– В том-то и дело, что нет.
– Опишите его.
– Серый, с белыми полосками. Очень пушистый. В пол моего роста. И еще носит широкополую шляпу – не пойму, что за блажь такая. Зачем коту шляпа? – барон вопросительно уставился сначала на Шерлока Зая, а затем на меня. Я только пожал плечами, а мой друг остался невозмутим. – Глаз его я не разглядел, поскольку они таились под полями шляпы.
– Ясно. Что-нибудь еще происходило во дворце?
– Много чего, – замялся барон, затягивая с ответом. Шерлок Зай его не торопил. – Если бы только был кот… Понимаете, – Гросер Люве в нерешительности пожевал губами, – происходят очень странные вещи… Видения, очень страшные…
– Расскажите о них поподробнее, – подбодрил барона Шерлок Зай.
– Страшные светящиеся образины – они появляются исключительно ночью, – было заметно, что старику с трудом дается рассказ. – Берутся они ниоткуда и в разное время. Скалятся в окна, кривятся.
– Образины облюбовали какое-то конкретное место или возникают где угодно?
– Я их наблюдаю в окна спальни. Но дворецкий клянется, что тоже их видел, только из своих покоев.
– Где возникают рожи, и что предшествует их появлению?
– Они появляются внезапно то в одном окне, то в другом. А насчет предшествует… Не знаю, вроде бы ничего такого.
– Значит, внутри комнаты они не возникают?
– Слава богу, нет, – поежился барон.
– Рожи появляются каждый день?
– Не всегда, но никакой закономерности я не обнаружил.
– Когда вы их наблюдали в последний раз?
– Вчера ночью.
– А до этого?
– Позавчера и двумя днями раньше.
– Припомните, может быть, ночь, когда образина не появлялась, чем-нибудь отличалась от прочих?
– Тогда был сильный ветер, в саду повалило одно дерево и обломало множество сучьев. Но я не вижу никакой связи.
– Херр барон, вы доверяете дворецкому?
– Как самому себе!
– Неужели можно быть настолько уверенным в звере?
– Он не давал повода для обратного, – сухо отозвался барон. – К тому же он служит у меня уже пять лет, и я неплохо его изучил – совершенно безобидный и преданный малый.
– Предположим. А Гаунер?
– Прохвост, каких поискать, – поморщился Гросер Люве.
– Зачем же вы его держите?
– Не поверите: я ему доверяю, – вздохнул барон. – Он, конечно, проворачивает всякие гнусности за моей спиной, но зато держит в полном порядке все дела.
– Не совсем вас понимаю, если честно.
– Крадет он по мелочи, зато все крупные дела в ажуре. Иногда Пердье устраивает управляющему показательные разносы, после чего Гаунер становится шелковым. На некоторое время.
– Понятно… У вас есть завещание?
– Разумеется!
– Кому и что вы завещаете?
– В предыдущем я указал племянника – больше передать наследство было некому. Но когда я послал ему письмо с просьбой о помощи в трудную минуту, он проигнорировал мой призыв. Тогда я переписал завещание: десятую часть всего, чем я владею, кроме дворца, унаследует Пердье; остальное, включая дворец, отойдет городу. Не дело, чтобы такое огромное помещение пустовало, когда может приносить пользу. Здесь разместится детский приют. Пердье получит при нем должность управляющего делами.
– У вас не было конфликтов с Хансом Люве?
– Ни единого! В детстве, когда его родители безвременно скончались, я приютил мальчишку и растил как родного. Но, повзрослев, Ханс вдруг заявил, что не желает жить во дворце, слывя богатым бездельником. Ему хотелось свободы – я не стал его отговаривать.
– То есть он покинул вас по собственной воле?
– Именно так, – кивнул Гросер Люве. – Возможно, я несколько перегнул палку, опекая его. Своих детей у меня не было.
– Понимаю. Херр барон, кому вы рассказывали о нашем приезде?
– Хм-м, – нахмурил кустистые брови старый лев. – Никому, насколько я помню. Кроме дворецкого. Письмо я запечатал лично и отправил с Пердье.
– А ответное письмо? Вы его получили запечатанным?
– Да.
– Можно на него взглянуть?
Барон тяжело поднялся из кресла, прошел к секретеру и, порывшись в нем, вынул письмо.
– Вот, – передал он конверт с сургучной печатью Шерлоку Заю.
– Я могу его забрать?
– Как вам будет угодно.
– Благодарю. И последний вопрос: где вы храните деньги и драгоценности?
– В банке, разумеется! Кто в наше время держит такие вещи дома? Впрочем, поместить их на хранение в банк посоветовал мне Пердье.
– Когда это произошло?
– Месяца полтора-два назад – точнее не скажу. Но знаете, что странно, – барон приложил коготь к губам, – недели две назад дворецкий спросил меня, где драгоценности. Будто хотел убедиться, что они в полной безопасности.
– Что же вы ответили?
– Я сказал, что ему не стоит беспокоиться на их счет – с ними все в порядке. Бедняга, у него от всех этих треволнений что-то творится с головой.
– Ясно. А теперь мне бы хотелось осмотреть дворец…
Когда мы покидали старого барона, он заметно нервничал, но Шерлок Зай сказал ему, чтобы он ждал нашего возвращения к ночи.
