– Михалевская, автобус уходит через три минуты, – противный голос Надюши полоснул по моим взвинченный нервам. Вот он с самого утра стал невыносимо противным, как только та начала засыпать меня вопросами о "симпатичном парне".
– Да, иду-иду, – я на ходу наматывала на шею шарф.
– Ой, – как-то сдавленно и ещё противней произнесла Надюша.
– Извините, – кто это, Кьёрн? – Надеюсь, я вас не сильно задел?
– Нет, что вы?! – а голос коллеги стал для мурашек мерзким. Приторно-сладким, таким, от которого не только во рту слипается, но и попа страдает.
– Не подрасчитал, – оправдывался громила в своей милой манере, так вот и вижу, как он перетаптывается с ноги на ногу, почесывая затылок. – Очень неловко.
"Хм, неловко ему?! – взъярилась Ирэн. – Волк безрогий. Быстро в автобус! – скомандовала моя хамоватая половина, и сейчас я была с ней солидарна. – Распелся соловьем-переростком! Да ещё перед кем? Перед Надюшей! Фу!"
И я целеустремленно зашагала к выходу, одарив коллегу безразличным взглядом, а Кьёрна – презрительным. Сбежала по крыльцу, выписав пируэт на скользких ступенях и чуть не поплатившись за свою спешку поездкой на копчике, юркнула в служебный автобус.
– Ир-р-рина!
– Мозги из парафина, – передразнила я Кьёрна, а заодно и себя.
Отправление автобуса ожидалось через пару минут.
Ну что же так долго? – я смотрела прямо перед собой. За шестьдесят секунд мой организм от стресса и ревности успел сделать то, что не смогла эволюция за тысячи лет. Я обрела идеальное периферическое зрение.
О чем разговаривал Кьёрн с Надюшей? Почему она так широко улыбалась, а он согласно качал головой?
– Р-р-р, – кажется, я переняла дурацкую манеру громилы рычать.
Ирэн тоже недолго игнорировала происходящее, фыркнула так выразительно и витиевато, что моё лицо пошло румянцем. Всё же не прошло даром мое детство, проведенное с дедушкой-шофером и бабулей-библиотекарем. Вот уж кто и умел ругаться и никогда не повторяться, так это они.
Наконец, автобус тронулся, Надя, запыхавшись, с отталкивающей улыбкой на губах, прошла в салон. Я демонстративно поставила сумочку на соседнее пустующее сиденье и отвернулась к окну.
«Фу! – только и заметила Ирэн. – Каков же громилистый гад!»
От ворот базы и до конечной остановки в центре города я ощущала себя огнедышащим драконом. Казалось, из моих ноздрей валил пар, а открой рот – вместо слов полыхнет пламя.
– Все будет, – я в очередной раз повторила шепотом, поднимаясь и протискиваясь к выходу. – Я тороплюсь, – поясняла свою активную работу локтями коллегам. – Сын один дома. Все будет, – фыркнула в очередной раз, спрыгивая с подножки и осматриваясь. – А что будет-то? Больше это «все» похоже на “ничего”, – по тротуарам спешно шли люди, и никакого присутствия Кьёрна.
Прошла любовь – завяли помидоры.
Это самая скоротечная вечная любовь из обещанных мне за всю жизнь – от злости перед глазами поплыли белые мушки.
Как же мне хотелось отыграться на ком-то, но, как назло, даже очереди в магазине не было.
Я отбила пятки, грозно топая по ступеням подъезда, и громыхнула входной дверью, оповещая домашних, что вернулась с работы.
– Я…
Вдруг из кухни налетел смерч в виде мамули. Родительские руки схватили меня за ворот пальто, и малиновые губы произнесли с улыбкой:
– Если ты его сейчас выгонишь, я лишу тебя наследства. Ты меня услышала, дорогая?
Глава 12. Он здесь!
– Мамуль, ты сейчас о чем?
Грешным делом, я подумала, а не купила ли родительница у ведьмы ещё какие-нибудь капельки?
– О твоём иностранце, – шептала мама, помогая мне раздеться.
– Он здесь? – я от возмущения аж пискнула не своим голосом.
– Конечно, здесь. Три часа назад приехал, приготовил нам ужин, отправился за тобой, а вернулся один!
– И ты впустила чужого мужчину ко мне в дом? Вот так просто? – я обомлела.
– Почему чужого? – совершенно не беспокоясь, что может случайно оторвать мне нос или уши, разматывала шарф. – Своего будущего зятя. Кр… Крё… – закрякала мама.
– Кьёрн!
– Точно. Кьёрн уже и руки твоей попросил.
– Чего?
– Того! – мама округлила глаза. – И вообще, приведи себя в порядок, – грубо развернула меня к зеркалу. – Ты что такая всклокоченная?
– Так ты… меня раздевала…, – попыталась я оправдаться, но след родительницы простыл, и осталась я одна в узком коридоре.
А мама-то не пошутила!
Вот и обувь мужская и куртка-палатка на троих.
Я шустро поправила волосы и подкралась к кухонной двери.
– Тамара Владимировна, давайте я сам нарежу.
Я прильнула к щелочке. И правда – Кьёрн на нашей с Васей кухне.
На громиле мой фартук, концы завязок едва сходятся на широкой спине. Мужчина ловко орудует ножом, нарезая колбасу.
– Я вообще против подобной еды, – заговорил мой маньяк. – Вредно, тем более детям, – нож завис в воздухе. – Можешь взять один кусочек, мясо уже готово. Сейчас мама руки помоет, и мы сядем ужинать.
