Некоторые ключевые проблемы экономики XX–XXI вв
Нобелевское шарлатанство
Тайный инкубатор по выращиванию «экономических гениев»
Мое пребывание в среде «профессиональных экономистов» (тех, кто украшен званиями академиков и профессоров, степенями докторов и кандидатов «экономических наук») – как отечественных, так и зарубежных – привело меня к некоторым любопытным выводам. Один из них заключается в следующем.
В мире «экономической науки» появились некие «боги», которым можно поклоняться, но с кем нельзя спорить, кого нельзя даже подозревать в каких-то ошибках и заблуждениях. Люди, которые занимаются «экономической наукой», приобретают статус «гения» и даже «бога» после того, когда получают звание лауреата Нобелевской премии по экономике. До этого момента правоту таких людей можно подвергать сомнению, с ними можно спорить и их можно опровергать. После получения ими звания Нобелевского лауреата, им можно лишь смиренно внимать, на них можно и даже нужно ссылаться. Если в XIX веке на первом Ватиканском соборе был принят догмат «непогрешимости папы», то во второй половине XX века возник неформальный догмат «непогрешимости Нобелевского лауреата по экономике». Существует ли такой неписанный догмат «непогрешимости» Нобелевских лауреатов по другим наукам, судить не берусь. Но вот в сфере «экономической науки» такой догмат уже существует полвека.
Вся так называемая современная «экономическая наука» построена на обмане. Организаторы и творцы «экономической науки» своих карт не раскрывают. Конечными «заказчиками» «экономической науки» являются «хозяева денег» – главные акционеры частной корпорации под названием «Федеральная резервная система США». Об истинных целях глобального и долгосрочного проекта под кодовым названием «Экономическая наука» пишет небольшая группа честных экономистов как за рубежом, так и в нашей стране (правда, голоса этих экономистов плохо слышны, так как их «глушат» гигабайтами ложной информации).
На протяжении большей части XX века на проект «Экономическая наука» работал всемирно известный американский экономист Джон Кеннет Гэлбрейт (1908–2006 гг.). Этот экономист многие десятилетия купался в лучах славы и почета. Преподавал в Калифорнийском, Гарвардском и Принстонском университетах. Президент Американской экономической ассоциации (1972 г.). Лауреат премий Фрэнка Сейдмана (1975), Веблена-Коммонса (1976), В. Леонтьева (2000). Книги Джона Гэлбрейта переводились на многие языки, в том числе на русский (в Советском Союзе, правда, часть из них имела гриф «Для научных библиотек»).
Но вот за несколько лет до окончания своей очень долгой жизни этот американский профессор стал испытывать сильные угрызения совести, ощущая, что большую часть жизни говорил и писал не то. Или даже совсем не то. Проще говоря, врал. Так на свет в начале 2004 года появилась последняя книга американского экономиста. Можно сказать, книга-исповедь. Название у нее очень примечательное: «Экономика невинного обмана». В ней он раскрывает ложь официальной «экономической науки». Эта книга была переведена и издана на русском языке.
А вот еще одна книга на русском языке с очень характерным названием «За кулисами становления экономических теорий. От теории – к коррупции» (СПб., 2000). У нее три автора – Мэйсон Гаффни, Фред Харрисон, Галина Титова. Первый из них – американец, профессор Калифорнийского университета; второй – англичанин, директор Центра по изучению земельной политики (Лондон); третий – наша соотечественница, специалист по вопросам экономики природопользования. И все они, каждый по-своему, также говорят о современной экономической теории как лженауке.
И названные, и многие другие авторы подводят нас к выводам, что под вывеской «экономической науки» создается такая идеология, которая нужна «хозяевам денег» для того, чтобы они могли эффективно управлять человечеством и, в конечном счете, стать «хозяевами мира». Эта лженаука не имеет никакого отношения к экономике, которая в переводе с греческого языка означает «домостроительство». Так называемая «экономическая наука» нацелена, наоборот, на разрушение. На разрушение человека и того здания экономики, которое создавалось предыдущими поколениями людей.
Проект под названием «Экономическая наука» многоплановый и многоуровневый. Важным элементом конструкции «Экономическая наука» является уже упомянутый выше институт Нобелевской премии по экономике. Сам по себе он уже является обманом. Мы знаем, что Нобелевские премии были учреждены шведским ученым, предпринимателем и филантропом Альфредом Нобелем. Это произошло в 1895 году, когда Нобель подписал своё завещание. Оно предусматривало, что большая часть его состояния – около 31 миллиона шведских марок – должна была пойти на учреждение премий за достижения в пяти сферах человеческой деятельности: физике, химии, медицине, литературе и за деятельность по укреплению мира. Никакого намека на экономику и экономическую науки в завещании не было.
И вот в 1968 году мир облетает новость: в Швеции учреждается Нобелевская премия по экономике (экономической науке). Инициатором премии стал Центральный банк Швеции. Таким образом он решил отметить 300-летия своего существования. Указанная премия в сфере экономической науки стала самой престижной в мире. Таким образом, в этом году исполняется полвека существования Нобелевской премии по экономике. Премия впервые была присуждена в 1969 году. Первыми лауреатами стали норвежский экономист Рагнар Фриш и голландский экономист Ян Тинберген (формулировка основания для ее присуждения: «За создание и применение динамических моделей к анализу экономических процессов»). К сегодняшнему дню уже насчитывается 73 лауреата указанной премии. Последний – американский экономист Ричард Тейлер (2017 год). Основание для присуждения премии: «За вклад в поведенческую экономику». Если не вдаваться в детали, то большая часть «продукции» нобелевских лауреатов можно отнести к разряду схоластики, кабалистики (работы изрисованы формулами и графиками), талмудического мудрования (птичий язык, который трудно перевести на обычный).
Чтобы не быть голословным, приведу лишь формулировки некоторых оснований для присуждения премий: «За исследования рынков с моделями поиска» (2010 г.); «За углубление нашего понимания сути конфликта и сотрудничества путём анализа теории игр» (2005 г.); «За разработку метода анализа временных рядов в экономике на основе математической модели с авторегрессионной условной гетероскеда-стичностью (ARCH)» (2003 г.); «За анализ равновесия в теории некооперативных игр» (1994 г.) и т. д. У меня вообще существует подозрение, что работы «Нобелевских гениев» никто не читает. Я пытался читать и наталкивался нередко на откровенную белиберду.
Есть среди лауреатов и их работ исключения (для экономии известные мне исключения называть не буду). Но на то и исключения, чтобы подтверждать общее правило. Получив «сертификат качества» в Нобелевском комитете, «продукция» «экономических гениев» получает автоматически дорогу, «зеленый свет» в учебники, которыми засоряют каждый год головы миллионов и миллионов молодых людей в университетах и иных вузах разных стран мира. В том числе России. «Продукция» «фабрики» Нобелевских «экономистов» – важнейшее средство нейролингвистического программирования (НЛП), или, проще говоря, зомбирования молодежи.
Возникает интересный вопрос: как отбираются профессиональные экономисты на звание Нобелевского лауреата? Размышляя над этим вопросом, пришел к выводу что их к этому «взлету» тщательно готовят. Готовят морально, духовно, психологически, интеллектуально. Естественно, после предварительного отбора. Отбор начинается еще на студенческой скамье. Чтобы не быть голословным, расскажу об одном таком «инкубаторе» «экономических гениев».
Официальное название этого «инкубатора» – Общество «Мон Пелерин» (англ. The Mont Pelerin Society) – международная организация, которая, как сообщает ее официальный сайт, была основана 36 учёными 10 апреля 1947 года на конференции, проводившейся под руководством известного экономиста австрийской школы Фридрихом фон Хайеком[28]. Общество получило название по местечку Мон Пелерин в Швейцарии, где проводилась конференция. Среди основателей – Морис Алле, Аарон Директор, Вальтер Ойкен, Милтон Фридман, Генри Хэзлитт, Бертран де Жувенель, Людвиг фон Мизес, Фрэнк Найт, Майкл Полани, Карл Поппер, Лайонел Роббинс, Джордж Стиглер.
Организация декларировала своей целью всяческую пропаганду экономической политики свободного рынка и ценности открытого общества. Чтобы эта пропаганда была максимально эффективной, Общество использовало и продолжает использовать все свои возможности для повышения научного, социального и политического статуса своих членов. Средством повышения научного статуса с 1968 года стало продвижение своих членов на соискание звания лауреата Нобелевской премии по экономике. Деятельность Общества на этом направлении оказалась весьма эффективной: Нобелевскими лауреатами стали восемь участников Общества. Прежде всего, это сам отец-основатель Общества Фридрих А. фон Хайек (1974 год). Другими лауреатами стали: Милтон Фридман, Джордж Стиглер, Морис Алле, Джеймс М. Бьюкенен, Рональд Коуз, Гэри С. Беккер, Вернон Смит. Итак, каждый девятый Нобелевский «экономист» – «птенец» из гнезда (инкубатора) под названием «Мон Пелерин».
Деструктивные идея каждого «Нобелевского птенца» многократно усиливали мировые СМИ, подконтрольные «хозяевам денег». Чего стоит один Милтон Фридман, который стал отцом-основателем современной школы монетаризма. Идеи М. Фридмана оказались очень кстати для того, чтобы «обосновать» превращение реальной экономики в финансовую (читай: для того, чтобы развалить реальную экономику, заменив ее виртуальными финансовыми «пузырями»).
Без всяких предисловий скажу, что общество «Мон Пелерин» является масонской ложей, причем весьма закрытой. С самого начала поддерживалась и финансировалась британской разведкой. Примечательно время создания общества – 1947 год. Т. е. начало «холодной войны» Запада против СССР. На «Мон Пелерин» была возложена задача участвовать в экономической войне против Советского Союза и стран народной демократии. Путем идеологического расшатывания советской экономической системы. Об этом можно прочитать во многих зарубежных и отечественных публикациях. Вот, например, Джон Колеман (бывший сотрудник британских спецслужб) в своей книге «Комитет 300» пишет, что общество «Мон Пелерин» «представляет собой экономический фонд, предназначенный для распространения ложных экономических теорий и оказания влияния на экономистов западного мира, чтобы они следовали тем моделям, которые этот фонд время от времени выпускает в свет. Его выдающимися практиками являются Фон Хайек и Милтон Фридман».
На сегодняшний день «Мон Пелерин» насчитывает около 500 членов. Встречи проходят раз в два года, каждый раз в новой стране. Причем – в секретной обстановке, более секретной, чем даже заседания Бильдербергского клуба. С момента образования общества сменилось тридцать президентов. С 2016 года во главе «Мон Пелерин» находится американец Питер Бёттке (Peter Boettke). Он был избран на этот пост на последней встрече общества в Майами (Флорида). В этом году должна произойти очередная смена президента (о месте и времени проведения очередной встречи общества ничего не известно).
Примечательно, что общество «Мон Пелерин» учредило под своей эгидой в Великобритании Институт экономических проблем – НЭП (Institute for Economic Affairs – IEA), который занимается активной подготовкой «экономических кадров» для разных стран. В 1983–1985 гг. через НЭП прошли такие «герои перестройки» в нашей стране, как Анатолий Чубайс, Егор Гайдар, Владимир Потанин, Владимир May Евгений Ясин, Петр Авен, Александр Шохин, Борис Федоров, Константин Кагаловский и другие. Все они оказались на ключевых постах во власти и бизнесе в ходе трагических для России событий начала 1990-х годов. Некоторые до сих пор занимают важные позиции.
