А закончить это повествование хочется уже набившим оскомину заключением: прошло сто лет, и Петербург снова находится точно в таком же положении. Город задыхается от «автомобильной лихорадки», автошколы открылись едва ли не на каждом углу, а качество обучения во многих из них оставляет желать лучшего. Как результат – городские улицы становятся «зоной риска». Недаром говорят, новое – хорошо забытое старое…
Таксомотор-убийца
Наглое поведение хамоватых и агрессивных лихачей на дорогах стало проблемой Петербурга еще с давних пор. Наверное, с того самого времени, когда на улицах города появились «моторы». Жертвами шоферского произвола становились простые петербуржцы, а бороться с эти злом приходилось городовым. Иногда такая борьба оказывалась смертельно опасной.
В начале сентября 1910 года на Петербургской стороне произошел вопиющий случай: при исполнении своих обязанностей был зверски убит шофером-лихачом городовой Александр Аникеев. Он нес постовую службу ночью на углу Зверинской улицы и Мытнинского переулка, напротив Зоологического сада.
Заступив на пост в полночь (ему предстояло оберегать порядок до шести часов утра), Аникеев стал свидетелем безобразия, устроенного съехавшимися на перекресток водителями таксомоторов. Они не соблюдали порядок и даже ставили свои «моторы» на тротуары. Тогда Аникеев решил записать номер одного из самых злостных нарушителей.
Впрочем, шоферов это совершенно не испугало. В ответ на действия стража порядка они стали глумиться над ним. Как отмечалось потом в полицейском отчете, «шоферы стали подсмеиваться, гоготать и вообще учинять беспорядок. Городовой решил отметить нумера всех таксомоторов, стоявших в два ряда, так как шоферы огулом препятствовали ему установить порядок».
В то время, когда Аникеев записывал номера таксомоторов, один из «моторов» вынырнул на середину улицы и с места в карьер со скоростью шестьдесят верст в час помчался на городового. Тот не успел уклониться, и был сбит автомобилем.
Свидетели происшествия успели рассмотреть и запомнить и лицо шофера, и номер бешеного «мотора». Вскоре прибыла полиция. К тому времени большинство шоферов разбежалось, увидев, чем закончилось их глумление. Некоторых таксистов удалось задержать при помощи дворников и препроводить в участок.
Не теряя ни минуты, пристав участка полковник Крылов распорядился тотчас же отправить отряд в гараж, куда умчался «мотор» – убийца. Оказалось, что гараж находился на Васильевском острове на Кожевенной линии. Здесь полицейские сразу же обнаружили автомобиль и схватили шофера. Тот сначала отпирался, ссылался на случайность, но из-за неопровержимых улик был вынужден сознаться.
Стало понятно, что он совершил преступление из мести, с «общего и предварительного согласия» товарищей, подбивших его на это зверство. «Свой поступок он объяснял простым озлоблением на городового, строго исполнявшего свои обязанности и не мирившегося с хулиганскими проделками на улице», – говорилось в полицейском отчете. Более того, полиция успела в гараж вовремя: преступник собирался скрыться из города, и ему не хватило для бегства всего нескольких минут…
Ставший жертвой таксомотора пятидесятилетний Александр Аникеев являлся одним из старейших городовых 1-го участка Петербургской части. В столичной полиции он безупречно прослужил двадцать шесть лет.
Страшно искалеченный автомобилем, он скончался через несколько часов после происшествия. У него остались безутешные вдова, дочь и внук. Похоронили Аникеева с подобающими почестями на Успенском (ныне Северном) кладбище на средства, отпущенные градоначальством.
Бегство мартышки из Зоосада
Лето 1907 года было переполнено чрезвычайными событиями политического толка: казалось, повсюду орудовали террористы, экспроприаторы и просто разбойники, а политики готовились к новым выборам в Государственную думу. Так что на этом фоне новость о побеге мартышки из Зоологического сада в конце августа 1907 года прозвучала очень оригинально.
Проказница-мартышка сбежала из Зоологического сада во время перевоза обезьян в другую клетку. Почувствовав себя на воле и видя за собой погоню, она за несколько прыжков по деревьям перебралась на Зверинскую улицу, а оттуда стала путешествовать по чердакам и балконам. Бегство проворной мартышки и озабоченность гонявшихся за ней сторожей подняли на ноги многих местных обывателей.
В конце концов проказница устроилась на верхушке высокого дерева в Александровском парке. Вокруг собралась огромная толпа зевак. Вскоре к месту скопления публики прибыл усиленный наряд полиции во главе с помощником пристава местного участка. Поскольку после разгона второй Государственной думы в июне 1907 года в стране были серьезно ограничены гражданские права и свободы, то уличные собрания не допускались. Так что митинг по поводу поимки сбежавшей мартышки также не имел права на существование, и полиции не без труда удалось рассеять толпу в разные стороны.
