вырезку и победно взмахнул ею над головой. – Вот она!
Но что он отыскал, мне так и не удалось узнать, поскольку в этот миг в дверь постучали, и мне пришлось открыть раннему гостю.
За дверью стоял Листрейд собственной персоной.
Привычно ощупав меня знаменитым пронзающим насквозь взглядом, он изобразил на морде неумелую улыбку, которая, возможно, должна была означать доброжелательность, и дернул подбородком в знак приветствия.
– Добрый день, господин Кряк!
– Добрый день, инспектор, – не очень приветливо отозвался я. Я решительно ничего не мог поделать с укоренившейся во мне антипатией к Листрейду. – Входите, прошу вас!
– Благодарю. – Инспектор вытер лапы о половичок и прошел в гостиную. – А я к вам с известиями! – обратился он к Шерлоку Заю, по уши зарывшемуся в вырезки.
– Очень хорошо, инспектор. – сыщик вскочил и пожал тому лапу. – Проходите, присаживайтесь.
– Вы просили вчера кое-что уточнить, и я зашел поделиться тем, что удалось разузнать. – Листрейд опустился на стул.
– Да-да, я внимательно вас слушаю. – Шерлок Зай поспешно забрался в кресло и навострил уши.
– Значит, так! Что касается сыра: могу с уверенностью сказать, сыр нигде и ни у кого не пропадал. Но! – Листрейд воздел коготь к потолку. – Возможно, это и совпадение, однако моим людям в ходе опроса торговцев на рынке…
«Господи, какой болван! – подумал я. – Ты бы еще объявления развесил по всему лесу, так, мол, и так, Шерлок Зай разыскивает информацию о сыре!»
– …удалось установить, – продолжал проникновенно вещать инспектор, – что некий енот по кличке «Мышиный король» оказывает услуги по избавлению торговых и складских помещений от мышей, за что нередко берет плату сыром. Мышей, кстати, он не убивает, а уносит живьем. К чему бы это? – хитро прищурился Листрейд.
– Любопытный факт, – поддакнул Шерлок Зай. – А скажите, у «Мышиного короля» все ли пальцы на лапах?
– Вы уже знаете о нем?! – подскочил на стуле Листрейд.
– Слыхал краем уха. Так что с пальцами?
– У него действительно не хватает одного пальца на левой передней лапе, – нахмурился инспектор. Он явно решил, будто Шерлок Зай водит его за нос или устроил ему какую-то непонятную проверку. – И в свете вышесказанного, коллега, у меня родилась версия!
– Я вас внимательно слушаю, – повел ушами Шерлок Зай.
– Так вот, енот разводит мышей, «злобит» их сыром, а потом выпускает, чтобы те атаковали несчастных торговцев, то есть, их товар. Поэтому енот и не убивает грызунов, а ловит и уносит с собой. И оплату берет сыром. Возможно даже, что мыши, завидев своего хозяина, бегут к нему сами. Так что, как говорится, и мыши целы, и дело процветает!
– Блестяще, дорогой Листрейд! – воскликнул Шерлок Зай. – Прекрасный пример безупречно выстроенной логической цепочки. Но, надеюсь, вы еще не арестовали его?
– Нет, пока нет, – еще больше порыжел от похвалы Листрейд. – А надо? Мошенничество подобного рода очень нелегко доказать.
– Согласен, но здесь имеет место кое-что почище мошенничества с мышами.
– Вы так полагаете? – Листрейд недоверчиво скосил глаза.
– Уверен почти на все сто. Но вы ничего не сказали о втором еноте, заселившемся в нору Хорео.
– А! – спохватился инспектор. – Вы правы. Но он ничем примечательным не выделяется. Всего лишь скромный охранник на продуктовом складе, – сказал Листрейд и продолжал, чуть подавшись вперед: – И знаете что, на складе совсем недавно была совершена кража – вторая по счету. Украдены сушеные насекомые, лягушки и еще нечто подобное, причем в приличном количестве. Енота избили, но он храбро дал отпор грабителям.
– Грабителей он, разумеется, в пылу драки не разглядел.
– Увы, – развел лапами Листрейд.
– А оба енота – они случаем не родственники?
– Братья.
– Все сходится. – Шерлок Зай задумчиво подергал нижнюю губу.
– Вы о чем, дорогой Шерлок?
– Да все о тех же «сырных» делах и трех арестованных, впоследствии выселенных из домов.
– Не совсем понимаю, какое отношение имеет одно к другому? – растерянно похлопал глазами Листрейд.
– Давайте немного повременим с объяснениями, инспектор. Вы ничего подозрительного не заметили, когда шли сюда?
– А что я должен был заметить?
– Ну, не знаю. Может, вам кто-то попался навстречу, кого вы никак не ожидали увидеть, или кто-нибудь прятался за кустом?
– За каким еще кустом? – посуровел Листрейд.
– Я имею в виду, за вами никто не следил?
– За мной? Что за глупости?!
– Значит, не заметили, – подытожил Шерлок Зай, потянувшись за трубкой. – Скажите, Листрейд, вы что-нибудь слыхали о Черной Даме?
– Впервые о ней слышу, – честно признался инспектор. – Кто она?
– О, вы ее очень хорошо знаете. Но то, что вы не слыхали ее прозвища, вовсе не удивительно, поскольку гремело оно задолго до нашего с вами рождения, дорогой Листрейд. Примерно тридцать лет назад. – Шерлок Зай пыхнул трубкой и взял пожелтевший листок газетной вырезки. – Вот послушайте, очень занятно:
«В Южном районе Залесья вновь совершена кража в одном из богатых особняков. Это уже седьмое по счету ограбление. Полиция предпринимает беспрецедентные меры к розыску преступника, но схватить его пока не удается.
Известно, что похищение произошло в доме крупного владельца сыроварни. Были похищены драгоценности и часть сырных запасов уважаемого зверя. Похититель оставил после себя кучку помета с воткнутым в него черным пером, повязанным алой ленточкой, – метка, хорошо знакомая полиции Залесья. Вор, вернее, воровка, как полагает полиция, получила прозвище «Черная Дама» за столь экстравагантный способ метить место кражи. Также следствие полагает, что воровкой является ворона, обожающая сыр и идущая на все ради обладания им. Тем не менее разыскать ее пока не удается. Полиция очень надеется на помощь населения и просит сообщить, если кто-нибудь что-либо слышал или знает о преступнике».