Особо хочу выделить такого «птенца», вылетевшего из «гнезда» «Мон Пелерин», как Егор Гайдар. В статье под названием «Яд для России» читаем: «… планы правительства Гайдара были составлены заранее благодаря многолетнему процессу подготовки. Из зарубежных спонсоров этого процесса виднейшим был покойный лорд Харрис (Lord Harris of High Cross, 1924–2006), директор лондонского Института экономических проблем (Institute for Economic Affairs). Что такое ИЭП? Это – ответвление печально известного
общества «Монт Пелерин» (Mont Pelerin Society), основанного в 1947 г. профессором лондонской Школы экономики Фридрихом фон Хайеком и являвшегося подразделением лондонского фининтерна, призванным заниматься вопросами экономической войны».
Примечательно, что по крайней мере, двое российских «птенцов» из инкубатора «Мон Пелерин» претендуют на роль «экономических мудрецов» в России. Я имею в виду Евгения Ясина и Владимира May. Первый из них – научный руководитель Высшей школы экономики (ВШЭ). Второй – ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХИГС) при Президенте Российской Федерации. Оба – профессора, доктора экономических наук. До Нобелевских лауреатов по экономике не дотягивают, но в России (благодаря усилиям западных и местных СМИ) имеют высокий рейтинг. И на влиятельные позиции в системе экономического образования (читай: развращения молодежи идеями экономического либерализма) они были продвинуты еще в 1990-е годы. Два этих «мудреца» являются проводниками той самой либеральной экономической политики, которая, с точки зрения закулисных покровителей общества «Мон Пелерин», является «высшей ценностью», и которая позволяет на протяжении уже трех десятилетий разваливать наше государство.
В заключение скажу, что кое-что о том, что собой представляет общество «Мон Пелерин» иногда говорят некоторые его члены, узнав истинные цели организации и затем выйдя из нее. Один из таких «диссидентов» – известный в США экономист Пол Робертс, который в свое время был помощником министра финансов США и одним из авторов экономической политики под названием «рейганомика». В 2008 году Пол Робертс вышел из общества. Приведу часть его объяснения по поводу данного решения: ««Я пришел к мнению, что Общество «Монт Пелерин» (ОМП) больше не является защитником свободы, а вместо этого стало еще одним инструментом гегемонии США, способствующим окружению России военными базами США и марионеточными правительствами во имя «поддержки демократии». За все время моего пребывания в нем, ОМП ни разу не критиковало Администрацию Буша за нарушение гражданских свобод в США, неуважение к Конституции США и международным законам…»[29].
В этой связи мне на ум пришли следующие слова из Евангелия: “Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые” (Матф.7:18). Очевидно, что общество «Мон Пелерин» – «дерево худое». Следовательно, Нобелевские лауреаты по экономике, вылетающие из этого инкубатора, – «плоды худые». Они сродни тому ядовитому плоду, который первые люди сорвали с древа познания добра и зла и отравились.
Мафия, которая прикрывается именем Альфреда Нобеля
Имя Альфреда Нобеля известно сегодня любому грамотному человеку в мире. А. Нобель (1833–1896) – шведский химик, инженер, изобретатель, предприниматель и филантроп. Известен как изобретатель динамита (были и другие изобретения – всего 355 патентов). Но все-таки основную известность он приобрел как учредитель премии его имени.
За год до своей смерти Альфред Нобель составил завещание, которое было оглашено в январе 1897 года.
Вот фрагмент этого документа: «Всё моё движимое и недвижимое имущество должно быть обращено моими душеприказчиками в ликвидные ценности, а собранный таким образом капитал помещён в надёжный банк. Доходы от вложений должны принадлежать фонду который будет ежегодно распределять их в виде премий тем, кто в течение предыдущего года принёс наибольшую пользу человечеству… Указанные проценты необходимо разделить на пять равных частей, которые предназначаются: одна часть – тому кто сделает наиболее важное открытие или изобретение в области физики; другая – тому кто сделает наиболее важное открытие или усовершенствование в области химии; третья – тому кто сделает наиболее важное открытие в области физиологии или медицины; четвёртая – тому кто создаст наиболее выдающееся литературное произведение идеалистического направления; пятая – тому кто внёс наиболее существенный вклад в сплочение наций, уничтожение рабства или снижение численности существующих армий и содействие проведению мирных конгрессов… Моё особое желание заключается в том, чтобы при присуждении премий не принималась во внимание национальность кандидатов…».
В 1900 году был основан Фонд Нобеля с целью управления финансами и организации Нобелевских премий. Первоначальный капитала фонда – 31,6 млн. шведских крон. В начале прошлого века фонд существенно прирос капиталом. Кстати, основным источником прироста стали нефтяные активы в Баку, где действовала основанная Альфредом Нобелем компания. В 1901 году были выданы первые Нобелевские премии по всем пяти номинациям.
Нобелевская премия была и остается самой престижной в мире. Были, конечно, свои шероховатости в деятельности Фонда и Комитета по Нобелевским премиям. Особенно предвзятыми были некоторые решения по премиям за вклад в укрепление мира и по литературе. Достаточно вспомнить такого Нобелевского номинанта, как американский президент Барак Обама. Нобелевская премия мира досталась ему за «чрезвычайные усилия, направленные на усиление международной дипломатии и сотрудничества между народами». Только вот смутил тот факт, что награждение президента премией состоялось всего через… 12 дней после его вступления в должность. Многие политики и общественные деятели в разных странах мира (в том числе в самой Швеции и в США) небезосновательно обвинили Нобелевский комитет в зависимости от теневых структур власти, которые принудили его к такому решению. Уже не приходится говорить о том, что сам лауреат Нобелевской премии мира на протяжении двух сроком своего президентства вел военные кампании США против целого ряда независимых государств.
То же самое с Нобелевскими премиями по литературе. Вот что на этот счет думает наш известный писатель Юрий Поляков: «За редким исключением в последние десятилетия премии получали писатели, мягко скажем, не выдающиеся. А зачастую – просто плохие. Вот из-за этого можно было бы приостановить. Взять хотя бы Алексиевич: она чисто политический журналист и публицист, причём откровенно русофобского направления. Боба Дилана тоже нельзя сравнить с тем выдающимися поэтами, которым вручали премию в своё время. Падение профессиональных критериев и требований просто зашкаливало в последние годы»[30]. Можно лишь добавить к сказанному, что в литературной сфере, как в сфере «борьбы за мир» политическая ангажированность Нобелевского комитета, действующего в рамках Королевской академии наук Швеции, просто зашкаливает. Последние годы деятельность этого комитета сотрясают скандалы из-за «субъективности» отдельных его членов и наличия явных признаков коррупции.
Но это все предисловие. Главное внимание хочу обратить внимание на то, что полвека назад появилась еще одна «Нобелевская» премия – по экономике. Я специально использовал кавычки для того, чтобы подчеркнуть, что речь идет о подлоге. Главным организатором этого подлога стал Центральный банк Швеции. В 1968 году исполнялось триста лет со дня основания Банка Швеции (шведы считают, что это старейший Центробанк в мире). Руководство Банка Швеции решило отметить эту круглую дату учреждением международной премии за достижения в области экономики (экономической науки). Премия была названа именем Альфреда Нобеля. В том же 1968 году был Банком Швеции был учрежден Фонд для выплаты премий. С 1969 года началась выдача премий. Всего за период с 1969 по 2016 год премия присуждалась 48 раз, а её лауреатами становились 78 ученых. Расхождение между количеством премий и её лауреатами обусловлена тем, что одна премия может присуждаться сразу нескольким лицам. Так из 49 премий 26 раз её получал один учёный, 17 раз – двое, 6 раз – сразу трое исследователей. В 2003 году было 2 лауреата.
Примечательно, что решения о присуждении премий по экономике принимает та же Королевская академия наук Швеции. Дипломы и медали лауреатов экономических премий трудно отличить от тех, которые выдаются лауреатам настоящих Нобелевских премий. Да и величина вознаграждения лауреату экономической премии – точно такая же (в настоящее время она эквивалентна сумме, несколько превышающей 1 млн. долларов США). Наконец, Нобелевский комитет, шведские и мировые СМИ вскоре стали называть премию по экономике Банка Швеции Нобелевской – без всяких кавычек и оговорок. Очевидно, делалось все возможное для того, чтобы поднять престиж премии Банка Швеции. Даже с помощью достаточно сомнительных приемов.
Спрашивается: зачем это нужно было Банку Швеции? Есть две версии, которые друг друга дополняют.
Первая версия – это надо было Банку Швеции, который на протяжении ряда добивался статуса «независимого» института (к тому времени Центробанки большинства стран Запада уже были независимы от своих государств). А для этого руководителям Банка Швеции нужна была поддержка «профессиональных экономистов». Банк Швеции рассчитывал, что будет «создавать» таких экономистов, которые бы помогали ему получить необходимую «независимость». Средством создания и раскрутки нужных экономистов и должна была стать «Нобелевская» премия по экономике. Фактически это была коррупционная схема покупки нужных людей.
Вторая версия – это надо было «хозяевам денег» (главным акционерам Федеральной резервной системы США), которые хотели иметь в своем распоряжении «экономических гениев», способные «обосновывать» нужные решения. Конец 1960-х годов – время, когда мировая Бреттон-Вудская валютно-финансовая система уже трещала по швам. «Хозяева денег» готовили решения по снятию «золотого тормоза» с печатного станка ФРС США, т. е. по переходу от золотодолларового к бумажно-долларовому стандарту. А дальше, по их планам, должна начаться всеобщая экономическая либерализация в мире, глобализация, расшатывание и постепенный демонтаж национальных государств (на смену им должно прийти «мировое правительство»).
Для интеллектуальной поддержки столь грандиозного стратегического плана и потребовался институт авторитетной международной премии. Номинанты этой премии должны обслуживать интересы «хозяев денег», связанные с их продвижением к мировой власти.
Поскольку в мировой иерархии Центробанков Банк Швеции находится под Федеральным резервом США, то учреждение «Нобелевской» премии по экономики работало на удовлетворение интересов и того, и другого. Поначалу работы, авторам которых присуждали «Нобелей» по экономике, были вполне приличными. Для того, чтобы ни у кого не возникало подозрения, и все думали, что премия действительно призвана поощрять поиск научной истины в экономике.
Но уже через несколько лет начался «запуск на орбиту» тех «мудрецов», которые нужны были «хозяевам денег». Наиболее значимыми из них были Фридрих Хайек (получил премию в 1974 году) и Милтон Фридман (в 1976 году). Оба – махровые либералы, выходцы из одного и того же «гнезда» – Чикагского университета.
