Только после этого охрана опомнилась и подняла стрельбу. По словам очевидцев, «началась страшная перестрелка. Град пуль ружейных и револьверных сыпался как дождь». Убегавших грабителей пытались задержать выбежавшие из соседних домов дворники и оказавшиеся поблизости военные. «На улице всюду остались лужи крови, следы от пуль, застрявших в воротах и в стенах домов», – рассказывал очевидец.
Итоги настоящего сражения, развернувшегося на улицах столицы, были таковы: четверо террористов убито, один застрелился на Синем мосту через Мойку, когда его окружили городовые. Еще несколько грабителей, в том числе раненых, было задержано. Пострадало несколько дворников и случайных прохожих. Пятерых героев-дворников отправили в ближайшую Максимилиановскую больницу. У одного из них было шесть ран, у другого – четыре.
Спустя несколько часов после «революционной конфискации» в октябре 1906 г. на Екатерининском канале
Как выяснилось, из 600 тысяч рублей, что были в карете, злодеи сумели похитить 366 тысяч. Ответственность за экспроприацию взяла на себя боевая организация эсеров-максималистов, назвавшая ее «конфискацией правительственных сумм на революционные цели».
На место боя вскоре прибыли чины охранного и сыскного отделения (именно этот момент запечатлен на архивной фотографии). Прилегавшие к месту преступления дома тщательно обыскивались, никого не впускали и не выпускали без проверки в домовой книге. Ночью поставили на ноги всю сыскную полицию, произвели повальные обыски у всех лиц, находившихся под негласным надзором, арестовали около 80 подозрительных.
Спустя несколько дней «дело об ограблении в Фонарном переулке» рассматривалось военно-полевым судом в Петропавловской крепости. Приговор был жестоким: из одиннадцати человек, представших перед судом, восьмерых приговорили к смертной казни, которую произвели в ночь на 31 октября в Шлиссельбурге.
Однако, несмотря на жесткие меры, волна революционного террора на убыль не шла, а в обществе велись яростные споры: кем же являются подобные грабители – банальными ворами или мучениками за «дело свободы»? Говорили о «душевной болезни», «нравственной эпидемии» – жажде чужого золота. «Вне всякого сомнения, вчерашние грабители были маньяками, страдающими паранойей, – утверждала одна из газет. – Если бы грабители и бомбисты судились не чрезвычайными трибуналами, а судом присяжных заседателей, то обществу сразу сделалось бы ясным, что „герои дня в большинстве случаев – давнишние кандидаты в дома сумасшедших“»…
Осада «Гранд-Отеля»
В конце декабря 1906 года в гостинице «Гранд-Отель» на Малой Морской улице поселился молодой человек, предъявивший паспорт на имя сына уфимского купца Николая Алексеевича Прокофьева. Никаких подозрений он не вызывал: «блондин без усов и бороды, хорошо одетый, вполне интеллигентный»…
Гостиница «Гранд-Отель» на Малой Морской улице, где полиция провела настоящую боевую операцию против мнимого террориста. Фото К. Буллы. 1913 г.
Спустя два дня его посетила таинственная дама, а вечером прислуга, выметая сор из комнаты, обратила внимание на массу мелко изорванной исписанной бумаги, которую уничтожил у себя в номере Прокофьев. Вечером он заперся на ключ и что-то писал и возился у письменного стола.
Вскоре после полуночи горничную разбудил сильный треск, а потом звук выстрела, раздавшийся из номера Прокофьева. В щелку двери было видно, что подозрительный постоялец, торопясь и волнуясь, сжигал бумаги. Услышав шорох в дверях, Прокофьев схватил револьвер и выстрелил в дверь. Только по случайности никто не пострадал.
Подоспевшая полиция потребовала открыть дверь, а получив отказ, окружила номер и начала «осаду». Постоялец отчаянно отстреливался. Видя, однако, что выкурить его не удается, полиция решила вызвать пожарную команду, чтобы залить номер и выгнать Прокофьева «огнем и водой». Находчивый брандмайор решил избрать другой способ: прорубив дырку в потолке, пожарные устроили химическую атаку, спустив по шлангам сильнодействующие вещества. Но ничто не помогало: юноша не сдавался. Потом раздался грохот, и наступила тишина. Пожарники и стрелки заглянули внутрь и увидели, что убитый юноша лежал под грудой обвалившейся с потолка штукатурки и мусора…
В результате осмотра номера ничего подозрительного, кроме кучки сгоревшей бумаги, не обнаружили. Предположили, что Н.А. Прокофьев, наверное, готовил какой-то террористический акт и по неосторожности выстрелил у себя в номере, после чего, опасаясь разоблачения, стал уничтожать компрометирующие документы, а застигнутый врасплох, оказал «безумное сопротивление». Впрочем, все это были только домыслы – никаких доказательств у полиции не было.
В печати раздались возмущенные голоса. По мнению обозревателя одной из газет, «не было нужды устраивать ожесточенный штурм обыкновенной комнаты. Все свелось бы к довольно обычному в наше время задержанию в гостинице подозрительного человека с револьвером. Теперь имеется лишь труп Прокофьева, окутанный тайной. А может быть, убитый и не был террористом?»