– Мне хотелось бы еще кое-что выяснить в оставшееся время, – пояснил сыщик, когда мы вернулись в кабинет барона.
– Как пожелаете, – Гросер Люве заметно сник. – Но я возлагаю на вас очень большие надежды!
– Постараюсь оправдать их, – поклонился Шерлок Зай и направился к двери.
– Да, херр барон, – сказал я, решив немного поднять несчастному старику настроение, – ваш дворецкий достаточно опрятен несмотря на его сущность.
– О чем вы, херр Кряк? – барон изобразил на морде удивление.
– Он скунс, но от него совершенно не пахнет скунсом. В его спальне присутствует небольшой специфический аромат, однако столкнувшись в галерее с вашим дворецким, я не почувствовал запаха. Вероятно, он тщательно следит за собой. Полагаю, из заботы о вас.
– Да, он очень щепетилен насчет своей внешности, – согласился Гросер Люве. – Особенно в последнее время.
– Что вы имеете в виду? – внезапно обернулся Шерлок Зай, остановившись у самых дверей.
– Раз в неделю он пользуется услугами цирюльника и завел привычку опрыскивать себя туалетной водой.
– А раньше за ним не водилось подобного?
– Не замечал, если честно. Нет, он всегда был опрятен и аккуратен, но чтобы настолько…
Вдруг снизу донесся звон посуды и грохот.
– Что это было? – насторожился Шерлок Зай.
– Не обращайте внимания, – только и поморщился барон. – Пердье в последнее время несколько рассеян. Вероятно, на него происходящее тоже действует удручающе.
– Хорошо, – поколебавшись, отозвался Шерлок Зай и нажал на ручку. – Мы вернемся к ночи.
Спустившись по лестнице и проскользнув по галерее первого этажа, где особенно громко слышался теперь уже непрекращающийся звон посуды, мы вновь очутились в коридоре правого крыла. Быстро пройдя по нему, мы свернули на лестницу, ведшую в подвал, но Шерлок Зай вдруг остановился.
– Погодите-ка, – навострил он уши и обернулся через плечо, затем вернулся в коридор и неслышно приблизился к крайней двери, из которой не так давно вышел Пердье. Из комнаты, приглушенные толстой дверью, доносились голоса, но разобрать слов мне не удалось. Шерлок Зай приложил ухо к двери и некоторое время слушал. Затем поспешно вернулся на лестницу.
– Что там? – спросил я, сгорая от любопытства.
– Потом, все потом! – Сыщик подхватил меня под локоть и потянул за собой. – Времени в обрез.
Зная характер друга, я не стал спорить. Мы прошли подвалом, где Шерлок Зай аккуратно замел наши следы обнаруженным в углу старым, куцым веником. Но у выхода наружу сыщик задержался, оглядев дужки замка на дверях. Одна из дужек, в левой, не открывающейся створке, была прочно вколочена. Вторая оказалась вывороченной и вставленной на место, отчего немного болталась. К тому же она оказалась перепиленной и отогнутой. Ржавый замок, неповрежденный и закрытый, валялся в углу у правой створки.
Удовлетворившись осмотром, Шерлок Зай устремился прочь от дворца, и я поспешил нагнать его. Обойдя несработавшие ловушки, мы уже почти вышли к тому месту, где нас должна была ожидать Ромашка, как внезапно нам преградил дорогу высокий, худой опоссум, выступивший из-за дерева. Он смерил нас презрительным взглядом и упер лапы в бока.
– Хорошо же вы меня надули, херр сыщик, – пробасил он. – Но меня не так-то просто провести!
– Рад за вас, – холодно бросил Шерлок Зай. – Позвольте пройти.
Он попытался посторонить Гаунера тростью, но тот зло отпихнул ее.
– Не позволю! Признавайтесь, что вам здесь надо? Мне известно, что вы большой любитель все вынюхивать и совать нос в дела, которые вас совершенно не касаются!
– Вы дурак, Гаунер! – сказал Шерлок Зай с плохо скрываемым презрением в голосе. – Неужели вы действительно решили, будто я отправился в такую даль только ради того, чтобы поймать мелкого мошенника вроде вас?
– Но… – растерялся Гаунер от подобного напора.
– С вашими темными делишками пусть разбирается барон, которому, впрочем, и без того все давно известно. Так что я рекомендовал бы вам, пока еще не поздно, покончить с ними, – вздернул подбородок сыщик. – А теперь дайте нам пройти – мы торопимся!
Шерлок Зай грубо пихнул опешившего опоссума плечом и прошел мимо. Я, все время оглядываясь, последовал за сыщиком. Гаунер долго глядел нам вслед, терзаемый неведомыми мне сомнениями, затем шмыгнул за дерево и исчез из виду.
Ромашка дожидалась нас на том же месте, где мы ее покинули.
– Прошу прощения за задержку, – извинился Шерлок Зай, взбираясь в кабриолет.
– Ничего страшного. В городе все равно мало работы, – ответила лошадь.
Дождавшись, когда мы усядемся, она развернулась и потрусила в обратном направлении. Всю дорогу мы молчали. Шерлок Зай погрузился в себя, что-то обдумывая. Он все время хмурил лоб и постукивал когтями по набалдашнику трости, а когда мы подъехали к дому, он молча расплатился и сошел с повозки первым.
– Я вам больше не нужна? – спросила Ромашка.