Еще в 30-е годы прошлого века там возникла так называемая «чикагская экономическая школа» – течение в экономической мысли, которое противопоставлялось ставшему в то время популярным учению английского экономиста Джона Кейнса. Кейнсианство практически было взято на вооружение Франклином Рузвельтом и его командой для выведения Америки из экономической депрессии. Даже в годы кризиса и депрессии экономисты из Чикагского университета протестовали против усиления влияния государства в экономике. Чикагская экономическая школа финансово поддерживалась миллиардерами с Уолл-стрит. Поэтому не удивительно, что Чикагский университет стал питомником «Нобелевских» лауреатов по экономике. Насчитывается около десятка таких питомцев. Кстати, последний номинант «Нобеля» – Ричард Талер (2017 год) – также из Чикагского университета. Он там преподает в качестве профессора.
Среди наиболее известных питомцев из чикагского «гнезда» можно также назвать Поля Самуэльсона, который получил «Нобеля» в 1970 году за работы, которые легли в основу так называемого «неоклассического синтеза» (объединения в одну концепцию неоклассической микроэкономики и кейнсианской макроэкономики). Никаких гениальных открытий Самуэльсон не сделал. Известен своим толстым учебником по экономике, который, кстати, был переведен и издан в Советском Союзе (я его читал еще будучи студентом).
Но «хозяевам денег» особенно нужны были Ф. Хайек и М. Фридман, поскольку они были самыми настоящими фанатами «экономической свободы» (П. Самуэльсон считался «умеренным»). До вывода на «Нобелевскую орбиту» указанные два либерала были малоизвестны и в академических кругах их воспринимали настороженно. Ряд «научных тезисов» будущих «экономических гениев» просто шокировал представителей академической науки. Например, следующее эпатажное утверждение Мильтона Фридмана: «Чтобы быть приемлемой, модель не обязательно должна исходить из реальных посылок».
Вот что, в частности, пишет об этих двух «экономических гуру» автор статьи «There Is No Nobel Prize in Economics» («Нобелевской премии по экономике не существует»): «Современники Хайека из экономического научного сообщества считали его шарлатаном и обманщиком. 50-е и 60-е годы он провел в научной безвестности, проповедуя доктрину свободного рынка и экономического дарвинизма за деньги ультраправых американских миллиардеров. У Хайека были влиятельные сторонники, но он находился на задворках академического мира. В 1974 году, пять лет спустя после учреждения награды, ее получил Фридрих Хайек – ведущий сторонник либеральной экономики и свободного рынка (иначе называемой «обогащай богатых»), один из известнейших экономистов 20-го века и крестный отец неоклассической экономики. Не на много от него отстал и Милтон Фридман, учившийся вместе с Хайеком в Чикагском университете. Он свою нобелевскую награду получил в 1976 году»[31].
Даже после получения указанными либералами вожделенных премий, немедленного признания не последовало. А после получения премии Милтоном Фридманом даже последовал скандал. Было известно, что после военного переворота в Чили, приведшего к власти генерала Пиночета, в эту латиноамериканскую страну отправилась группа американских экономистов, которая получила название «чикагские мальчики». Одним из главных таких «чикагских мальчиков» был Милтон Фридман (по возрасту уж давно не мальчик, ему тогда было за шестьдесят). Основная задача команды заключалась в том, что открыть в экономику Чили доступ американскому капиталу. А народ был погружен в глубокую нищету. Чилийский экономист Орландо Летельер (Orlando Letelier) опубликовал в 1976 году в The Nation статью, в которой назвал Милтона Фридмана «интеллектуальным архитектором и неофициальным советником команды экономистов, которые сегодня заправляют чилийской экономикой» от имени иностранных корпораций. Месяц спустя тайная полиция Чили убила Летельера в США, взорвав его автомобиль. Были протесты, звучали требования лишить Фридмана звания и премии «Нобеля», однако все это было проигнорировано Королевской академией наук и Банком Швеции. В Фридриха Хайека и Милтона Фридмана было вколочено немало денег, пока наконец их имена не зазвучали.
Опуская многие интересные факты и детали, касающиеся деятельности Банка Швеции и Королевской академии наук Швеции на ниве «Нобелевских» премий по экономике, отмечу, что они выпустили на мировую орбиту несколько десятков «экономических гениев», разрушительное воздействие которых на мировую экономику превышает десятки атомных бомб. Идеи этих «экономических гениев» были многократно усилены подконтрольными «хозяевам денег» СМИ, растиражированы в виде десятком миллионов «умных» книг, были вбиты в головы десятков (если не сотен) миллионов голов студентов. Эти идеи стали «научным» обоснованием прокатившейся по всему миру волны приватизации, дерегулирования экономики, снятия всяких барьеров в сфере международной торговли и трансграничного движения капитала, предоставления Центральным банкам полной «независимости» от государства, раздувания финансовых рынков и т. п. Все эти меры в области экономической либерализации нужны «хозяевам денег», в конечном счете, для того, чтобы расшатать устои государства, лишить народы национального суверенитета. А уничтожение национальных государств, в свою очередь, «хозяевам денег» необходимо для того, чтобы захватить власть в мире. По их планам, на смену национальным государствам должно прийти мировое правительство. И роль так называемых «Нобелевских» премий по экономике в реализации этих планов нельзя недооценивать.
Все эти десятилетия честные экономисты, общественные деятели, политики протестовали против мошеннического и опасного для человечества проекта под кодовым названием «Нобелевская премия по экономике». Вот, что, в частности, говорит на этот счет внучатый племянник знаменитого Альфреда Нобеля доктор юриспруденции Петер Нобель: «Эту премию следует критиковать по двум причинам. Во-первых, это сбивающее с толку вторжение в понятие „Нобелевская премия" и всё, что это значит. Во-вторых, премия банка односторонне награждает западные экономические исследования и создание теорий. Завещание Альфреда Нобеля не являлось причудой, оно было продумано. Его письма свидетельствуют о том, что он не любил экономистов».
В этом году исполняется полвека со времени запуска проекта «Нобель по экономике». Есть смысл задуматься. В России его разрушительный эффект очевиден (приватизация, дерегулирование экономики, полная валютная либерализация движения капитала и т. п.). Разрушительное действие продолжается по такому направлению, как экономическое образование в отечественных вузах. Все российские экономические учебники забиты «идеями» экономического либерализма, причем половина авторов идей – те самые «Нобелевские» лауреаты по экономике. Правильнее их назвать самозванцами.
Чтобы начать наводить порядок в стране, для начала надо навести порядок в головах наших граждан. А для этого помимо всего надо навести порядок в системе высшего экономического образования. А для этого, в свою очередь, следует выйти из-под гипноза описанных мною выше «нобелевских» самозванцев. Подобно мальчику из сказки Андерсена «Новое платье короля» по поводу «Нобелевских» экономистов нам следует произнести слова: «А король-то голый!».
Бизнес на Нобеле
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!
Хочу продолжить разговор о так называемой «Нобелевской премии по экономике». Если пользоваться мерками нашего меркантильного времени, то одним из наиболее дорогих брендов в XX веке стала «Нобелевская премия» и «лауреат Нобелевской премии».
Нигде не встречал оценок общих сумм, которые выплачивались лауреатам из созданного Нобелем фонда. Можно прикинуть, что в современных ценах эти выплаты каждый год составляли сумму, эквивалентные нескольким миллионам долларов США. Например, в 2011 году, по данным Фонда, лауреатам было выплачено премий на общую сумму 7,4 млн. долл. Даже если предположить, что средние выплаты составляли 5 миллионов современных долларов, то за век набегает сумма, эквивалентная 500 млн. долл. США.
Конечно, бренд «Нобелевской премии» («Нобеля») не определяется только затраченными на него деньгами Фонда. Каждый лауреат (за некоторыми исключениями) – действительно выдающийся в своей области человек. Напомню, что выплаты премий начались в 1901 году; они осуществлялись по пяти направлениям (номинациям): физика, химия, медицина, литература, деятельность в борьбе за мир. Всего с 1901 по 2016 года премии вручались 579 раз 911 лауреатам, в том числе 26 вручений премии организациям (организации получали только Нобелевские премии мира).
Так как некоторые лауреаты получали более одной премии, общее их количество составляет 881 человек и 23 организации[32]. Образно выражаясь, имела место некая синергия денег и человеческой гениальности, которая делала «Нобель» чем-то заоблачно высоким и бесконечно ценным. А если пользоваться современным меркантильным (финансовым) языком, то «Нобель» стал нематериальным активом с ценой, не поддающейся точному измерению.
Банкиры не были бы банкирами, если бы не положили глаз на этот актив. Банк Швеции в 1968 году отмечал 300-летие своего основания. Он решил увековечить юбилейную дату учреждением международной премии по экономике (экономическим наукам), назвав премию именем знаменитого Альфреда Нобеля – основателя Нобелевской премии. Я уже писал о том, что Банк Швеции вкупе с Королевской академией наук Швеции попытались представить премию по экономике как еще одну Нобелевскую премию, такую же как, скажем, по физике или химии[33]. Все процедуры присуждения экономической премии, а также медали, дипломы и суммы вознаграждения ничем не отличались от обычной Нобелевской премии. Если все называть своими именами, то имело место «пиратство» – незаконное использование нематериального актива, интеллектуальной собственности. Ценой очень небольших затрат Банк Швеции получил в свои руки очень эффективный инструмент с фирменным брендом «Нобель». Есть веские основание полагать, что это инструмент даже не Банка Швеции, а более высокой инстанции – мировых «хозяев денег» (главных акционеров Федеральной резервной системы США).
Для чего нужен это инструмент? Прежде всего, это инструмент политического влияния. Банкиры представляют к награждению «Нобелем по экономике» нужных людей, затем они их выводят на высокую орбиту и заставляют выполнять то, что нужно банкирам. Я уже об этом писал, повторю коротко: основное задание «хозяев денег» «Нобелевским гениям» – пропагандировать идеи экономического либерализма. Эти идеи призваны расшатать устои национальных государств и расчистить путь «хозяевам денег» к мировой власти. Наиболее эффективными лауреатами «Нобеля» оказались Фридрих фон Хайек (получил премию в 1974 г.) и Милтон Фридман (1976 г.). Эти и подобные им номинанты «Нобеля» успешно справились с возложенными на них задачами. Уже в конце прошлого века экономический либерализм стал доминирующей в мире идеологией, с помощью которой были запущены процессы глобализации и размывания национальных суверенитетов государств.
С 90-х годов XX века «экономический Нобель» стал превращаться в банальный инструмент бизнеса. Никакой наукой уж не пахло. Даже прежняя идеологическая нагрузка исчезла. Работы лауреатов стали характеризоваться тем, что в советское время принято было называть «мелкотемьем». Невольно вспоминаешь миниатюру Аркадия Райкина: «Вот такая толстая… диссертация, и тема интересная – что-то там в носу…». А многие работы «экономических Нобелей» стали походить на банальные методики спекуляций на финансовых и товарных рынках. Давайте посмотрим, за что присуждались «Нобели по экономике» в последние три десятилетия. В 1990 году премию получили три американца: Гарри Марковиц, Мертон Миллер и Уильям Шарп за (как сказано в резолюции Нобелевского комитета) «вклад в теорию формирования цены финансовых активов». В 1991 году премия была присуждена американцу Рональду Кроузу за «открытие и иллюстрацию важности трансакционных издержек и прав собственности для институциональных структур и функционирования экономики». В 1997 году премию получили американцы Роберт Мёртон и Майрон Шоулз за «метод оценки производных финансовых инструментов». В 2003 году премия присуждается американцу Роберту Энглу за «разработку метода анализа временных рядов в экономике на основе математической модели с авторегрессионной условной гетероскедастичностью (ARCH)». В 2013 году три американца – Юджин Фама, Ларе Хансен и Роберт Шиллер – удостоились премии за «эмпирический анализ изменения цены активов» и т. д. и т. п.