А вот что писала другая газета: «История кошмарной осады мнимого форта в гостинице „Гранд-Отель“ лишний раз подчеркивает печальное обстоятельство, что российская полиция, в сущности, очень плохо подготовлена к выполнению своих прямых обязанностей. У агентов ее нет профессиональной выдержки, нет терпения, нет должного хладнокровия и нет спокойной распорядительности».
Приехавший спустя некоторое время в Петербург отец погибшего юноши смог пролить свет на эту трагедию. «Я не допускаю мысли, чтобы сын участвовал в революционной организации и приехал в Петербург для совершения террористического акта, – заявил он. – Он был очень больной мальчик и вечно лечился. Все обыски, аресты, посещения жандармов, все эти несчастья посыпались на нас с тех пор, как стало известно, что дочь моя Мария – невеста Сазонова».
Вход в гостиницу «Гранд-Отель». Фото К. Буллы. 1913 г.
Последний действительно был террористом, который убил в 1904 году министра внутренних дел Плеве. По словам отца Прокофьева, обыски и аресты в связи с делом Сазонова сильно отразились на впечатлительной натуре его сына – он стал панически бояться полицейских, вплоть до болезненной мании. Но революционером и террористом никогда не был…
Царский сатрап или жертва долга?
Одним из самых громких террористических актов, совершенных боевиками-революционерами в 1907 году, стало убийство начальника главной петербургской тюрьмы – «Крестов». Он стал одной из жертв войны, объявленной режиму «борцами с самодержавием»: в том году по всей России ими было убито 134 тюремных служащих, девять из которых являлись начальниками тюрем, а один – начальником Главного тюремного управления.
Начальника «Крестов» полковника Анатолия Андреевича Иванова, занимавшего эту должность на протяжении трех лет, убили в августе 1907 года. Будучи начальником тюрьмы, он занимал под свою квартиру большое отдельное здание, выходившее фасадом в два этажа на Арсенальную набережную.
Обычно утром и в часы отдыха он совершал путь из «Крестов» на свою квартиру. В тот роковой день, 13 августа, около часу дня, Иванов, по обыкновению, торопился домой. У ворот тюрьмы было оживленнее, чем обычно: понедельник являлся днем свиданий родственников с арестантами. От толпы обывателей отделился молодой человек в мягкой светлой шляпе и поношенном пальто и направился вслед за начальником тюрьмы. Стоявший на посту городовой обратил внимание на подозрительное поведение незнакомца, а когда в его руках блеснул револьвер, сомнений в намерениях преступника уже не оставалось.
– Ваше благородие, берегитесь! – успел крикнуть городовой и схватился за оружие.
Но было уже поздно: незнакомец догнал А.А. Иванова и четыре раза в упор выстрелил в него. А дальше события развивались как в классическом детективе с преследованием. Городовой открыл огонь по преступнику, который стал убегать по набережной, но промахнулся. Беглец вскочил в пролетку, выпихнул из нее извозчика и погнал по Симбирской улице (ныне улица Комсомола), отстреливаясь от преследователей.
Убийца сумел добраться до Финляндского вокзала, и только здесь его смогли настичь полицейские. Неизвестного схватили. Свое имя он наотрез отказался назвать. «Вам его никогда не узнать, – заявил террорист. – Я член боевой организации и исполнил приговор». К тому времени полковник А.А. Иванов был уже мертв: не приходя в сознание, он скончался через несколько минут после покушения, когда его перенесли в квартиру…
Полицейское дознание и следствие по делу об убийстве начальника «Крестов» в тот же день, 13 августа, закончили и передали на рассмотрение Военно-окружного суда. На следующий день суд приговорил преступника к смертной казни через повешение. В ночь с 15 на 16 августа приговор привели в исполнение.
Для «народных мстителей» начальник «Крестов» являлся всего лишь «винтиком» ненавистной ими государственной машины. Его убийство, или «революционная казнь», воспринималась как акт возмездия. Такая участь могла постигнуть любого, оказавшегося на посту тюремного начальника.
На самом деле полковник Анатолий Иванов вовсе не был таким царским сатрапом и палачом, каким его пытались представить террористы. В недавнем прошлом он являлся боевым офицером русской армии, отличившимся храбростью во многих сражениях Русско-турецкой войны 1877–1878 годов и заслужившим немало наград.
Перейдя в 1887 году на тюремную службу, он сделал немало для улучшения условий жизни тюремных служащих. Как отмечает историк Леонид Перов, благодаря заботам Анатолия Иванова были обустроены казенные квартиры семейных сотрудников, открыта столовая для одиноких надзирателей. Появилась школа для детей надзирателей, артельная лавка с товарами по низким ценам, установлен заемный капитал для бедствовавших членов тюремной администрации.
По отзывам современников, полковник Иванов никогда не был замечен в издевательствах над заключенными и притеснении их. За образцовую тюремную службу его даже наградили двумя орденами. Начальник «Крестов» вел скромный образ жизни и капиталов не нажил. После его смерти вдова с пятью детьми остались почти без средств. Впрочем, в обществе, героизировавшем жертвенных борцов за свободу, мало кто симпатизировал семье убитого «царского палача». Спустя несколько дней после преступления неизвестный прохожий на улице злорадно бросил сыну полковника А.А. Иванова: «Начальника одиночной тюрьмы мы убили!» Юноша упал без чувств, а затем мучился нервными припадками…