Тем временем в погоню за мартышкой устремилось несколько десятков добровольцев, но все их попытки догнать и схватить беглянку оказались безрезультатными. Прыгая с дерево на дерево, обезьяна казалась неуловимой. Тогда для поимки проказницы вызвали пожарных. Они принялись из пожарных шлангов усиленно поливать те деревья, куда садилась беглянка, но и это не помогло. Тем временем за поимку мартышки администрация Зоологического сада пообещала выдать вознаграждение в двадцать пять рублей.
«В течение дня на месте происшествия перебывали почти все обыватели Петербургской стороны и много других», – констатировал очевидец…
Речные катастрофы
Век назад реки и каналы города служили важнейшими транспортными артериями. Речные трамвайчики были очень удобным и дешевым средством сообщения между отдаленными частями Петербурга. Они являлись своего рода «маршрутками» наших дней, со всеми вытекающими отсюда достоинствами и недостатками.
Столичный речной транспорт находился в условиях жесткой конкуренции между акционерным обществом «Финляндское легкое пароходство» и пароходством коммерсанта Якова Петровича Щитова, которого звали «охтинским кулаком». В 1870-х годах он пришел в Петербург из Архангельской губернии и начал свою карьеру простым рабочим на баржах и плотах на Неве. С годами ему удалось сосредоточить в своих руках значительную часть перевозного дела в столице. Кроме того, он владел купальнями на Неве у Дворцового и Литейного мостов, а также катком на Фонтанке у Симеоновского моста.
«Посудины» Щитова славились дешевизной, но отличались крайней ненадежностью. В погоне за наживой Я.П. Щитов нередко выпускал на линии неисправные суда с командами из случайных людей, готовых работать за жалкие гроши. Подобная постановка дела приводила к постоянным несчастным случаям на воде.
Известен был Щитов и своей скупостью. После того как он пожертвовал в кассу Охтинского благотворительного общества пятьсот рублей, он сразу же поднял плату за проезд на своих пароходах – с 5 до 6 копеек, а также лишил солдат бесплатного проезда.
Основными клиентами пароходства Щитова являлись жители Охты, не имевшие тогда никакой другой связи с городом: Большеохтинского моста в ту пору еще не было. Поэтому, несмотря на то что путешествия на щитовских пароходах были подчас связаны с риском, приходилось соглашаться с такими условиями. До поры до времени беду проносило стороной.
Однако несчастье, что стряслось на Неве вечером 7 апреля 1907 года, повергло в шок весь Петербург. Случилась страшная катастрофа: пароход «Архангельск», принадлежавший Я.П. Щитову, затонул почти со всеми пассажирами. Катастрофа произошла напротив Смольного, спустя несколько минут после того, как от пристани у Пальменбахской (ныне Смольной) улицы отчалил переполненный пассажирами пароход, направлявшийся на Охту – к станции Ириновской железной дороги.
«Адская погода, сильный ветер и густой туман застилал от глаз показавшиеся льдины, которые гнало из Ладожского озера, – описывал газетный репортер обстоятельства катастрофы, точь-в-точь, только в гораздо меньшем масштабе, походившие на случившуюся через пять лет трагедию «Титаника». – Старой конструкции и довольно ветхий пароходик, который бросало как щепку, едва достиг фарватера, как налетел на огромную льдину. Шкипер с трудом управлял суденышком, плохо слушавшимся руля, и обогнуть огромную льдину уже не было никакой возможности. Льдина с такой силой ударилась о ветхий борт и дно парохода, что он резко накренился, в пробоину хлынула вода, и пошел ко дну. Смертельная паника обуяла людей. Невозможно представить себе картину ужаса. До берегов донеслись страшные крики, плач детей и вопли матерей. Многие бросались в реку…»
По Неве во время катастрофы шел пароход «Финляндского легкого пароходства», он сразу же устремился на помощь. Но счет шел буквально на секунды: «Архангельск» перевернулся и всего лишь за минуту ушел ко дну. Те, кто успел выпрыгнуть, оказались в ледяной воде. Силой образовавшегося водоворота погибшее судно потащило многих за собой. Более сильные ухитрялись вскарабкиваться на льдины, хватались на концы веревок, брусья, доски, которые кидали подоспевшие спасатели. Из воды удалось извлечь только тринадцать утопавших. Одна из спасенных не выдержала «ледяной ванны» и умерла на руках у докторов.
Спасенных отвезли в охтинский приемный покой и в Елизаветинскую общину. Им предоставили теплую еду и «горячительные напитки». У ворот больницы и общины до поздней ночи толпились не дождавшиеся домой своих близких обитатели Охты в надежде узнать об их судьбе. Дело в том, что никто не учитывал количество пассажиров, находившихся на борту отошедшего в свой роковой рейс «Архангельска». Поэтому список погибших в катастрофе был составлен на основании заявлений о лицах, числившихся в «безвестной отлучке» со дня катастрофы. Всего в нем оказалось около сорока человек.
Сразу же после того, как спасенных развезли по больницам, начался поиск виновных. По мнению начальника речной полиции, виновником катастрофы был шкипер парохода, поскольку именно благодаря его неумелым действиям произошла катастрофа. Сам же шкипер, которому удалось спастись во время катастрофы, оправдывался как мог: «Служу я в пароходстве Щитова три года, и ничего подобного не случалось со мной».