Между прочим, среди перечисленных выше лауреатов «Нобеля по экономике» – все американцы. Всего, как сообщает Википедия, за период 1969–2016 гг. премия присуждалась 48 раз, а её лауреатами становились 78 человек. Более 50 из них – американцы. Премия, с формально-юридической точки зрения, – шведская, а номинанты – заокеанские. Неужели мировая экономическая мысль сосредоточилась в одной стране – США? Для меня, как экономиста, весьма сомнительно.
Каким образом происходит отбор работ и кандидатов на получение премии, каким образом оцениваются работы и соискатели, остается тайной за семью печатями. Некоторые работы просто «несъедобны». Их просто невозможно читать. Пробовал и каждый раз приходил к заключению: ахинея в духе знаменитой фразы «Нобелевского гения» Милтона Фридмана: «Чтобы быть приемлемой, модель не обязательно должна исходить из реальных посылок». Листая подобные работы, невольно вспоминаю фотографию Нобелевского лауреата по физике Альберта Эйнштейна (премия за 1921 год), эпатажно показывающего всем язык. Еще раз повторю, что мой вывод не распространяется на ряд работ раннего периода, когда новую премию начинали «раскручивать».
Меня очень умиляет, что в некоторых случаях премии присуждаются даже не за теории или создание моделей, а за гипотезы. Вот, например, в 1997 году премия была присуждена американцу Роберту Лукасу со следующей формулировкой Нобелевского комитета: «За развитие и применение гипотезы рациональных ожиданий, трансформацию макроэкономического анализа и углубление понимания экономической политики». А уже упомянутый выше Юджин Фама (который получил премию вкупе с двумя другими американцами) конкретно был удостоен чести стать «Нобелем» за «гипотезу эффективного рынка». Вообще-то гипотеза, согласно принятым в науке определениям, – догадка, предположение, утверждение, которое требует доказательств. Вот если будут доказательства, тогда это уже теория или открытие. Гипотез можно насочинять очень много. Тезис «после лета наступает зима» – тоже гипотеза. И на ее обсуждение можно потратить много времени, получать регулярно гонорары в журналах и гранты от филантропов типа Джорджа Сороса. А если повезет, то и стать номинантом какой-то престижной премии.
Я не шучу. Я помню, как в 70-е годы прошлого века была запущена «гипотеза» о глобальном потеплении в результате так называемого «парникового эффекта» (а он, в свою очередь, вызывается выбросами СO2). Постепенно слово «гипотеза» исчезло, оно было заменено на слово «теория». А затем «парниковый эффект» перешел в разряд «аксиом»; это, мол, «медицинский факт», не требующий доказательств. А после этого (спустя более полувека после запуска «гипотезы») в Париже в 2015 году подписывается международная конвенция по климату, предполагающая борьбу всего человечества с глобальным потеплением. А, между тем, существуют не менее, а даже более убедительные свидетельства того, что человечеству грозит не «горячее лето», а «лютая зима» (глобальное похолодание).
Присуждать «Нобеля по экономике» за гипотезу – круто. Явная спешка. Не стали даже ждать перевода гипотезы в статус «теории». Попахивает невежеством, наглостью и откровенным мошенничеством.
Скандалы вокруг Нобелевского комитета случаются все чаще. Правда, пока львиная доля всех скандалов связана с присуждениями Нобелевских премий по литературе и «за достижения в борьбе за мир». Но уже есть вопросы и по медицине и даже по физике и химии. Так, в 2008 году Харальд цур Хаузен (Haraldzur Hausen) из Германского центра исследования рака был награждён Нобелевской премией по физиологии и медицине за открытие роли папилломавирусов в развитии рака шейки матки. В чём проблема? Компания «АстаЗенека», создавшая вакцину против вируса папилломы, спонсировала веб-сайт Нобелевской премии. Кроме того, двое членов комиссии, выбравшей цур Хаузена в качестве победителя, были напрямую связаны с этой фирмой. И хотя никаких нарушений найдено не было, награждение вызвало взрыв протестов[34]. Случались и другие истории, подтверждающие «гипотезу» о коррупционной составляющей в деятельности Нобелевского комитета[35]. В любой момент «гипотеза» может превратиться в уголовное дело.
Как сказал российский автор одной из публикаций на тему Нобелевских премий, «Нобелевский комитет – это ритуальная секта, исповедующая культ материального поощрения наиболее глубоких заблуждений американских ученых»[36]. Эти слова он относит и к премиям по экономике, коими ведает Нобелевский комитет. Если исходить из «гипотезы» коррупции, которая расцвела вокруг Нобелевского комитета, тогда вопрос о качестве премируемых работ по экономике находит свое решение.
Не надо забывать, что «экономическим базисом» Нобелевских премий является Фонд Нобеля, который можно отнести к разряду достаточно крупных институциональных инвесторов. Фонд занимается инвестициями. Не только в ценные бумаги, недвижимость, иные материальные активы, но также в людей. Фонд был сформирован через четыре года после смерти Альфреда Нобеля – 29 июня 1900 года. На его наполнение пошло 94 % состояния предпринимателя или 31 миллион тогдашних шведских крон. В современных деньгах это примерно 200 млн. долл. К 2012 году активы Фонда увеличились до 430 млн. долл., то есть более чем удвоились с момента старта. Впечатляет даже не прирост капитала Фонда, а его «живучесть». Можно по пальцам одной руки сосчитать инвестиционные фонды, которые смогли дожить до столетнего возраста. А Фонд Нобеля уже отметил этим летом 119-ю годовщину. Нельзя не признать высокое качество управления фондом. Однако настораживает следующий момент. Нобель завещал вложить средства фонда в «безопасные ценные бумаги». Вероятно, под «безопасными» бумагами великий швед имел в виду государственные облигации. Однако сегодня Фонд инвестирует также в акции, а это уже «рисковые» бумаги. У управляющих фонда появляется нездоровый азарт. Правда, они оправдываются тем, что растут расходы фонда, не поспевающие за доходами. Т. е. растет аппетит и азарт тех, кто планирует смету. Может быть, растут размеры премий Нобелевским лауреатам. Нет, они с начала нынешнего века находятся примерно на одной и той же планке (немного более 1 млн. долл. США). Так куда же идут деньги? Вот, например, смета расходов за 2011 год. В этом году фонд потратил в общей сложности 17,7 млн. долл. Из них на сами премии ушло всего 7,4 млн. долл. Остальное было потрачено на выплаты членам Нобелевского комитета (4 млн. долл.), организацию торжеств по поводу вручения премий (3 млн. долл.), а также на административные расходы самого фонда и различные мероприятия, не относящиеся к Нобелевской неделе (3,3 млн. долл.). Зарплата сотрудников фонда в общей сложности составила примерно 1,1 млн. долл, за год, то есть в среднем несколько меньше 10 тыс. долл, в месяц на человека[37]. И это без учета расходов по смете фонда, учрежденного Банком Швеции для выплат премий по экономике. Данных по этому фонду в открытых источниках не имеется. Хорошая кормушка! Поневоле задумаешься: фонд Нобеля для людей науки или для тех, кто заседает в Нобелевском комитете?
Вернемся к теме «Нобелей по экономике». Думаю, что у каждого лауреата есть свой «покровитель» (или «инвестор», «вкладывающий» деньги в соискателя), который затем использует «Нобелевского гения» в своих целях. Эту тему неплохо раскрыл американский журналист Я. Левин в своей статье «There Is No Nobel Prize in Economics» («Нобелевской премии по экономике не существует»). Он приводит в качестве примера инвестора в «Нобелей по экономике» американского миллиардера Чарльза Коха (Charles Koch)[38].
Небольшая справка по этому олигарху. Родился в 1935 году. Владелец компании Koch Industries. По данным Forbes за 2010 год, Koch Industries была второй частной компанией в США по объёму выручки. Чарльз Кох уже многие годы входит в десятку самых богатых людей в мире (по спискам журнала Forbes). Считается одним из пяти главных филантропов Америки. Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что за «филантропией» скрываются «инвестиции» – в политиков, президентов, общественных деятелей и будущих «Нобелей по экономике».
Я. Левин, в частности, рассказал о том, как Кох «инвестировал» в Фридриха фон Хайека в начале 70-х годов прошлого века: «Повез Хайека в длительное победное турне по Соединенным Штатам, и Хайек целое лето провел в качестве приглашенного научного сотрудника в его Институте гуманитарных исследований (Institute for Humane Studies)». В 1974 году не без стараний Коха Хайек был удостоен «Нобеля по экономике». Я. Левин пишет о дальнейших событиях: «Чарльз, будучи проницательным бизнесменом, быстро пустил старика в оборот с выгодой для себя. Воспользовавшись авторитетом и известностью Хайека, он создал в 1974 году Институт Катона (Cato Institute) (до 1977 года он назывался Фондом Чарльза Коха). Это аналитический центр либертарианства, основанный на идеях Хайека. Даже сегодня Институт Катона отдает должное роли премии шведского Центробанка в популяризации идей Хайека, а также его влиянию на свою деятельность».
Но Чарльзу Коху одного «карманного» лауреата «Нобеля по экономике» оказалось мало. Кох заприметил еще одного «экономического гения» – Вернона Смита (Vernon Smith). В 2002 году ему был вручен «Нобель» с формулировкой: «за лабораторные эксперименты как средство в эмпирическом экономическом анализе, в особенности в анализе альтернативных рыночных механизмов». Я. Левин об этой истории: «А потом был еще Вернон Смит. В 2002 году Смит, обожаемый и финансируемый либертарианцами типа Чарльза Коха, получил свою «нобелевку». Его патрон посчитал хорошим капиталовложением те деньги, что он вложил в научную карьеру Смита, заявив об этом очень просто: «Подарок Фонда Коха был отличной инвестицией».
В основе своей исследования Смита предусматривали создание теоретических «ветровых туннелей», при помощи которых он эмпирическим путем проверял, скажем, как приватизация рынков реагирует в разных обстоятельствах. Вся его работа не имела никакого отношения к реальности. Надо быть смелым человеком, чтобы предъявить вниманию публики этот подлог.
Когда-нибудь одному из лауреатов этой премии все же придется выступить и объяснить общественности те хитрости и уловки, которые он использовал для получения награды».
Полностью согласен с Я. Левиным. Пора «гипотезу» о коррупции в связи с «Нобелем по экономике» перевести в категорию конкретных «уголовных дел».
«Нобелевской» афере Банка Швеции исполняется полвека
О Центральном банке Швеции (Банке Швеции] пишут и говорят не часто. Между тем этот ЦБ в некоторых отношениях весьма интересный институт. Шведы называют его Риксбанк (швед. Sveriges riksbank].
