Об Иосифе как отце Иешуа упоминается лишь в рассказах о рождении и детстве Иисуса, что может свидетельствовать либо о смерти Иосифа до начала пророческой деятельности сына[38], либо об отсутствии отцовской поддержки этой деятельности сына. Существует также версия, согласно которой родители к тому времени развелись. Тогда Мария осталась одна с семью детьми на руках. Возможно, отсюда категоричность Иисуса по вопросу о разводе (Мф. 5:31–32; 19:3–9; Мк. 10:11–12; Лк. 16:18).
У Иешуа были братья и сестры (Мф. 12:46–47; Мк. 3:31–32; Лк. 8:19–20; Ин. 2:12; 7:3,5,10; Деян. 1:14; Гегезипп у Евсевия. — Eus.HE.III.20). Его сестры в H’цэрете вышли замуж. Имена братьев Иешуа мы узнаем из евангелий (Мф. 13:55; Мк. 6:3): Яакоб, Йосэй, Шимон и Йуда (Иаков, Иосия, Симон и Иуда).
Как это ни удивительно, но судьба женской половины семьи Иешуа — его матери и сестер — после ухода Иешуа неизвестна: все евангелисты как-то дружно забыли о них. Существует несколько версий относительно эмиграции Мирйам (Марии) с одним из апостолов за пределы Иудеи, и я даже побывал на месте «последнего пристанища» Марии в Турции близ древнего Эфеса (в районе нынешнего турецкого Кусидаси), но эмиграция Марии, скорее всего, не более чем вдохновенная мистическая легенда.
Первые годы жизни Иисус провел в Назарете, позже плотничал и «пас овец». Об этом свидетельствует Юстин Гностик у Ипполита. Как было принято в традиционном обществе, сыновья наследовали профессию отца, так что до 30-летнего возраста Иисус имел полную возможность освоить «жизнь низов» и хорошо познать иудейское «дно». Он испытал и изнурительную повседневную работу наемного работника, и познал тайные учения, и Его лицо приобрело смуглый вид от постоянного пребывания под жарким галилейским (или египетским?) солнцем, руки были покрыты мозолями и трещинами, то есть в реальности сильно отличались от последующих живописных изображений.
Кстати, об иконописи. Поскольку прижизненных изображений Иисуса не существовало, каноны художественного творчества не имели никаких ограничений. Достаточно сказать, что на мозаиках II–III вв. Иисус предстает в виде языческого Диониса, а привычный нам облик Христа возник в живописи лишь спустя тысячелетие после его смерти.
По непонятным причинам все канонические евангелия умалчивают о детстве и юности Иешуа, кроме единственного упоминания: после возвращения из Египта родители однажды потеряли сына на ярмарке в Иерусалиме. Каково же было их изумление, когда через три дня они нашли двенадцатилетнего ребенка в синагоге, где ребенок дивил священнослужителей своей недетской разумностью.
Учеба. Некоторые историки объясняют почти абсолютное и потому неестественное молчание апостолов о жизни Иешуа до 30-летнего возраста его пагубным родством с римским легионером, что делало его чужаком, гоем. Мы знаем, что Цельс в «Правдивом слове» писал, что в юности Христос вторично отправился в Египет, где мог освоить премудрости (колдовство) египетских жрецов и блестяще развил свой мистический дар — таланты целителя и экстрасенса. В трактате Шаббат Иерусалимского Талмуда также записано, что Иисус «вынес свои чары из Египта».
Являясь сторонником наследования культур, я вполне допускаю, что целый ряд идей и символов христианства своими корнями уходят в древнюю культуру — я имею в виду не только мистерии, умирающих и воскрешающих богов, совмещение ипостасей Бога Отца и Бога Сына, но и учение о Святом Духе, символы креста, пасхальной пирамиды, учение о Страшном Суде (из египетской «Книги Мертвых»), идея Святого Семейства (Озирис, Изида и их сын Гора), Богоматерь с предвечным младенцем на руках (Изида-Гор), Гор, который временно пришел на землю, дабы затем снова вернуться к Богу Отцу. Всему этому Иисус вполне мог обучиться в Александрии.
Кстати, тринитарная идея также заимствована христианами у египтян. Египетский политеизм уживался с идеей высшего Божества: «Бог един в своей сущности, но не един в своем воплощении». Я привожу эту египетскую формулу, почти тождественную христианской, с единственной целью — демонстрации скрытого политеизма христианской Троицы. Кстати, это чувствовали многие первохристиане: здесь достаточно упомянуть так называемую ересь монархианства — учение о Троице, защищающее «монархию „Бога-Отца“»[39].
Увы, глубинная связь между мировыми религиями утрачена, но ее существование не вызывает сомнений. Например, суфизм связан с зороастризмом Дария, укорененного, в свою очередь, в мудрости индийских браминов, которую персы почерпнули, вторгшись в Верхнюю Индию. На гробнице персидского царя начертано: «Дарий Гистасп истребил мидийских магов и прогнал халдейских теургов из Вавилонии в Малую Азию». Мудрость Иисуса Христа неслучайно увязывают с Древним Египтом или Древней Индией: в конце концов не так важно, обучался ли он там — это просто глубочайший символ духовной связи народов и эпох. Прямым указанием на такую символическую связь является присутствие восточных магов при рождении Христа!
Всечеловечность и глобальность мышления Иисуса являются свидетельствами его высокой культуры, выходящей за рамки одной нации и страны: «Уже не существует ни грека, ни иудея, ни обрезанного, ни необрезанного, ни язычника, ни скифа, ни раба, ни свободного…» Проповедь Иисуса была обращена ко всем людям, независимо от их национальности и конфессионной принадлежности. Его психология и идеи — яркое свидетельство внутренней глубины и внешней широты, я имею в виду человекомирие, широкий взгляд на мир. Кстати, и от своих учеников он требовал того же: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всему творению» (Мк. 16:15).
