Раннее христианство претерпело много взлетов и падений: исчезало в одном месте и возрождалось в другом. Когда Римская империя была разрушена варварами, оно быстро проникло в среду самых варваров: благодаря римской церкви духовность, право, правовое сознание распространились среди гуннов, готов и галлов.
Последующие соборы. Огосударствление христианства. Первые христианские соборы решали не только проблему сущности Иисуса Христа, но и евангелий, выбрав из многих апокрифов лишь четыре заслуживающих доверия, канонических, именно от Луки, Марка, Матфея и Иоанна. Отличительной особенностью восточной или византийской ветви христианства был категорический императив незыблемости: основы христианского вероучения, одобренные соборами IV–VIII веков, объявлялись абсолютными и неизменными, «боговдохновенными», то есть истинными, непреклонными, непререкаемыми, вечными, непостижимыми разумом.
Так называемая эпоха Вселенских соборов (Oeсumeniсum сonсilium) стала «христологической смутой» в том смысле, что естественные споры о природе и назначении человека Христа переместились в область гонений, анафем, отлучений и, наконец, взаимного уничтожения спорящих. Богообщение сменилось настоящим идолопоклонством, превращением человека, обнаружившего Бога в себе, в идола. Новое сознание, боговдохновенность и благодать, столь ярко проявившиеся в Иисусе Христе, были объявлены свидетельствами его божественной природы, мало чем отличающейся от обожествления египтянами своих царей. Впрочем, Иисус, прежде чем стать Богом, тоже был объявлен царем.
Смута этого времени выразилась в той беспощадности и бескомпромиссности, с которыми Кирилл боролся с Несторием, Феодид с Евтихием, православие с несторианством, Антиохия с Александрией, участники одних соборов с другими соборами…
Историков, хорошо знающих подноготную Вселенских соборов, которые решали доктринальные проблемы, не может не удивить именно этот категорический, непреклонный, судейско-прокурорский характер большинства из них: можно сказать, что церковь выстраивала свою идеологию на трупах врагов и еретиков, причем очень часто осуждение кого-то или чего-то было единственной целью созыва собора. Это особенно пикантно в свете того, что церковь называла все эти соборы органами, руководимыми Святым Духом. Не буду голословным: только несколько примеров из официальной церковной истории:
I Никейский (325) — осуждение арианства.
I Константинопольский — повторное осуждение арианства.
Эфесский (431) — заочное осуждение несторианства.
Халкидонский (451) — осуждение монофизитства.
Константинопольский (518) — осуждение всех отвергающих Халкидонский собор и, в частности, патриарха антиохийского Севира.
II Константинопольский (553) — осуждение несторианства и оригенизма[199].
III Константинопольский (680–681) — осуждение монофелитства.
II Никейский (787) — осуждение иконоборчества.
IV Константинопольский (869–870) — осуждение константинопольского патриарха Фотия.
II Латеранский (1139) — осуждение Арнольда Брешианского.
III Латеранский (1179) — осуждение вальденсов и катаров.
IV Латеранский (1215) — осуждение альбигойцев, вальденсов, санкционирование инквизиции.
I Лионский (1245) — отлучение Фридриха II Гогенштауфена.
Тредентский собор (1545–1563) — Римская церковь осудила протестантизм.
Некоторые соборы, например Халкидонский, вели к отпадению целых церквей, кстати, продолжающемуся до наших дней… Церковные судилища с их неукротимым желанием «повергнуть» и «раздавить» врагов, с их грозными анафемами и отлучениями — может ли быть что-то более дьявольское, инфернальное, абсолютно несовместимое с идеями и жизнью Иисуса Христа?..
Из той же церковной истории мы знаем, что разные христианские конфессии признавали одни церковные соборы и предавали анафеме другие, причем — не в исключительных случаях, а систематически: можно даже сказать, что разные соборы «разобраны» разными церквами. В частности, ориентальные православные церкви отвергли все Вселенские соборы после Халкидонского[200]. В свою очередь древне-восточные церкви объявлены постхалкидонскими имперскими церквами «отпавшими от Вселенской церкви». Например, Армянская церковь вообще не приняла определений Халкидонского собора о «двух природах во Христе». Согласно богословской формулировке католикоса Нерсеса Шнорали (Благодатного): налицо «…единое существо и единое лицо из двух естеств во едином Иисусе Христе». Я уж не говорю о пяти «разбойничьих соборах» — таково их официальное название по причине того, что, претендуя на название Вселенских, они были именно с таким определением отвергнуты большинством церквей. Вот их перечень:
Антиохийский собор (341) — признание арианства официальным учением.
Миланский собор (355) — репрессии ариан против их противников.
Эфесский «Разбойничий» собор (449).
Первый Иконоборческий собор (754).
Второй Иконоборческий собор (815) — отмена решений Второго Никейского собора.