Начну с того, что многие считают, что именно он (а не Банк Англии, созданный в 1694 году] является первым в мире Центробанком. Шведы называют дату его рождения – 1668 год (он возник на базе банка, который был учрежден еще раньше). Получается, что в этом году шведскому Центробанку исполняется 350 лет. Правда, англичане, не желающие отдавать пальму первенства шведам, считают, что в XVII веке Банк Швеции еще не обладал в полной мере признаками центрального банка.
Банк Швеции и сегодня хочет быть первым среди Центробанков мира. Так, он первым ввел отрицательную ставку по своим депозитным счетам. Это произошло в 2009 году, в разгар финансового кризиса. Ставка была установлена на планке минус 0,25 %. И лишь спустя некоторое время примеру Банка Швеции последовали Центробанки Дании, Швейцарии, Японии и Европейский центральный банк.
Банк Швеции хочет быть первым и на таком направлении, как ликвидация наличного денежного обращения в стране. Уже в настоящее время на наличные деньги приходится в Швеции лишь около 1 % всего денежного оборота.
Но Банк Швеции прославился еще одним деянием. А именно тем, что ровно полвека назад принял решение об учреждении премии, которую сегодня принято называть «Нобелевской премией по экономике». Напомню, что Нобелевские премии были учреждены шведским ученым, изобретателем, предпринимателем и филантропом Альфредом Нобелем. Это произошло в 1895 году, когда Нобель подписал своё завещание. Оно предусматривало, что большая часть его состояния – около 31 миллиона шведских марок – должна была пойти на учреждение премий за достижения в пяти сферах человеческой деятельности: физике, химии, медицине, литературе и за деятельность по укреплению мира. Никакого упоминания об экономике и экономической науке в завещании не было.
В 1968 году исполнялся 300-летний юбилей Банка Швеции. И этот юбилейный год руководители шведского Центробанка решили отметить учреждением специальной международной премии в области экономики (экономической науки) и назвать ее именем своего знаменитого соотечественника – Альфреда Нобеля. Соответственно в том же году был создан специальный фонд для выдачи таких премий. Ежегодно в октябре Шведская королевская академия наук объявляет имя лауреата премии, предварительно выбрав его из кандидатур, представленных Комитетом присуждения премии по экономике памяти Альфреда Нобеля. Награждение лауреата премии происходит вместе с лауреатами в других отраслях в годовщину смерти Альфреда Нобеля 10 декабря. Каждому лауреату вручается медаль, диплом и денежное вознаграждение (в настоящее время оно эквивалентно примерно 1 млн. долл. США).
В мире в настоящее время существует множество национальных и международных премий за достижения в области экономики и экономической науки. Но премия Банка Швеции по экономике считается самой престижной. Секрет престижности не только в сумме вознаграждения, но и в том, что премию стали считать действительно «Нобелевской». А этому способствовали и способствуют Центробанк Швеции, Шведская королевская академия, шведские и мировые СМИ. Они (за редкими исключениями) называют премию Нобелевской, а не премией имени Нобеля. Да и медали и дипломы, вручаемые лауреатам экономической премии, почти ничем не отличаются от медалей и дипломов настоящей Нобелевской премии (нюансы есть, но их мало кто замечает). Происходит подлог.
Возникает вопрос: зачем шведскому Центробанку потребовалось заниматься таким сомнительным проектом? Есть несколько версий. Одна из них заключается в том, что команда об учреждении «Нобелевской» премии была дана Банку Швеции «сверху» – от «хозяев денег» (главных акционеров Федеральной резервной системы США). На Центробанк Швеции была возложена задача продвигать нужных «хозяевам денег» «экономистов». Тех экономистов, которые будут создавать такие «теории», которые будут способствовать укреплению власти «хозяев денег» в мире. Таковыми должны стать различные «теории» экономического либерализма, направленные на размывание национальных суверенитетов государств.
Согласно еще одной версии, инициатива создания «Нобелевской» премии по экономике принадлежала самому Банку Швеции. В 60-е годы прошлого века большинство Центробанков западного мира уже имели статус «независимых» от государства институтов. У Банка Швеции, как казалось его руководителям, такой независимости не было. Предпринимались усилия по «эмансипации» шведского Центробанка от государства (правительства и парламента – Рикстага), но они оказались тщетными. И тогда руководители Банка Швеции решили сделать «ход конем». А именно опереться в своей борьбе за «независимость» на нужных им «авторитетных экономистов» со всего мира. Подняв их авторитет с помощью престижных премий. Если все называть своими именами, то это был план «покупки» нужных Банку Швеции «экономистов» из разных стран мира. А «нужными», естественно, были все те же идеологи экономического либерализма, или разрушители традиционной государственности.
Надо сказать, что организаторы проекта под кодовым названием «Нобелевская премия по экономике» действовали очень профессионально, камуфлируя истинные цели проекта. Сначала общественность надо было приучить к премии, чтобы у нее не возникало никаких подозрений относительно «научности» работ лауреатов. Работы первых лауреатов были действительно интересными и даже расширяли представления об устройстве современной экономики. Первыми лауреатами Нобелевской премии по экономике в 1969 году стали Рагнар Фриш из Норвегии и Ян Тинберген из Нидерландов. Основанием для присуждения стало, как отмечалось в резолюции комитета, «создание и применение динамических моделей к анализу экономических процессов». Некоторые работы Яна Тинбергена даже переводились на русский язык и издавались в Советском Союзе.
Как сообщает Википедия, всего с 1969 по 2016 год премия присуждалась 48 раз, а её лауреатами становились 78 ученых. Расхождение между количеством премий и её лауреатами обусловлена тем, что одна премия может присуждаться сразу нескольким лицам. Так из 49 премий 26 раз её получал один учёный, 17 раз – двое, 6 раз – сразу трое исследователей. В 2003 году было 2 лауреата.
Через несколько лет после старта проекта качество работ лауреатов опустилось «ниже плинтуса». Работы по экономике с «Нобелевским штампом» приобрели следующие ярко выраженные особенности.
Одни из них были откровенной пропагандой экономического либерализма; такие работы использовались как убедительный аргумент для государственных чиновников, продвигавших на местах решения о приватизации государственных предприятий, дерегулировании экономики, снятии всяких ограничений в сфере внешней торговли и трансграничного движения капитала, отмене антимонопольных законов, предоставлении полной «независимости» центральным банкам и т. д. Международный валютный фонд готовил различные документы, насыщенные ссылками на работы «Нобелевских» лауреатов. В конечном счете, все эти документы в 80-е годы прошлого века были сведены в катехизис экономического либерализма под названием «Вашингтонский консенсус».
Другая категория работ носила исключительно прикладной характер и претендовала на то, чтобы быть практическим руководством для спекулянтов, играющих на мировых товарных и финансовых рынках. Таких «прикладных» работ стало особенно много с конца 90-х годов. Ведь к тому времени маховик разрушения национальных экономик с помощью рецептов «Вашингтонского консенсуса» уже удалось запустить в глобальных масштабах. Интересы «Нобелевских экономистов» переключились почти полностью на азартные финансовые игры.
Наиболее известными лауреатами «раннего призыва» оказались такие махровые либералы, как Фридрих Хайек и Милтон Фридман. До этого они были мало кому известны. Вот что, в частности, пишет об этих двух «экономических гуру» автор статьи «There Is No Nobel Prize Economics» («Нобелевской премии по экономике не существует»): «Современники Хайека из экономического научного сообщества считали его шарлатаном и обманщиком. 50-е и 60-е годы он провел в научной безвестности, проповедуя доктрину свободного рынка и экономического дарвинизма за деньги ультраправых американских миллиардеров. У Хайека были влиятельные сторонники, но он находился на задворках академического мира. В 1974 году, пять лет спустя после учреждения награды, ее получил Фридрих Хайек – ведущий сторонник либеральной экономики и свободного рынка (иначе называемой «обогащай богатых»), один из известнейших экономистов 20-го века и крестный отец неоклассической экономики. Не на много от него отстал и Милтон Фридман, учившийся вместе с Хайеком в Чикагском университете. Он свою нобелевскую награду получил в 1976 году»[39].
Против «Нобелевской» аферы Банка Швеции выступали и продолжают выступать многие серьезные ученые, экономисты, общественные и политические деятели. Представители семейства Нобелей жестко и настойчиво критикуют учрежденную шведским Центробанком награду, и постоянно призывают отменить либо переименовать данную премию. В 2001 году, когда мир отмечал 100-летний юбилей Нобелевской премии (первые премии были выданы в 1901 году), четыре представителя этой семьи опубликовали в шведской газете Svenska Dagbladet открытое письмо, в котором заявили, что награда за экономику принижает Нобелевскую премию и умаляет ее достоинство.
«К награде в области экономики все привыкли, и теперь ее вручают, как будто это Нобелевская премия. Однако это пиар-ход экономистов с целью повышения собственной репутации», – заявил в 2005 году информационному агентству AFP внучатый племянник Нобеля Питер Нобель (Peter Nobel). Он добавил: «Чаще всего ее вручают спекулянтам с рынка ценных бумаг… Нет никаких подтверждений того, что Альфред Нобель хотел бы учредить подобный приз».
Даже один из Федеральных резервных банков США прокомментировал «Нобелевскую» премию по экономике: «Мало кто понимает, особенно среди тех, кто не относится к числу экономистов, что премия в области экономики не является официальной Нобелевской премией… Эта награда за экономические достижения была учреждена почти на 70 лет позднее – ее пристегнули к Нобелевским премиям в 1968 году в виде ловкой рекламной уловки, чтобы отметить таким образом 300-летний юбилей Банка Швеции»[40].
Надо сказать, что не менее жестким разоблачениям «Нобелевские» лауреаты по экономике подвергаются и со стороны практиков, тех, кто каждодневно находится на финансовых рынках. Среди тех, кто занимается или интересуется экономикой и финансами, почти все знают о бестселлере «Черный лебедь», автором которого является Нассим Николас Талеб (ливанец по происхождению, работает на Нью-Йоркской бирже, считается одним из финансовых гуру нашего времени). Талеб подвергает резкой критике различные экономико-математические модели, которые получают «Нобелевский штамп» и которые затем предлагаются в качестве инструмента участникам финансовых рынков. Талеб называет такие модели «гауссианой» (по имени немецкого математика первой половины XIX века Карла Фридриха Гаусса, формулами которого любят пользоваться «Нобелевские» экономисты). Приведу выдержку из «Черного лебедя»:
«Таким образом, гауссиана проникла в нашу деловую и научную культуру, и такие термины, как сигма, дисперсия, стандартное отклонение, корреляция, R-квадрат и именной коэффициент Шарпа, наводнили язык. Когда читаешь проспект какого-нибудь взаимного фонда или описание рисков хедж-фонда, есть шанс, что тебе предоставят, среди прочей информации, некоторую количественную сводку, претендующую на измерение «риска». Она будет основана на одном из приведенных выше модных словечек. Сегодня, например, инвестиционная политика пенсионных фондов и выбор фондов осуществляются «консультантами», опирающимися на портфельную теорию. Если вдруг возникнет проблема, то они всегда могут заявить, что полагались на общепринятый научный метод».
