Возникла паника, комиссия с окружавшими ее рабочими бросилась бежать, оставив лежать истекавших кровью инженеров на земле. Вскоре на звуки выстрелов прибыли городовые и конная стража, громадную площадь оцепили, но было уже поздно: преступники «испарились». По всей округе начались беспорядочные обыски и аресты.
Никто из свидетелей трагедии не мог понять, как же все произошло. Все признавались, что овладевшая ими после выстрелов дикая паника не позволила броситься за убийцами. Впрочем, дело даже не в панике, а в странном безразличии. «Характерно то отношение, которое проявила многочисленная толпа любопытных, собравшихся на месте убийства, – констатировал репортер одной из газет. – На земле лежали убитые, а толпа острила и гоготала. Так же безучастно масса первых свидетелей отнеслась и к преследованию преступников. Убийц как будто скрывали».
Расследованием этого двойного убийства занялись следователи по особо важным делам. Версий звучало много. Возникло предположение, что убийство совершено безработными на почве мести. По слухам, кое-кто из рабочих уже давно угрожал инженерам, так как новая комиссия общественных работ понизила расценки. Разозленные рабочие, разумеется, видели в инженерах главных виновников своих несчастий. По другой версии, убийцы, наоборот, хотели опорочить в глазах общества представление о «безработном элементе», представив его сбродом хулиганов и убийц.
Ходили также слухи, что инженеров убили по роковой «ошибке»: будто бы террористы хотели на самом деле обезглавить Городскую думу, убив городского голову Резцова и его помощника Демкина, но те по каким-то причинам не приехали. И будто бы убийцы приняли В.А. Берса и Д.В. Нюберга по внешним данным за других.
В одной из газет даже утверждалось, что 1 мая на собрании безработных присутствовали члены «боевой дружины исполнительного комитета», и тогда-то и появилось решение об убийстве Резцова, Демкина и инженеров Берса и Нюберга. Впрочем, догадкам и предположениям не было конца.
Кстати, убитые инженеры когда-то вместе служили на сибирских железных дорогах. Вячеслав Берс был дворянином, на работу в Гавань он добровольно перешел с «хлебного» места инженера трамвайной комиссии. Он был горячим сторонником прав безработных, и об этом знала вся Городская дума. Любопытна и еще одна деталь: Берс приходился родным братом супруге Льва Толстого – Софии Андреевне.
Поначалу в прессе утверждалось, что полиции удалось напасть на след преступников по горячим следам. Однако эта информация оказалось блефом. Шли недели, а ясности с делом об убийстве инженеров не было. Впрочем, столицу продолжало лихорадить. Экспроприации и политические убийства не прекращались. Так, 1 июня 1907 года террорист пытался выстрелом в спину убить младшего помощника командира петербургского порта полковника Котлярова. На «революционный террор» полиция отвечала облавами и арестами.
Только спустя полгода удалось поставить точку в деле об убийстве инженеров. Оно слушалось 22 декабря в Петербургском военно-окружном суде за закрытыми дверями. Перед судом предстали трое: зубовский мещанин Иван Перевалов, крестьяне Ян Пальм и Василий Сычев. Следствие утверждало, что доказало участие всей троицы в боевой дружине партии социалистов-революционеров, по приговору которой и были убиты инженеры.
И. Перевалова и Я. Пальма обвиняли в непосредственном совершении убийства, а В. Сычева – в «недонесении». Будто бы он знал о готовившемся преступлении, знал его участников, точное время и место, но не предупредил ни полицию, ни будущих жертв. По приговору суда Пальма и Перевалова приговорили к смертной казни через повешение, замененной по ходатайству суда на каторжные работы: Перевалову – бессрочно, Пальму – на двадцать лет…
Ученый налет
В «летописи» дерзких экспроприаций времен первой русской революции свой след оставило нападение пятнадцати грабителей на кассу Петербургского университета, случившееся в начале апреля 1907 года. Среди бела дня шайка злоумышленников ворвалась в университет, похитила деньги и бесследно исчезла.
Около двух часов дня вахтер, проходя через приемную, заметил, что среди просителей и студентов появились какие-то подозрительные субъекты «хулиганского типа». Такие же субъекты бродили по коридору, изображая из себя просителей, ожидавших приема у должностных лиц университета. Вскоре у входных дверей раздался оглушительный свисток, и юноша с бородкой, руководивший всей «операцией», скомандовал:
– Руки вверх!
В тот же момент у всех дверей появились по одному и по два экспроприатора с револьверами.
– На места! – скомандовал предводитель.
Двое злоумышленников помчались в соседнюю комнату, где находился помощник казначея. В тот день у него в ящике был 1721 рубль, предназначенный для выплаты профессорских гонораров. Грабители забрали деньги из ящика и бросились к главной кассе. Однако дальше план экспроприаторов дал осечку. Виной этому стал не потерявший самообладания университетский служитель Федор Воробьев. Он успел захлопнуть железную дверь главной кассы и нажать кнопку тревоги. Колокольчик сигнализации мгновенно пронзительно задребезжал. Грабители опешили, один из них стал с остервенением обрывать провода звонков, но противное дребезжание не прекращалось.
