руется.
В-третьих, мы должны признать, что криминализация и военный контроль структурно изолированных групп в качестве механизмов превентивного сдерживания — это расистские проявления, что возвращает нас к упомянутой выше работе Стюарта Холла и его коллег. Авторы «Управления кризисом» показали расистский характер регулирования и криминализации чёрных и иммигрантских сообществ в Великобритании. Они подвергли комплексному анализу идеологическую сторону криминализации угнетённых слоёв населения, видя в этом способ осуществлять социальный контроль в период развития кризиса.
Мы можем провести параллели между зачаточным «исключительным государством» 1970-х годов и нынешним дрейфом в сторону подобного государства в США и других странах. Смещение социальных фобий и разделение «криминализованного» населения на расовые меньшинства, к примеру, в Соединённых Штатах Америки восходит к кризису 1970-х годов. После массовых восстаний 1960-х годов господствующие группы продвигали культурные и идеологические кампании «закона и порядка», для того чтобы легализовать переход от социального государства к государству социального контроля, а также создание тюремно-промышленного комплекса.
«Закон и порядок» знаменуют перестройку и укрепление расистской социальной иерархии и господствующего порядка после восстаний 1960-х годов. Это совпало с глобальной экономической реструктуризацией, неолиберализмом и капиталистической глобализацией, начавшихся в 1970-х годах и продолжающихся по сей день.
Сегодня криминализация помогает скрыть социальные фобии, возникающие в результате структурного насильственного разрушения в ходе кризиса стабильности, безопасности и социальной организации. В своей шокирующе разоблачительной книге «Новый Джим Кроу» правовед Мишель Александр описывает массовое лишение свободы в Соединённых Штатах Америки как «потрясающую всестороннюю и хорошо завуалированную систему расистского социального контроля».
Действительно, расистский характер фальшивой «войны с наркотиками», массовое заключение под стражу и выносимые с лёгкостью смертные приговоры — эти факты вызывают шок. В аналитической абстракции массовое заключение под стражу имеет место в концлагерях. Система подвергает концентрации, лишению свободы и государственному насилию избыточное и потенциально мятежное население, исчисляемое миллионами. Так называемые (и уже объявленные) «война с наркотиками» и «война против террора», как и необъявленные «война с бандами», «война с иммигрантами» и «война с бедной молодёжью» также должны рассматриваться в данном контексте.
В-четвёртых, в блестяще-пугающем исследовании Стивена Грэма «Города в осаде: новый военный урбанизм» показано, что структуры военизированных систем социального контроля, а также военные действия являют собой глобальный транснациональный проект. Важно отметить, что каждая страна оказывается вовлечённой в регулирование мирового кризиса, по мере того как мировая экономика оказывается всё в большей степени втянута в военные действия, социальное насилие и государственное принуждение и подавление.
Наконец, в-пятых, милитаризация и организованное насилие становятся стратегиями накопления независимо от каких-либо политических целей и являются структурными признаками нового мирового капитализма. Войны, системы массового заключения, «милитаризация границ», аресты иммигрантов, развитие глобальных систем наблюдения, и т. д. и т. п. — всё это приносит прибыли мировой корпоративной экономике, транснациональным корпорациям, транснациональным банкирам, инвесторам и спекулянтам. Они материально заинтересованы в защите и расширении мирового полицейского государства. Народные силы должны знать, против чего они выступают, и понимать необходимость фундаментальных изменений во власти и в имущественных отношениях, если хотят добиться мира и справедливости.
В Конгрессе США в связи с обсуждением вопросов общего спада в экономике, очевидно, будут приняты законы, связанные с реформами в отношении иммиграционной политики. Палата Представителей США обсуждает представленный Сенатом законопроект S.744, который в среде влиятельных политических обозревателей принято называть «самой монументальной модернизацией» иммиграционного законодательства США за последние десятилетия.
Если рассматривать организации, занимающиеся правами иммигрантов, то их мнения по поводу законопроекта разделились. Одни группы выступают с поддержкой предложенных законов как «лучших из возможных законопроектов». Учитываются нынешние обстоятельства жизни приблизительно 11–12 миллионов иммигрантов, находящихся в США без соответствующих документов, дающих право проживания в стране. Другая сторона, напротив, поспешила отклонить законопроект, который посчитала «сделкой с дьяволом», за которой неизбежно последует кара. Она обрушились на проект закона, видя в нём попытку ущемить права, узаконить репрессии, легитимизировать существующую криминализацию иммигрантов, усилить контроль правоохранительных органов за их сообществами и воспроизвести систему трудового пеонажа де-факто.