Верхом безумия является то, что некоторые «Нобелевские» экономисты пытаются на практике пользоваться своими «открытиями». Так, американские экономисты Гарри Марковиц и Мертон Миллер в 1990 году получили «Нобеля» «за вклад в теорию формирования цены финансовых активов». Роберт Мертон и М. Шоулз в 1997 году были удостоены «Нобеля» «за методы оценки производных финансовых инструментов». Не вдаваясь в детали, отмечу, что их работы поощряли спекулятивные игры на рынках, обещая, что использование разработанных ими моделей застрахует игроков от рисков. Кажется, «Нобелевские гении» поверили в свою гениальность и сами бесстрашно бросились в игру. Р. Мертон и М. Шоулз решили применить свои модели на практике и создали хедж-фонд Long-Term Capital Management (инвестиционный фонд, не ограниченный нормативным регулированием). Уже в 1998 году фонд обанкротился, потери измерялись миллиардами долларов. К счастью для этих «гениев», они успели получить «Нобелей» за несколько месяцев до банкротства.
Другого «Нобелевского гения» Г. Марковица пригласили на должность управляющего инвестициями в «Фэнни Мэй», крупнейшее в США ипотечное агентство. В сентябре 2006 г. упоминавшийся мною Н. Талеб назвал этого управляющего инвестициями «Фэнни Мэй» шарлатаном. Спустя два года не без стараний «Нобелевского гения» Г. Марковица, агентство «Фэнни Мэй» обанкротилось.
Известно, что в этом году Банк Швеции собирается торжественно отметить 350-летия своего рождения. Но вот о праздновании полувековой даты учреждения Нобелевской премии по экономике ничего не слышно. Может быть, потому, что проект можно считать завершенным и «хозяевам денег» он более не интересен?
Спекулянты с Нобелевскими дипломами
Сочетание точных формул с очень неточными допущениями позволяет получить, или, скорее, обосновать практически любое желаемое значение… Математический анализ позволяет выдать спекуляцию за инвестиции.
Я уже писал о том, что в этом году исполняется пятьдесят лет с момента учреждения Банком Швеции премии по экономическим наукам, которая была названа именем известного шведского предпринимателя и филантропа Альфреда Нобеля. Того самого, который учредил премию, получившую название Нобелевской. В завещании он предусмотрел создание для этого специального фонда, а премии определил по пяти следующим номинациям: физика, химия, медицина, литература и борьба за мир. Насчет экономики и экономических наук великий швед никаких указаний не оставил. Более того, биографы и нынешние родственники Альфреда Нобеля утверждают, что основатель Нобелевской премии относился с подозрением к так называемой «экономической науке», а «профессиональных экономистов» не любил.
Банк Швеции фактически совершил подлог, представив учрежденную им премию по экономике как «Нобелевскую». Решение об учреждении премии по экономики и специального фонда для ее выдачи Центробанк Швеции принял в 1968 году, а на следующий год было первое присуждение. Всего с 1969 по 2017 год премия присуждалась 49 раз, а её лауреатами стали 79 человек (нередко премия выдавалась двум и даже трем лауреатам). Следующая ожидаемая выдача премии должна произойти 10 декабря 2018 года – одновременно с настоящими Нобелевскими премиями, в день смерти Альфреда Нобеля.
Первыми лауреатами Нобелевской премии по экономике в 1969 году стали Рагнар Фриш из Норвегии и Ян Тинберген из Нидерландов. Она была присуждена, как сказано в резолюции Нобелевского комитета, за «создание и применение динамических моделей к анализу экономических процессов». Последняя премия была получена в 2017 году американцем Ричардом Тейлером за «вклад в поведенческую экономику».
Примечательно, что более полусотни лауреатов псевдо-Нобелевской премии – американцы. При этом десять американцев связаны с Чикагским университетом, который стал оплотом сторонников экономического либерализма (так называемая «чикагская экономическая школа») и гнездом, из которого вылетали так называемые «чикагские мальчики». Последние проводили спецоперации под кодовым названием «шоковая терапия» в Чили, Аргентине и других странах Латинской Америки, а также в России. Разрушительные последствия этих разрушительных спецопераций нам хорошо известны. Полувековую историю фальшивого «Нобеля» по экономике можно разделить на три периода.
Первый период продолжался всего несколько лет. Он характеризовался тем, что работы, которые отмечались экономической премией Банка Швеции, были довольно приличными. Они присуждались тем экономистам, имена которых уже были хорошо известны и не вызывали никаких вопросов. Это, в частности, относится к первым номинантам – Рагнару Фришу и Яну Тинбергену. На следующий год премию получил еще более именитый американский экономист – Поль Самуэльсон, автор учебника «Экономика: вводный анализ». Первое его издание вышло в 1948 году. А к моменту присуждения премии он был переведен на многие языки, издан во многих странах мира, общие тиражи измерялись многими миллионами. Между прочим, в 1973 году премия была вручена Василию Леонтьеву, нашему соотечественнику, который эмигрировал в Америку в начале 1930-х годов. Формулировка Нобелевского комитета: «За развитие метода „затраты – выпуск" и за его применение к важным экономическим проблемам». По моему мнению, работа В. Леонтьева – одна из лучших за полвека существования премии. Выбор в качестве номинантов именитых экономистов способствовал «раскручиванию» премии, придания ей международного авторитета.
Второй период – самый главный. Ради него и была учреждена премия. Премии начали присуждаться тем людям, которые имели в своем багаже работы в духе экономического либерализма и которые готовы были после получения премии активно пропагандировать идеи либеральной экономики. Именно ради внедрения в общественное сознание идей либерализма и расшатывания основ государственности и был задуман проект под лукавым названием «Нобелевская премия по экономике». Второй этап начался с присуждения премии фанатичному приверженцу «экономической свободы» Фридриху фон Хайеку в 1974 году. Спустя два года такая же премия была вручена еще одному такому фанатику – Милтону Фридману. Эти два «экономиста» – «тяжелая артиллерия» «хозяев денег», которые задумали и запустили проект премии. Начальные этапы преподавательской карьеры обоих были связаны с уже упоминавшимся Чикагским университетом.
Но обоих «гениев» еще более соединило полусекретное Общество Мон Пелерин (ОМП), созданное в 1947 году. Как отмечает Джон Коулман в своей нашумевшей книге «Комитет 300», ОМП было создано британскими спецслужбами. Из этого «гнезда» вылетело еще «птенцов», удостоившихся в разные годы Нобелевских премий по экономике. Это Джордж Стиглер, Морис Алле, Джеймс М. Бьюкенен, Рональд Коуз, Гэри С. Беккер, Вернон Смит. Трудно переоценить роль этих титулованных поборников «экономической свободы» в подготовке экономической и финансовой глобализации, которая началась в 80-е годы прошлого века. Они обеспечили идейное («научное») обоснование спецопераций под названием «шоковая терапия», которые проводились в Чили и ряде других стран Латинской Америки, а затем в России. Концентрированное выражение идеи указанных «экономических гениев» наши в «Вашингтонском консенсусе» – своде правил Международного валютного фонда, с помощью которого странам-получательницам кредитов навязывались разрушительные реформы. Об этом очень ярко и убедительно написал Джон Перкинс в своем бестселлере «Исповедь экономического убийцы».
Третий период – время, когда институт премии стал деградировать, ибо основная задача, ради которой он создавался, была выполнена на втором этапе. Третий период начался на стыке 80-90-х гг. прошлого века. Работы лауреатов уже не несли того сильного идеологического заряда, который был присущ работам таких «экономических гениев», как Хайек и Фридман. Работы этого периода характеризовались тем, что принято называть «мелкотемьем» или полной оторванностью от реальной жизни. Некоторые из работ вообще подавались не как «теории», а как «гипотезы». А гипотеза – лишь предположение, версия. Гипотез можно выдвинуть бесконечно много. Но гипотезу надо обосновывать, подкреплять эмпирическими исследованиями и/или строгими логическими доказательствами. Для того, чтобы гипотеза могла превратиться в теорию.
Наконец, Нобелевский комитет стал рассматривать работы, относящиеся к такому жанру, как «модели» и «методики». А это жанр, который ближе к бизнесу, нежели к науке. Видимо, многие соискатели премии «экономического Нобеля» работали в бизнесе или тесно были связаны с бизнесом, а потому не заморачивались фундаментальными исследованиями, предпочитая прикладные работы. Причем такие работы, которые приносят быструю прибыль. А такая быстрая прибыль возможна не в реальной экономике, а на рынках – товарных, валютных, фондовых. Иначе говоря, мозговая деятельность соискателей была сосредоточена на получении прибыли, преимущественно спекулятивной. И за «экономическим Нобелем» они гнались ради того, чтобы сделать свой бизнес (или бизнес своих покровителей) еще более прибыльным. «Экономический Нобель» стал целью бизнеса для того, чтобы потом он мог стать средством еще большего приумножения прибыли.
Чтобы не быть голословным, выборочно (за отдельные года) приведу имена некоторых лауреатов третьего периода с краткими формулировками Нобелевского комитета.
1990 год: Гарри Маркович, Мертон Миллер, Уильям Шарп. «За вклад в теорию формирования цены финансовых активов».
1995 год: Роберт Лукас. «За развитие и применение гипотезы рациональных ожиданий».
1997 год: Роберт К. Мёртон, Майрон Шоулз. «За метод оценки производных финансовых инструментов».
2000 год: Джеймс Хекман, Дэниел Макфадден. «За развитие теории и методов анализа дискретного выбора».
2002 год: Даниэль Канеман, Вернон Смит. «За исследования в области принятия решений и механизмов альтернативных рынков».
2010 год: Питер Даймонд, Дэйл Мортенсен, Кристофер Писсаридес. «За исследования рынков с моделями поиска».
2013 год: Юджин Фама, Ларе Петер Хансен, Роберт Шиллер. «За эмпирический анализ изменения цены активов».
2016 год: Оливер Харт, Бенгт Хольмстрём. «За вклад в развитие теории контрактов».
Надо сказать, что те ребята, которые получали Нобелевские премии по экономике, были далеки не только от настоящей науки, особенно фундаментальной. Как выяснилось, они порой были далеки и от понимания многих тонкостей бизнеса, их «прикладные» исследования были весьма грубыми и отвлеченными. Профессионалы, многие годы проведшие на финансовых рынках, весьма невысокого мнения о «нобелевских умниках» третьего поколения. И моделями, и методиками «Нобелей» в своей бизнес-практике предпочитали и предпочитают не пользоваться. Конечно, немногие бизнесмены готовы были открыто спорить с такими «нобелевскими умниками» и выводить их на чистую воду. Не хватало навыков и опыта дискутировать с «нобелевскими умниками» на их птичьем «научном» языке. Но все-таки находились представители бизнеса, которые отваживались на это. Например, автор хорошо известный многим книги-бестселлера «Черный лебедь» (переведена на русский язык, неоднократно издавалась у нас) Нассим Талеб. Он – ливанец, выпускник Сорбонны и нью-йоркский финансовый гуру.