Как мы видели, Иисус своей жизнью дал великие примеры свободомыслия, терпимости, открытости, реформаторства. Но как всё это соотносится с одним только определением этих соборов, созванных большими группами инакомыслящих епископов — «разбойничьи»? Я не вижу большой разницы в поведении и действиях соперничающих группировок клира, будь то никейцы или иконоборцы. Мне представляется, что сама тенденция к «духовному разбою», испепелению думающих иначе стала «генеральной линией» тех и других — идеологией и практикой, направленной на борьбу с любыми проявлениями инакомыслия, духовной свободы, исконного права человека на свободу совести.
Халкидонский (IV Вселенский) собор (451 г.) сформулировал окончательную формулу двух нераздельных сущностей Иисуса Христа (земной и небесной): в Иисусе Христе Бог соединился с человеческой природой «неслитно, непревращённо, неразделимо, неразлучимо», то есть во Христе признаются две природы (божественная и человеческая), но одна личность (Бог Сын). При этом ни природа Бога, ни природа человеческая не претерпели никакого изменения, но остались по-прежнему полноценными.
Неоднозначные идеи Халкидонского собора встретили огромное повсеместное сопротивление, их пришлось насаждать силой. После собора проклятия сыпались со всех сторон, «еретические» книги запрещали и изымали из обращения, несогласных епископов арестовывали и ссылали, копты и сирийцы создали новую «яковитскую» церковь (от имени Иакова Барадая), ставшую одной из первых в длинном ряду грядущих расколов христианских церквей.
Отныне император открыто диктовал, какие решения должны принимать соборы, а сервильным епископам, почти как в наши дни, не оставалось ничего иного, как голосовать по указке свыше. Византия была империей рабов и это не могло не отразиться на ее церкви.
В VII веке почти все богословские инициативы принадлежали византийским императорам. В частности, император Ираклий (611–641) собственноручно написал «Изложение веры» («Эктезис») (638), обязательное для принятия церковью. Императоры судили, ссылали, пытали, увечили епископов: наиболее яркие примеры — папа Мартин (649–653) и Максим Исповедник (580–662).
Вселенский собор в Константинополе (680–681) не только осудил очередную монофелитскую ересь, но третировал патриархов Сергия, Павла, Пирра, Тимофея, а также папу Гонория. Всё это — притом, что в Константинополе даже не сложилось собственной богословской традиции, такой, как в Александрии или Антиохии. Соборы осуждали не только живых, но и мертвых, составлялись списки «избранных отцов» и епископов, предаваемых анафеме при жизни и посмертно…
Уже в 530 г. святой Варсонофий обличал «механическую» византийскую религиозность — приоритет внешнего над внутренним, формы над содержанием, буквы над духом. Каноны Трулльского собора (691–692) прямо обращены против превращения христианства в языческую магию. Среди запретов этого собора упомяну табу на церковное ростовщичество, предпринимательскую деятельность священников, запрет монахам спать с монахинями и пышно праздновать постриг…
На VII Вселенском соборе в 787 году был установлен еще один догмат вселенской христианской церкви — иконопочитание. Основная мысль иконопочитания: «Честь, воздаваемая образу, переходит на Первообраз».
Эпоха первых Вселенских соборов — это период перманентного кризиса церкви, нагромождения противоречий, централизации и огосударствления, падения роли местных общин, но, главное, все большего отпадения церкви от Иисуса Христа.
Показательно, что соборные осуждения «ересей», особенно монофизитства и монофелитства, чаще всего вызывали острую реакцию несогласных. Епископы, возвращавшиеся после Халкидонского собора, повсеместно встречали народное сопротивление, а для водворения епископа Ювеналия в Иерусалиме потребовалось серьезное военное вмешательство. В Александрии солдат, защищавших назначенного Константинополем патриарха Диоскора, разъяренная толпа заперла в Серапеуме и сожгла живьем. Решения нескольких соборов навязывались почти исключительно военной силой. Ранней церкви пришлось тяжело расплачиваться за все больший уход от Христа.
Если в языческой Римской империи существовали зачатки свободы совести, то с принятием Константином Великим христианства, с его утверждением в качестве государственной религии, свободу и терпимость отменили за ненадобностью… Хотя мрачная эпоха инквизиции с ее избиением инакомыслящих, сожжением книг и людей началась позже, нетерпимость и несвобода проявились сразу, засвидетельствовав тоталитарность государственной религии.
После принятия канонов христианства догмы и институты церкви практически не менялись, а любую литературу, противоречащую официальной догматике, уничтожали. Лишь немногие тщательно прятали ее, чтобы уберечь от уничтожения. Вот почему вышеописанные находки в Наг-Хаммади и Кумране — это действительно Благие Вести, донесенные до нас подлинными подвижниками, не пожелавшими смириться с путами церковной структуры.