Типы студентов – карикатура начала ХХ в.
Поняв, что план не сработал, грабители бросились во все стороны и почти мгновенно скрылись, рассыпавшись в разные стороны. Часть из них ушла к набережной, другие выбежали к Тучкову переулку.
Через сорок минут после происшествия на место преступления прибыли полицмейстер Галле и пристав Иванов, а также помощник («товарищ») прокурора, судебный следователь и чины охранной и сыскной полиции. Начался опрос свидетелей и первые следственные действия.
Показания очевидцев противоречили друг другу: одни говорили, что грабителей нагрянуло 12 человек, другие насчитали 15. Сходились в одном: все экспроприаторы были очень молоды, некоторые вообще выглядели как подростки не старше пятнадцати лет. Вооружены все были пистолетами, а у одного свидетели разглядели будто бы острый клинок. Многие отмечали, что грабители сильно волновались, и руки у многих из них так и ходили ходуном.
Петербургский университет являлся очагом антиправительственных брожений. Митинг 18 октября 1905 г.
На ноги немедленно подняли всю петербургскую полицию. На Васильевском острове и Петербургской стороне полицейские обошли все злачные места и трущобы, особое внимание обратили на Гавань и пустынные места у Смоленского кладбища. Но все тщетно – по горячим следам задержать грабителей университетской кассы не удалось. Их как будто след простыл.
Следствие поручили участковому помощнику прокурора Круткову. По его мнению, речь шла о шайке мародеров, не причастных к «террористическому движению» и только прикрывающихся им для своих целей. «Это просто шайка грабителей, и больше ничего, – с уверенностью заверял он публику. – Никакой политической подоплеки тут и в помине нет!»
Экспроприация в поезде
Не менее дерзкую операцию совершила 10 августа 1907 года группа революционеров-террористов. Место ограбления они выбрали весьма необычное – вагон поезда, следовавшего из Петербурга в Сестрорецк. Не стесняясь многочисленной публики, террористы напали на казначея Сестрорецких оружейных заводов, который вез крупную сумму денег.
Боевую операцию злоумышленники расписали до мелочей и разыграли как по нотам. Они действовали наверняка. По всей видимости, террористы имели весьма хорошую осведомленность обо всех подробностях перевозки денег из Петербурга в Сестрорецк. Дело в том, что казенные Сестрорецкие заводы получали деньги два-три раза в месяц из Главного казначейства. Никакими особенными предосторожностями эта доставка не сопровождалась. Зачастую даже жандармская полиция не знала о провозе крупных денежных сумм.
Так случилось и на сей раз. Казначей и служащий скромно расположились в одном из вагонов, прислонив к стенке два баула. В первом лежали деньги золотом и кредитные билеты, во втором, весившем не меньше пуда, находилась серебряная и медная монета. Вагон почти полностью заняли пассажирами, среди них – два стражника в штатском, в обязанности которых входило обеспечивать безопасность казначея.
Как только поезд приблизился к мосту через Черную речку, в одной версте от Новодеревенской платформы, в вагоне внезапно появились молодые люди с оружием в руках, заблокировавшие все входы и выходы.
– Смирно! Руки вверх! – закричали они.
– Все арестованы, – командовал предводитель террористов. – Обыщите, у кого из пассажиров есть оружие.
Раньше, чем пассажиры успели прийти в себя, поезд остановился. В захваченном вагоне воцарилась паника. На первый клич «атамана» шайки, словно по волшебству, из рядов публики поднялось еще несколько молодых людей с оружием. Вооруженные люди появились на площадках вагонов и даже на насыпи у моста. Казалось, что уже весь поезд очутился во власти шайки грабителей. Дело в том, что предусмотрительные злоумышленники расселись по всем вагонам.
Однако не все потеряли чувство самообладания. Первым пришел в себя один из переодетых стражников Людвиг Квашневский. Он решил защитить казенное добро и смело вытащил револьвер. Последовал его выстрел, но за свою храбрость стражник тут же поплатился, получив пулю в упор. Обливаясь кровью, он рухнул на пол.
Обезумевшим от страха пассажирам казалось, что время остановилось. Тем не менее, вся эта история заняла всего несколько минут. Двое экспроприаторов быстро подхватили тяжелые баулы с деньгами, которые без всякого сопротивления отдал казначей, и бросились из вагона. Грабители прыгали в обе стороны от поезда и устремлялись в двух направлениях – к Коломяжскому ипподрому и в противоположную сторону.
Раненый стражник, превозмогая боль от раны, и его товарищ попытались вступить в перестрелку с бандитами, но те, отступая, стали буквально осыпать поезд пулями. В поисках спасения пассажиры прятались под лавки и ложились на пол. Женщины истерически рыдали. Случайной жертвой перестрелки стал один из пассажиров, получивший тяжелое ранение в живот.