В упомянутой книге Талеб подвергает, в частности, уничтожающей критике «научные открытия» Гарри Марковича и Уильяма Шарпа, которые в 1990 году получили «Нобеля» за «вклад в теорию формирования цены финансовых активов». Вот фрагмент из книги: «… у комитета (Нобелевского – В.К.) вошло в привычку выдавать премии памяти Нобеля тем, кто «упорядочивает» процесс при помощи псевдонауки и жульнической математики. После обвала фондового рынка они наградили двух теоретиков, Гарри Марковича и Уильяма Шарпа, которые прекрасно строили платоновские модели на гауссовой основе, внося вклад в то, что называется современной портфельной теорией. Если принять за исходное не гауссиану, а масштабируемость цен, от их умопостроений останется один пшик. Нобелевский комитет мог бы проверить модели Шарпа и Марковича – они работают как снадобья знахарей, продающиеся через интернет, – но, кажется, никто в Стокгольме об этом не подумал. Не соблаговолил комитет обратиться и к нам, практикам, чтобы узнать наше мнение; вместо этого он положился на оценки академических кругов, которые в некоторых дисциплинах бывают насквозь коррумпированы. После этой премии я сделал предсказание: «В мире, где эти двое получают нобелевку, может случиться что угодно. Любой может стать президентом».
Упоминаемая в работе «гауссиана» – математические методы, в значительной степени заимствованные у знаменитого немецкого математика первой половины XIX века Карла Фридриха Гаусса. По мнению Талеба, упомянутая «гауссиана» подобно чуме заразила процесс экономического образования и бизнес-обучения, проникла в программное обеспечение, которым пользуются трейдеры, ею стали заполняться различные внутренние документы (методики) банков и инвестиционных фондов, ею начали морочить голову клиентам (посредством разных рекламных буклетов и презентаций).
Вот еще фрагмент из книги «Черный лебедь»: «финансисты-гауссоведы оккупировали бизнес-школы, а значит, программы МБА, и в одних Соединенных Штатах выпускают в год почти сто тысяч студентов, чьи мозги промыты ложной портфельной теорией. Эпидемию не могут сдержать никакие эмпирические наблюдения. Всем казалось, что лучше уж вооружить студентов теорией, основанной на гауссиане, чем вообще не вооружать никакой теорией. […] Таким образом, гауссиана проникла в нашу деловую и научную культуру, и такие термины, как сигма, дисперсия, стандартное отклонение, корреляция, R-квадрат и именной коэффициент Шарпа, наводнили язык. Когда читаешь проспект какого-нибудь взаимного фонда или описание рисков хедж-фонда, есть шанс, что тебе предоставят, среди прочей информации, некоторую количественную сводку, претендующую на измерение «риска». Она будет основана на одном из приведенных выше модных словечек. Сегодня, например, инвестиционная политика пенсионных фондов и выбор фондов осуществляются «консультантами», опирающимися на портфельную теорию. Если вдруг возникнет проблема, то они всегда могут заявить, что полагались на общепринятый научный метод».
Поклонники и последователи «нобелевских гениев» Гарри Марковича, Мертона Миллера и Уильяма Шарпа пытались даже добраться до тех, кто определяет денежную политику в США. Но денежные власти США (ФРС и Минфин) постарались от них дистанцироваться. Ален Гринспен, председатель Федеральной резервной системы США в 1997–2006 гг. как-то сказал в сердцах: «Мне важнее мнение трейдера, чем математика».
Такой же «несъедобной», по мнению Талеба, оказалась работа «нобелевских гениев» Роберта К. Мёртона и Майрона Шоулза, посвященная методам оценки производных финансовых инструментов (премия 1997 года). Талеб рассказывает, что он даже пытался очно (на различных конференциях и семинарах по финансам и математике) дискутировать с этими «гениями», но никаких внятных, логически выверенных возражений на критику не получил: «Они проводили «глубокий математический анализ», но, стоило мне поинтересоваться, откуда они взяли свои вероятности, из их объяснений делалось ясно, что налицо явная игровая ошибка. Это было странное соединение технической подкованности с полным отсутствием понимания. Настоящий ученый идиотизм! Ни разу не получил я разумного ответа или ответа без перехода на личности. Поскольку я ставил под сомнение всю их деятельность, я, понятное дело, навлекал на себя всевозможные оскорбления: «одержимый», «торгаш», «философ», «эссеист», «обеспеченный бездельник», «зацикленный», «делец» (в науке это бранное слово), «профессор» (это бранное слово в бизнесе)».
Мало того, что нобелевские лауреаты Р. Мертон и М. Шоулз морочили головы студентам и пытались учить трейдеров. Эти «гении» решили применить свои модели на практике и создали хедж-фонд Long-Term Capital Management (LTCM). Это был инвестиционный фонд, не ограниченный нормативным регулированием. «Нобелевские гении» решили на практике показать, как надо «управлять рисками». Уже в 1998 г. фонд LTCM обанкротился, а ведь на его балансе находились активы, измерявшиеся миллиардами долларов; кроме того, за балансом находились деривативы на сумму свыше триллиона долларов.
А вот как сложилась бизнес-карьера «экономического гения» Гарри Марковича, которого Талеб в своей книге назвал «шарлатаном». Его взяли управляющим инвестициями в «Фэнни Мэй», крупнейшее в США ипо-темное агентство. В 2008 году «Фэнни Мэй» стало банкротом. Говорят, не без «интеллектуального участия» со стороны «Нобелевского лауреата».
Нассим Талеб понимает, что «экономические гении» типа Г. Марковича, Р. Мертона, М. Шоулза, М. Миллера, У Шарпа нанесли немалый ущерб обществу. В том числе и российскому (миллионам молодых людей в курсе экономического обучения были заморочены головы их идеями). И они должны за это понести ответственность. Но еще большая ответственность за распространение этой псевдонаучной галиматьи лежит на тех, кто дал этим шарлатанам «путевку в жизнь». А кто это? – Банк Швеции и Комитет по Нобелевским премиям. Талеб пишет:
«Таким образом, Шведский государственный банк и Нобелевский комитет несут значительную долю ответственности за распространение современной гауссовой портфельной теории, которую разные конторы сумели ловко употребить для прикрытия своих тылов. Продавцы программного обеспечения заработали миллионы долларов на сбыте «увенчанных Нобелем» методов. Кто может обвинить вас в неправоте, если вы их используете? Как ни странно, в деловом мире каждый с самого начала знал, что сама эта идея – обман, но к подобным методикам привыкли».
Трудно не согласиться с таким заключением Н. Талеба. Хочу лишь добавить, что проект «Нобелевской премии по экономике» родился даже не в Банке Швеции или Королевской академии наук Швеции. Это проект «хозяев денег» (главных акционеров ФРС США), а Банк Швеции и Нобелевский комитет – лишь исполнители.
Динамит «Нобеля по экономике» страшнее динамита Альфреда Нобеля
В этом году исполняется полвека с момента учреждения так называемой «Нобелевской премии по экономике». Или, как иногда говорят, «Нобеля по экономике». Кратко напомню, что в 1968 году Центральному банку Швеции исполнялось 300 лет. Банк Швеции решил отметить это событие учреждением международной премии по экономике. Она была названа «премией имени Альфреда Нобеля». Проект Банка Швеции был обставлен такими хитростями, что большинство неискушенных людей во всем мире решили, что это еще один вид традиционной Нобелевской премии, которая была учреждена в конце XIX века известным шведским ученым, изобретателем, предпринимателем и филантропом Альфредом Нобелем. Напомню, что в своем завещании он предусмотрел создание специального фонда и выдачу из него премий наиболее выдающимся людям мира. По следующим направлениям: физика, химия, медицина, литература и деятельность в борьбе за мир. Про экономику и экономическую науку он ничего не говорил. Биографы и нынешние родственники Альфреда Нобеля даже утверждают, что знаменитый швед с подозрением относился к деятельности под названием «экономическая наука». Некоторые даже горько шутят, что Альфред Нобель перевернулся бы в гробу, если узнал, что учреждена премия по экономике, названная его именем. Особенно с учетом того, что Банк Швеции и Королевская академия наук Швеции представляют ее как еще одну Нобелевскую премию наряду с теми, которые выдавались с 1901 года.
Дело, которое начинается с обмана, может лишь умножать обман. Конвейер по выдаче Нобелей по экономике заработал в 1969 году, когда были присуждены премии двум номинантам – Рагнару Фришу (Норвегия) и Яну Тинбергену (Голландия) с формулировкой: «За создание и применение динамических моделей к анализу экономических процессов». Первые несколько лет работы конвейера у представителей академической экономической науки возражений не вызывали. Лауреаты были известными экономистами. Тот же Ян Тинберген, известный работами в области экономической статистики и математических методов в экономике. Или американский экономист Поль Самуэльсон, получивший Нобеля по экономике в 1970 году, он считался одним из основоположников так называемого «неоклассического синтеза» (разновидность кейнсианства). Это американский профессор был автором самой популярной книги об экономике [ «Экономика: вводный анализ»), которая была впервые опубликована в 1948 году и была переведена на многие языки, издавалась миллионными тиражами по всему миру (она была издана и в СССР; я ее читал, будучи еще студентом). Конечно, никаких «Америк» первые лауреаты «Нобеля по экономике» не открывали. Но они уже были «с именами» и были нужны для того, чтобы «раскрутить» премию, поднять ее статус.
А затем незаметно в списках лауреатов стали появляться достаточно сомнительные личности. О которых неискушенная общественность вообще ничего не знала, а представители академической науки к ним относились с большим подозрением. На орбиту мировой экономической славы Нобелевский комитет стал забрасывать людей, которых можно назвать фанатами «экономической свободы». Более цивилизованное название – представители «экономического либерализма».
Коротко об экономическом либерализме. Это идеология, являющаяся составной частью классического либерализма. Экономический либерализм поддерживает и пропагандирует экономику laissez-faire. Это французское словосочетание означает принцип невмешательства государства в экономику. В практическом плане это означает отмену всякого протекционизма в сфере как внешней торговли, так и трансграничного движения капитала, полную свободу внутреннего рынка, табу на участие государства в хозяйственной деятельности и т. п. Идеи laissez-faire нашли «научное» обоснование в работе английского политэконома Адама Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов». Чтобы рассказать всю историю экономического либерализма, надо фактически изложить всю историю экономической мысли человечества. Поэтому сразу перенесусь в XX век.
Мировой экономический кризис, который начался с паники на фондовой бирже Нью-Йорка в октябре 1929 года, поставил крест на любых разновидностях экономического либерализма. Капитализм надо было любыми способами спасать, наплевав на все принципы «экономической свободы». Востребованными оказались идеи тогдашнего английского экономиста Джона Кейнса, которые нашли свое систематическое изложение в его известной работе «Общая теория занятости, процента и денег». Правительства США и других стран Запада взяли на вооружение идеи кейнсианства, которые предусматривали активное вмешательство государства в хозяйственную жизнь. В период между двумя мировыми войнами возникли и иные, нежели кейнсианство, модели государственного вмешательства в экономику. Одна из них – социалистическая, которая практически реализовывалась в Советском Союзе и демонстрировала свою жизнеспособность и эффективность. Другая – национал-социалистическая, которая реализовывалась в Германии после прихода к власти Гитлера, и которая обеспечивала экономическую подготовку Третьего Рейха к большой войне.
