Рукопись этого евангелия свидетельствует об исключительном разнообразии религиозных доктрин раннего христианства, наглядно демонстрируя одну из главных моих мыслей: христианская традиция отнюдь не всегда была столь жесткой, неизменной и догматичной, как она представлена в церковных канонах.
Евангелие от Филиппа
Был Отец в Сыне и Сын в Отце. Таково есть царствие небесное.
Со дня, когда пришел Христос, создан мир, украшены города, отброшено мертвое.
Истина не пришла в мир обнаженной, но она пришла в символах и образах.
«Евангелие от Филиппа», содержащееся во II кодексе библиотеки Наг-Хаммади, по значимости не уступает «Евангелию от Фомы», хотя во многом отличается от него. Найденная рукопись относится к IV в., но греческий ее первоисточник был создан во II в. или даже раньше.
Текст этого евангелия также состоит из глав — изречений, причем по ходу повествования вдохновение автора непрерывно нарастает, достигая экстатического подъема, присущего многим гностическим литературным памятникам.
Количество параллельных мест с каноническими текстами здесь относительно невелико, зато в большей мере сказывается влияние античной философии, придающей тексту метафизичность, многоплановость и многозначность.
В этом евангелии четко проступают два уровня бытия, отвечающие «Миру» («эону») и «Царству Небесному». В этом евангелии хорошо выражены характерные гностические представления о разделении мира на противоположные начала и о материальном мире как ошибке творения («Мир произошел из-за ошибки»).
Важнейшая идея «Мира» — неотделимость добра и зла, их соприсутствие: «Свет и тьма, жизнь и смерть, правое и левое — братья друг другу. Их нельзя отделить друг от друга. Поэтому и хорошие — не хороши, и плохие — не плохи, и жизнь — не жизнь, и смерть — не смерть». Этим «Мир» отличается от «Царства Небесного», неразорванного, совершенного, вечного и нерушимого. Это Царство подлинного единства: «Те, кто там, — не одно и другое, но они оба — только одно». Жизнь, истина, свет, мудрость присущи не «Миру», но «Царствию», а в «Мире» мы обнаруживаем лишь их слабые отблески.
Но между «Миром» и «Царством» нет непреодолимой пропасти, просто для вхождения в «Царство» необходимо преодолеть «Мир», даже находясь в нем: «И никто не сможет мучить такого человека, даже если он обитает в мире, а также когда он уходит из мира». «Тот, кто вышел из Мира, не сможет более быть схвачен, как бывший в Мире». Иными словами, человеку дано решать, где находиться, в его воле переходить с одного уровня бытия на другой. Всё определяется исключительно внутренними усилиями самого человека. Путь жизни рассчитан на индивидуальные усилия человека, и только усилием духа человеческого он открывается «в дне совершенном и свете священном». Свобода, собственно, и дана человеку, дабы он сам мог сделать правильный выбор, как сделал его Иисус Христос. Убежденностью в возможность человека выбрать, стать тем или иным пронизаны, например, изречения 113 и 114 этого евангелия.
К этому следует добавить исключительную важность самопознания: «Не всем тем, кто всем обладает, положено познать себя. Однако те, кто не познает себя, не будут наслаждаться тем, чем они обладают. Но лишь те, кто познал себя, будут наслаждаться этим».
Важнейшая проблема мироздания — отношения между всеблагим Богом и падшим материальным миром. Филипп предлагает такое толкование этой проблемы: зло не абсолютно, злые силы подчиняются Святому Духу, поэтому познать истину означает освободиться от них: «Если вы познаете истину, истина сделает вас свободными». Факт познания означает гибель зла. Но истина сложна и доступна избранным, способным понимать и толковать «символы и образы». Христос — высший образец духовной свободы и пример возможности спасения, на его примере легко понять, как обрести Божественную Истину внутри себя. В этом евангелии проповедуется необходимость духовного слияния с Богом.
Совершенство человека — это душевный свет, мистическое озарение, соединение человеческого духа со всеобщей божественной духовной сущностью. Высшим примером этого и является Логос — Иисус Христос. По мысли автора этого евангелия, человек, не обладающий духовной сущностью, вовсе не человек, а животное в человеческом обличье. С другой стороны, только «дети Бога» или Сыновья Божьи угодны Отцу: «Жемчужина, если она брошена в грязь, не станет более презираемой и, если ее натрут бальзамом, не станет более ценной. Но всегда ценна для ее обладателя. Подобным образом Сыновья Божьи, где бы они ни были, всегда имеют ценность для их Отца». Собственно, само учение Филиппа — для избранных, для тех, кто способен последовать по пути Логоса, соединиться с Иисусом Христом.