– Хорошо, – мой маленький гном понимающе покачал головой и стащил кусочек с разделочной доски.
Это что это происходит? – уверена, я сейчас выпучила глаза от удивления. Мой ребенок слушается совершенно постороннего мужчину, а главное, не боится, не прячется в своей комнате, как он обычно делает при незнакомых людях.
– Мам, а ты что тут стоишь? – сын застал меня за подглядыванием. – Иди руки мыть, мясо готово, – добавил, прожевывая колбасу.
– Тише, Васек! – шикнула я испуганно. – И хватит таскать колбасу, я сколько раз просила не портить аппетит перед едой? – уточнила, пряча за возмущением стыд.
– Один ма-а-аленький кусочек, – оправдался ребенок, а я, грозно зыркнув на него и вскинув назидательно палец, сбежала в ванную.
Пустила в раковину воду и, опустив крышку унитаза, присела.
Сумасшествие продолжается… на моей кухне оборотень готовит ужин моей семье, пока мама заискивающе заглядывает громиле в лицо… предательница. Да и Васек туда же… хотя что взять с ребенка, которому требуется пример хорошего мужчины перед глазами? Он же и к Михалевскому тянется в редкие с ним встречи, а тот лишь раздражается, на любой вопрос фырчит.
“А когда это Кьёрн вдруг стал хорошим примером?” – поинтересовалась молчавшая до этого Ирэн.
– А не знаю я, – я призналась себе честно.
“Может, в тот момент, когда увидела, как на Кьёрна смотрят девчонки с работы? – спросила ехидно Ирэн. – Будто голодные волчицы на кусок мяса”.
– Скорее, ослицы…
Я тщательно вымыла руки и вытерла их о полотенце, вдохнула побольше воздуха и храбро двинулась на кухню.
– Добрый вечер, – я нашла силы поздороваться, встала в дверном проеме, уперев руки в бока. – Ты что тут делаешь? – спросила, глядя в шикарные зеленые глаза.
– Добрый вечер, Ир-р-рина, – пророкотал оборотень, ничуть не смутившись моего тона и наигранно недовольного вида. – Я готовил ужин.
– А-а-а, тогда все стало понятно, – я села на предложенный Кьёрном стул и продолжила свой расспрос. – У тебя проблемы на кухне? Сломалась плита или прорвало трубу? – подала тарелку и показала на кусочек мяса, что хотела попробовать.
– Нет.
– Значит, с кухней все в порядке, – продолжила я.
– В порядке, – подтвердил громила, накладывая в детскую тарелку.
– И часто ты ходишь к кому-то вот так… – я сняла мясо с вилки губами – божественный вкус. – … готовить?
Мама надрывно закашлялась.
– Может, Кьёрн, вы хотите выпить за встречу? – предложила родительница.
– Нет, спасибо. Я не употребляю алкоголь, Тамара Владимировна, – вежливо, но твердо, отказал мужчина. – И нет, нечасто я хожу, Ир-р-рина, готовить. Сегодня я это делал впервые.
– Ясно, – почему-то мне хотелось изображать обиженный и оскорбленный вид.
Мама ела, но не забывала сверлить меня взглядом, всячески указывая, что недовольна моим поведением.
– Кушай, Васенька, кушай, – она погладила внука по голове. – Скажи, вкусно?
– Вкусно, – невнятно ответил ребенок, торопливо набивая рот пюре. – Вкуснее, чем у мамы, – добавил, проглотив.
– Ешь аккуратней, – мама тихонечко толкнула внука под столом, не прекращая широко и слишком приветливо улыбаться.
– На здоровье, – отозвался громила. – Ты только не спеши, – посоветовал он Васе, и тот прислушался. Настоящая магия! Чтобы мой шилозадый ребенок что-то услышал…
Крохотный квадратный стол пришлось отодвинуть от стены, чтобы поместиться вчетвером. С приходом Кьёрна в кухне стало невероятно тесно. Мы невольно касались друг друга коленями, и я каждый раз вздрагивала, будто получив удар током.
Есть в молчании оказалось не так и приятно, как я думала об этом раньше. Мамина улыбка превратилась в счастливый оскал, Вася елозил по стулу, ожидая, когда ему разрешат пойти смотреть мультики, а я испепеляла взглядом то родительницу, то громилу, и только он как ни в чем не бывало ужинал.
– Ну, думаю, мы с Васей пойдём поиграем, – мама резвой козочкой подскочила со стула. – Большое спасибо за ужин. Так вкусно готовить можно только золотыми руками, – она ласково погладила мужчину по плечу. – Приятного вечера, мы не будем мешать, – всё это она говорила, не глядя на меня, и, выходя из кухни, недвусмысленно толкнула меня бедром, протискиваясь вдоль кухонного гарнитура. – Вы можете не торопиться! – сказала вкрадчиво. – Завтра выходной. Кстати, Кьёрн, а где вы работаете? Вам не нужно никуда спешить… с утра? – мама перефразировала вопрос, наивно полагая, что скроет своё желание узнать, при хорошей ли должности маньяк-рукодельник.
– Нет, Тамара Владимировна, я взял отпуск. Но не волнуйтесь, я имею достаточно средств, чтобы безбедно содержать семью из пяти человек лет двести.
– Ой, скажете еще, двести лет, – захохотала мамуля, лукаво сощурив глаза. А из ушей точно сейчас пойдет пар от активных вычислений в уме. – Я там конфетки принесла, – с последней фразой подхватила внука за локоть и буквально вынесла Васю с собой.