Вторая мировая война еще более усилила роль государства в экономике всех воюющих стран. Национал-социалистическая модель приказала долго жить в связи с военным поражением Германии. А вот социалистическая и кейнсианская продолжали практически использоваться. Тем не менее, экономические либералы оружия не складывали. Они на Западе находились в глубокой оппозиции, но полностью не исчезли. Более того, эта экономическая оппозиция нужна была мировой финансовой олигархии, экономические либералы поддерживались крупным капиталом на плаву. Зачем экономические либералы нужны были «хозяевам денег» (под ними я понимаю главных акционеров Федеральной резервной системы США)?
Во-первых, чтобы идеями экономического либерализма подтачивать и ослаблять СССР и другие страны социализма (в которых государственный сектор экономики, как известно, был доминирующим).
Во-вторых, чтобы постепенно демонтировать кейнсианскую модель экономики в странах Запада. Это укладывалось в долгосрочные планы «хозяев денег», которые стремились (и продолжают стремиться) ослабить национальные государства. А ослабление и в конечном счете уничтожение национальных государств необходимо для того, чтобы заменить их мировым правительством. «Хозяева денег» вынашивали планы стать «хозяевами мира».
Подготовка к реваншу экономического либерализма после войны велась целенаправленно, систематически и незаметно. Вот, например, в 1947 году в укромном местечке Мон Пелерин в Швейцарии (около Монтрё) собрались 36 ученых мужей от экономики и учредили общество, получившее название «Мон Пелерин». Руководил встречей тогда еще не очень известный даже в узких кругах академической науки экономист, представитель так называемой «австрийской школы» Фридрих фон Хайек. Новая организация своими главными целями декларировала введение и поддержание экономической политики свободного рынка и ценностей «открытого общества». Среди основателей – Морис Алле, Аарон Директор, Вальтер Ойкен, Милтон ФридманГенри Хэзлитт, Бертран де Жувенель, Людвиг фон Мизес, Фрэнк Найт, Майкл Полани, Карл Поппер, Лайонел Роббинс, Джордж Стиглер. Как отмечает в своей нашумевшей книге «Комитет 300» бывший сотрудник британских спецслужб Джон Коулман, общество было создано британскими спецслужбами и с самого начало ими финансировалось. Коулман обращает внимание на то, что «общество тесно связано с «Мальтийским орденом», «Фондом наследия» и «Германским фондом Маршалла». Финансовую помощь обществу оказывают Ротшильд и Рокфеллер. Некоторые из его секретных собраний проводятся в Гуверовском институте». Подробности о «Мон Пелерин» читатель может узнать из моей недавней публикации на эту тему[41].
Об обществе «Мон Пелерин» я вспомнил в связи с тем, что восемь его участников стали лауреатами той самой премии «Нобель по экономике», о которой я говорил выше. Это Фридрих А. фон Хайек, Милтон Фридман, Джордж Стиглер, Морис Алле, Джеймс М. Бьюкенен, Рональд Коуз, Гэри С. Беккер и Вернон Смит.
Вот прежде всего ради этой публики и был учрежден «Нобель по экономике». Большинство других лауреатов были лишь статистами в этой игре. А каждый из упомянутой восьмерки – самая настоящая мина под мировую экономику и мировой порядок, который установился после второй мировой войны. По каждому из них можно писать отдельную книгу. Или заводить уголовное дело. Поскольку их идеи начали взрывать и продолжают взрывать мир.
Напомню, что Альфред Нобель был изобретателем. На его счету большое количество изобретений, которые были защищены 355 патентами. Самое главное изобретение, которое еще при жизни принесло ему славу (неоднозначную) – динамит. Говорят, что в годы первой мировой войны это изобретение Альфреда Нобеля унесло жизни сотен тысяч людей. Нынешнюю премию «Нобель по экономике» можно сравнить с динамитом Альфреда Нобеля. Но я думаю, что разрушительный эффект от «Нобеля по экономике» несопоставимо больший.
В указанной выше восьмерке «Нобелевских» номинантов особо стоит выделать двух «экономических гениев» – Фридриха А. фон Хайека и Милтона Фридмана. Они – главная ударная сила «хозяев денег» по разрушению национальных государств, уничтожению человечества и построению мирового концлагеря, в который планируется загнать остатки неуничтоженных людей. Указанных «экономических гениев» уже нет на белом свете (первый ушел из жизни в 1992 году в возрасте 92 года, второй – в 2006 году в возрасте 94 года), однако разрушительную работу их идеи продолжают.
Слава Богу, на сегодняшний день имеется уже достаточно много публикаций, раскрывающих человеконенавистническую природу их «творчества». Вот, например, в 2012 году в США вышла интересная статья под названием «There Is No Nobel Prize in Economics» («Нобелевской премии по экономике не существует»). Ее автор пишет о наших двух «экономических гениях»: «Современники Хайека из экономического научного сообщества считали его шарлатаном и обманщиком. 50-е и 60-е годы он провел в научной безвестности, проповедуя доктрину свободного рынка и экономического дарвинизма за деньги ультраправых американских миллиардеров. У Хайека были влиятельные сторонники, но он находился на задворках академического мира. В 1974 году, пять лет спустя после учреждения награды, ее получил Фридрих Хайек – ведущий сторонник либеральной экономики и свободного рынка (иначе называемой «обогащай богатых»), один из известнейших экономистов 20-го века и крестный отец неоклассической экономики. Не на много от него отстал и Милтон Фридман, учившийся вместе с Хайеком в Чикагском университете. Он свою нобелевскую награду получил в 1976 году»[42].
Можно сказать, что оба «Нобелевских гуру» были фанатиками либерализма и еще более фанатичными противниками любого участия государства в экономике.
Хайек был одним из ведущих критиков любых форм коллективизма в XX столетии. Он полагал, что коллективизм в любом виде (даже основанный на добровольном сотрудничестве) может существовать только с поддержкой государства. Любая централизованно управляемая экономика принципиально неработоспособна или по крайней мере значительно уступает рыночной экономике. Джон Коулман называет Хайека «экономистом-теневиком», имея в виду, что он тайно спонсировался Римским клубом и находился под покровительством Дэвида Рокфеллера (который скончался в 2017 г. на 102-м году). Идеи Хайека сильно попахивали мальтузианством. Гораздо позднее Анатолий Чубайс лаконично сформулировал мальтузианскую суть экономического либерализма: «Ну, вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок».
Хайек с остервенением боролся против СССР и социализма. Он был весьма востребован многочисленными антисоветскими центрами в США. Но, как выясняется, он был крайне недоволен и Америкой. И подготовил специальный план ее экономического «преобразования». Суть этого плана излагает на страницах «Комитета 300» Джон Коулман: «Согласно фон Хайеку в основе экономики США должны лежать а) городские черные рынки; б] небольшие промышленные предприятия гонгконговского образца, использующие потогонную систему труда; в) туристская торговля; г] зоны свободного предпринимательства, где спекулянтам предоставлена полная свобода действий и где может процветать торговля наркотиками; д] прекращение промышленного производства; е) закрытие всех атомных электростанций». План был секретный, но произошла «утечка». Американцы были в шоке.
Почитателем и продолжателем дела «Нобелевского гения» Хайека стал молодой американский экономист Джеффри Сакс. Имя этого американца нам хорошо известно, т. к. он тесно сотрудничал с А. Чубайсом и давал «ценные» советы по проведению приватизации в нашей стране. Слава Богу, после ухода Ельцина в отставку Россия отказалась от дальнейших услуг Д. Сакса.
После смерти Хайека Милтон Фридман стал фигурой номер один (по влиянию] среди экономических либералов и «Нобелевских мудрецов». Для более глубокого ознакомления с личностью М. Фридмана и его деяниями могут рекомендовать ставшую мировым бестселлером книгу канадской журналистки, писательницы и социолога Наоми Кляйн «Доктрина шока. Расцвет капитализма катастроф». Она переведена на русский язык и издана в России. Вот фрагмент из этой книги:
«Фридмана считали самым влиятельным экономистом второй половины XX столетия, а среди его учеников несколько президентов США, премьер-министры Великобритании, российские олигархи, министры финансов Польши, диктаторы стран третьего мира, секретари Китайской коммунистической партии, директора Международного валютного фонда и три последних руководителя Федеральной резервной системы США. На протяжении трех десятилетий Фридман и его влиятельные последователи оттачивали именно такую стратегию: дождаться глубокого кризиса, потом распродать обломки государства частным игрокам, пока граждане еще не пришли в себя от пережитого шока, а затем быстренько сделать эти «реформы» устойчивыми».
Роль Фридмана трудно переоценить в таких событиях, как переход Америки к рейганомике (Милтон Фридман был советником у американского президента Рейгана), а в Великобритании к – тетчеризму. Милтон Фридман был фактически идейным наставником тех «чикагских мальчиков», которые душили Чили после того, как там был убит Сальвадор Альенде и к власти пришел генерал Пиночет. Лживые СМИ, контролируемые «хозяевами денег» трубили о чилийском «экономическом чуде», а на самом деле в стране убивали тысячи и тысячи людей, воцарилась жуткая нищета, а национальную экономику захватили американские транснациональные корпорации (ТНК). Об этом так называемом «экономическом чуде», а на самом деле трагедии чилийского народа подробно пишет в своей книге Наоми Кляйн.
И, наконец, о вкладе Милтона Фридмана в разрушение России. Все мы хорошо помним «лихие» 90-е годы с их «шоковой терапией». Так вот Милтон Фридман разработал целую философию «шоковой терапии», она проводилась не только в России, но и других странах (Аргентине, Боливии, Чили, Перу и др.). И везде она несла людям горе, страдания и смерть. Наши российские либералы во главе с Е. Гайдаром любили это словосочетание «шоковая терапия», но никогда не называли его автора. Наоми Кляйн пишет: «…Профессор Милтон Фридман, родившийся в 1912 году в Бруклине в семье эмигрантов из Галиции, вряд ли мог предполагать, что будет популярен в России. Однако его причастность к теории монетаризма сделала его едва ли не самым известным западным экономистом в Москве: Егора Гайдара и Анатолия Чубайса считали здесь его духовными учениками (отсюда прозвище – «чикагские мальчики»)».
А вот еще очень выразительное описание шоковой терапии в России 1990-х годов: Ельцин больше похож на продажного шута, чем на грозного диктатора. Но его экономическая политика, а также войны, которые он вел для ее защиты, заметно увеличили списки убитых в крестовом походе чикагской школы, списки, которые постоянно пополнялись начиная с Чили 1979-х годов. Кроме случайных жертв переворота 1993 года, в Чечне погибло примерно 100 тысяч гражданских лиц. Однако самая ужасная бойня, начатая Ельциным, происходила медленно, но количество ее жертв куда выше – это жертвы «побочных эффектов» экономической шоковой терапии».
Риск новых сеансов шоковой терапии в России сохраняется. Во власти у нас остаются те, кто, по словам Кляйн, являются «духовными учениками» Фридриха Хайека, Милтона Фридмана и других «Нобелевских мудрецов». Они – российская разновидность тех самых «чикагских мальчиков», которые вылетели из осиного гнезда, прикрывающегося именем Альфреда Нобеля.