Мыслить так глобально мог только человек, который долгие годы прожил в многонациональном мегаполисе Древнего Мира, каким была Александрия, население которой, по мнению многих историков, в начале Новой Эры достигало 1 000 000 человек. Если бы Иисус прожил почти всю свою жизнь в местечковом Назарете, мыслить столь масштабно он бы не мог (Б. В. Сапунов).
О том, что Христос был хранителем древних традиций, свидетельствует его уважительное отношение к давно существовавшим идеям и ритуалам, практикуемым древнееврейской цивилизацией. Его образ мыслей и его заветы внешне повторяют то, что было во множестве религиозных сект до и после него: ессеи, кумраниты, терапевты, гностики принимали крещение в воде, собирались с двенадцатью избранниками и вкушали вино из чаши. У кумранитов еще до рождества Иешуа был некий Учитель, умерщвленный нечестивым жрецом, который предсказывал пришествие Царства Света.
Существуют только догадки о становлении личности Иисуса. Возможно, ее формирование обязано ученичеству Иешуа у ессеев, которые, судя по всему, были хранителями мистериальных знаний древности и носителями нравственности. Они вполне могли воспитать Христа в духе «бессмертия души и вознаграждения праведностью», как писал еврейский историк I в. н. э. Иосиф Флавий (Иосиф бен Мататьягу)[40].
Сирийские ессеи представляли собой орден благочестивых и аскетически ориентированных мужчин и женщин, проводивших свои дни в простых трудах, а вечера в молениях. Иосиф Флавий описал их образ жизни как наилучший среди окружающих народов, отметив «приверженность возделыванию земли».
Слово «ессеи» сирийского происхождения и означает «врачеватель» — это можно интерпретировать как врачевание души и тела праведной жизнью. Иногда ессеев относят к последователям пророка Самуила, но более вероятно их происхождение от восточных мистиков, прошедших школы египетских и халдейских мистерий. Любопытно, что многие ессеи были искусными гончарами и плотниками — не отсюда ли глиняные воробышки, которых любил лепить Иисус, и унаследованная от Иосифа специальность?
Ессеи считались самыми образованными среди евреев — римляне не случайно выбирали среди них учителей для своих детей. Как и гностики, ессеи были эманационистами и толковали Закон Моисея в духе секретных символов, передаваемых из поколения в поколение. Если они были каббалистами, то вполне естественны их упования на приход Машиаха, предсказанный писаниями Ветхого Завета.
Согласно Филону Еврею, ессеи были вдохновителями освободительного движения первых христиан: «Ессеи видели в рабстве насилие над законом Природы, которая сотворила всех людей свободными братьями». Именно ессеи предвосхитили христианскую любовь, равенство всех перед Богом и братство людей, что со временем подорвало аристократическую и имперскую структуру Рима.
За два века до Иисуса Христа ессеи проповедовали нравственное воспитание, целомудрие, благочестивую жизнь, отказ от денег. Ессеи были убеждены в бессмертии души, заключенной, как в тюрьме, в смертном теле, и верили в посмертное воздаяние по заслугам (кумранские «Рукописи Мертвого моря»).
Есть основания полагать, что родители Иисуса были членами ордена ессеев. В детстве Мария была посвящена орденом Богу, и апокрифы содержат множество свидетельств о чудесах, происходящих с ней в раннем возрасте. Даже в жены Старому Плотнику она была отдана чудесным образом: согласно преданию, когда Захария, следуя повелению ангела, искал мужа Марии, белый голубь сел на голову престарелого Иосифа.
Если Иисус действительно получил воспитание среди ессеев, то он должен был пройти через их мистерии и стать посвященным. Однако учеба Иешуа у ессеев не более чем предположение, догадка. В нем видели и страстного реформатора иудаизма, и борца против фарисейства и начетничества, и первого учителя непротивления, и «посвященного» в грандиозную мистерию бытия. Каждый пытался найти свой ключ к «загадке Иисуса», исходя из собственного представления и персональных воззрений.
Тот факт, что Иешуа часто именовали титулом сопэр (книжник) (Мф. 13:54 и сл.; Ин. 7:15) или рабби (учитель) (Мф. 26:25,49; Мк. 9:5; 11:21; 14:45; Ин. 1:38,49; 3:2; 4:31; 6:25; 9:2; 11:8), свидетельствует о его хорошем знании иудейского канона Писаний — Танаха, где его особенно привлекала религиозная поэзия псалмов (ср. Мф. 5:5 и Пс. 36:11; Мф. 7:23 и Пс. 6:9; Мф. 11:25 и Пс. 8:3; Мф. 22:44 и Пс. 109:1). Любимые выражения Иешуа — Сын Человеческий и Царство Небесное — заимствованы из Сэпер Данийель (Дан. 2:44; 7:13–14). Некоторые христологи считают, что знания Иешуа не шли дальше еврейского канона, потому что в те времена лишь изучение Торы было свободным и достойным еврея. Но мне представляется, что духовное учение Иисуса универсально, общечеловечно: я много писал о пересечениях христианства с индуизмом и буддизмом — образ доброго, отеческого, всё понимающего Бога, проповедь непротивления злу насилием, общинная жизнь ашрама, идеи монастырства и иконописи. Согласно недостоверным версиям, молодой Иешуа мог учиться и в Индии и даже умер в этой стране. Кстати, как христиане, так и буддисты видят между Буддой и Христом больше сходств, чем различий.