Самое философичное из гностических текстов, «Евангелие от Филиппа» четко указывает путь от одного уровня реальности на другой, к Богу и истине: процесс познания происходит через откровение. Бытие оказывается знанием-бытием: «Невозможно, чтобы некто видел что-либо из вечного, если он не станет подобным этому. В истине не так, как с человеком, который в мире: этот видит солнце, хотя он не солнце, и он видит небо, землю и другие предметы, не будучи всем этим. Но ты увидел нечто в том месте — ты стал им. Ты увидел Дух — ты стал Духом. Ты увидел Христа — ты стал Христом. Ты увидел Отца — ты станешь Отцом. Поэтому в этом месте ты видишь каждую вещь, и ты не видишь себя одного. Видишь же ты себя в том месте. Ибо ты станешь тем, что ты видишь».
Здесь четко просматривается идея холизма — целостности и единства мироздания, проявляющегося в духовности, пронизывающей все его сферы. Понимание того, что мироздание едино, несмотря на все разнообразие его форм, — пронизывает всё «Евангелие от Филиппа».
В евангелии много говорится об открытии сокрытого, о символике познания, истине, опасности неведения. «Истина не пришла в мир обнаженной, но она пришла в символах и образах. [Человек] не получит ее по-другому». «…Тайны истины открыты в символах и образах». Познание — путь таинств, чтение символов: «…Мы проникаем туда — в сокровенное истины — путем символов презираемых и вещей слабых». Имена, даваемые вещам, часто ведут к заблуждению, и только откровение ведет к истине.
Люди делятся Филиппом не по социальным признакам, но по духу: «состояние души каждого» — вот единственный признак, который может быть положен в основу деления людей. Иисус — высшее познание, «свет совершенный», и задача заключается в том, чтобы он распространился на каждого. «И все, кто в нем, получат помазание. Тогда рабы будут свободными и выкуплены будут пленные».
В скрытом виде «Евангелие от Филиппа» содержит идею тщеты конформизма и покорности: «Осел, ходя вокруг жернова, сделал сто миль, шагая. Когда его отвязали, он находился все на том же месте. Есть люди, которые много ходят и никуда не продвигаются. Когда вечер настал для них, они не увидели ни города, ни села, ни творения, ни природы, ни силы, ни ангела. Напрасно несчастные трудились».
В этом евангелии говорится о созидательности свободы, знания и любви: «Знание истины возвышает сердце тех, кому не дано творить грех. Это делает их свободными и делает их выше всего. Но любовь созидает». «Любовь духовная — это вино и миро. Наслаждаются этим все те, кто будет помазан этим». «Тот, кто раб против своей воли, — он сможет быть свободным».
Быть христианином — значит приобщиться к Духу Святому, к свету познания и любви. «Ибо если бы был у них Дух Святой, дух нечистый не прилепился бы к ним». И еще: «Человек святой свят весь, вплоть до тела его. Ибо, если он получил хлеб, он освятит его, или чашу, или другое всё, что он получил, — он очищает это».
В «Евангелии от Филиппа» прямо сказано, что Иисус разным людям виделся по-разному: «Ибо он не открылся таким, каким он был (воистину). Но он открылся так, как (можно было) видеть его. Так (им всем) он открылся: он (открылся) великим — как великий, он открылся малым — как малый, он (открылся) ангелам — как ангел и людям — как человек… Некоторые видели его, думая, что видят самих себя. Но когда он открылся своим ученикам в славе на горе, он не был малым, он стал великим. Но он сделал великими учеников, чтобы они могли видеть его, великого».
В «Евангелии от Филиппа» четко определено, что Иисус является Сыном человека: «Господь — это Сын человека» (изречение 120). Автор остро полемизирует и с защитниками учения о непорочном зачатии Иисуса (стих 17) и о его воскресении, а также — с другими основополагающими догматами синоптиков. Очень интересна трактовка доктрины воскресения: «Те, кто говорит, что умрут сначала и воскреснут, заблуждаются. Если не получат сначала воскресения, будучи еще живыми, [то] когда умирают — не получат ничего». Фактически это иная формула необходимости обрести Бога в себе. Царство Божие наследуют не кровь или плоть, а исключительно душа человеческая. Именно эта «истинная плоть» может воскреснуть.
Из «Евангелия от Филиппа» следует, что христианский догмат о непорочном зачатии не был освящен древней арамейской традицией. Филипп критикует защитников этого утверждения: «Некоторые говорили, что Мария зачала от Духа Святого. Они заблуждаются… Когда бывало, чтобы женщина зачала от женщины[155]?» В качестве дополнительного аргумента приводятся слова Иисуса: «Отец мой, который на небесах». Автор евангелия пишет, что Иисус не сказал бы этих слов, если бы у него не было другого отца, он просто сказал бы «Отец мой».
Мария из Магдалы
Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему.
В окружении Иисуса было много женщин, имена некоторых из них донесены до нас евангельскими текстами. Женщинам-сподвижницам Иисус придавал куда более высокий статус, чем в том старались уверить неофитов апостолы и Отцы Церкви. В отличие от учеников-мужчин, происходящих из беднейших страт иудейского общества и нередко неграмотных, ж