Для того чтобы понять, что стоит за этими дебатами, нам необходимо выйти за рамки поверхностного рассмотрения проблемы и увидеть картину в целом, понимая, какую роль играют иммигранты в новой мировой системе капитализма. И здесь нам может открыться гораздо больше, чем видно на первый взгляд. Споры вокруг реформы законодательства отражают меняющиеся паттерны доминирования над «самыми обездоленными на земле», когда мир всё больше попадает под гнёт корпораций и военизированных сил, и приходится отражать те вызовы и опасности, с которыми сталкиваются ныне народные движения в борьбе за социальную справедливость.
В действительности за всей историей, связанной с иммиграционными реформами, лежит глобализация капитализма, а также реорганизация мировой системы «поддерживающего труда» применительно к мировой экономике. В последние десятилетия отмечается значительное увеличение потоков транснациональных миграций, поскольку едва ли не все страны и регионы оказались интегрированными, зачастую насильно, в мировой капитализм посредством иностранных вторжений и оккупаций, беспошлинных торговых соглашений, неолиберальных социальной и экономической политических систем, а также финансовых кризисов. Сотням миллионов человек пришлось покинуть свои дома в сельской местности, в регионе, часто называемом «Югом», и стать внутренними и транснациональными мигрантами. Таким образом были вновь образованы огромные ресурсы, пригодные для эксплуатации в мировой экономике ввиду всё большего слияния национальных рынков труда.
Такое явление, как высвободившиеся резервы иммигрантского труда, известно во всём мире. Развивающиеся отрасли мировой экономики становятся привлекательными для иммигрантов с периферии. Хотелось бы выделить основные транснациональные трудовые потоки XXI века: Турция и страны Восточной Европы предоставляют рабочую силу в страны Западной Европы, Центральная Африка — в Южную Африку, Никарагуа — в Коста-Рику, Шри-Ланка и прочие страны Южной Азии — в нефтедобывающие страны на Ближнем Востоке, Азия — в Австралию, Таиланд — в Японию, Индонезия — в Малайзию и так далее.
Подобные транснациональные потоки иммигрантов представляют собой явление, пришедшее на место колониализму. Данный процесс охватывает трудовые ресурсы во всём мире, зачастую ряды иммигрантов пополняются представителями этнически и расово подавляемых групп. США претендуют на роль контролёра входа в международную финансовую систему, стремясь регулировать приток труда в капиталистическую экономику. Так, службы, осуществляющие контроль за иммигрантами в США, а также их аналоги во всём мире прибегают к так называемой практике «вращающихся дверей»: двери для потока иммигрантов «открываются» и «закрываются» в соответствии с существующими требованиями накопления капитала в определённые периоды времени. Иммигрантов стараются заполучить всеми возможными способами, когда в этом есть необходимость, и от них избавляются, когда рабочей силы становится слишком много или существует потенциальная угроза дестабилизации ситуации.
В 1980-е годы 8 миллионов латиноамериканских эмигрантов прибыли в США, что практически равнялось общему количеству всех иммигрантов из Европы, прибывших на судах в США в 1910-е годы. Таким образом, Латинская Америка стала главным источником поступления мигрантов в США. В 2010 году в стране насчитывалось около 36 миллионов иммигрантов, по крайней мере 20 миллионов из них были выходцами из Латинской Америки, а 11 миллионов жили без соответствующих документов, дающих им право на пребывание в США.
Экономика США всё больше зависит от труда иммигрантов, именно на нём держится сельское хозяйство США и Канады. Но в 1990-е годы возникла и другая тенденция: большую часть иммигрантов из Латинской Америки приняли промышленность, строительство и сфера услуг, что сделало эти отрасли неотъемлемой частью общей «латинизации» экономики.
Иммигранты из Латинской Америки оказывают влияние на общее изменение качества рабочей силы в США. Ими заполнено сельскохозяйственное производство и большая часть рынка труда в таких сферах, как гостиничный и ресторанный бизнес, строительство, охрана и уборка помещений, уход за детьми, помощь по ведению домашнего хозяйства, благоустройство и озеленение территорий, парикмахерское дело, мясо- и птицеперерабатывающее производство, пищевая и лёгкая промышленность, розничная торговля и так далее.
Подобная зависимость США и мировой экономики от иммигрантского труда формирует довольно противоречивую ситуацию. С точки зрения доминантных групп, дилемма заключается в том, как максимально эксплуатировать рабочую силу иммигрантов, скажем латиноамериканцев в США, и в то же самое время обеспечить соответствующие гарантии их абсолютной управляемости и подконтрольности.
Государство должно выполнять роль некоего баланса, найти пути решения для обеспечения стабильной дешёвой рабочей силой, одновременно поддерживая систему эффективного государственного контроля за иммигрантами. Постепенно в области иммигрантской политики мы сталкиваемся как в США, так и в других странах со всё большей криминализацией иммигрантских сообществ, негласным контролем правоохранительных органов над ними, а также формированием единой системы задержания иммигрантов и их депортации.