Москва, Лубянка, Комитет государственной безопасности, июнь 1967 года
Генерал-майор Шабаров сидел в своем кабинете. На столе перед ним лежала пухлая папка с грифом «секретно», из которой был вынут один-единственный документ. За окном давно стемнело, но было понятно, что уходить генерал-майор не собирался. Сколько раз за последние несколько месяцев он перечитывал этот документ? Пожалуй, он и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Двадцать? Тридцать раз? К настоящему моменту каждое слово, каждый знак врезались ему в память так, что не было необходимости смотреть на лист, подготовленный дешифровальщиком. Но он доставал его снова и снова и читал, читал, читал, пытаясь найти то, что упустил в самом начале.
Это была шифровка от Тамары Бунке Бидер, специального агента из Боливии, работавшей под псевдонимом Таня. Последнюю шифровку Таня передала по радиосвязи. Радиопередатчик был выдан ей на крайний случай, когда другие способы передачи сообщений будут для агента недостижимы. Сигнал радиопередатчика поступал на расстояние не более двух с половиной тысяч километров, тогда как между Москвой и максимально приближенной точкой в Боливии насчитывалось более двенадцати тысяч, поэтому в случае использования передатчика сообщение попадало в Бразилию, откуда связной агент должен был водным путем добраться до Гвинеи, с которой с сентября 1963 года были налажены регулярные авиарейсы, и только оттуда самолетом попасть в Москву. Не слишком удобный и не самый быстрый способ передачи информации, но если нет возможности передать сообщение через связного агента напрямую, приходится довольствоваться тем, что есть.
Связной доставил шифровку в середине апреля, и с тех пор от Тани не поступало ни одного сообщения. Жива ли она, Шабаров не знал. Ее последнее донесение было больше похоже на прощальное письмо. О событиях в Боливии она писала почти без купюр, не указывая лишь имена. О том, что база отошла в руки военных, что в рядах отряда Че Гевары появились дезертиры, которые на допросах заливаются соловьем и готовы приписать Че Геваре все, о чем только хотят услышать боливийские военные чины.
О своем положении Таня написала в самом конце: «Легенда скомпрометирована, оставаться в городе нецелесообразно, вернуться домой возможности нет. Остается одно – идти по зову сердца! Указаний не прошу, так как получить их уже не сумею. Всегда ваша, Таня».
Получив донесение, Шабаров тут же пошел с ним к самому генерал-лейтенанту Сахаровскому. Про спецоперацию «Фактор» в начальственных кругах госбезопасности не вспоминали с августа прошлого года, когда кубинский лидер преподнес комитетчикам подарок в виде просьбы «убедить» его ставленника Че Гевару не лезть в чужой монастырь со своим уставом. Тогда Шабарову серьезно помотали нервы, требуя разработать план, способный заставить лидера Всех Революций сидеть спокойно и не высовываться. Два месяца люди подполковника Старцева сидели на чемоданах, готовые к заброске в Боливию, но все, чем ограничились комитетчики, – это вбросом дезинформации относительно планов «третьей стороны» на боливийские политические угодья. И все, на этом тема Че Гевары была закрыта.
Даже когда пришло сообщение, что вопреки стараниям дезинформаторов Че Гевара все же прибыл в Боливию, никаких распоряжений относительно него Шабарову не поступало. «Наблюдайте» – так было сказано. Как всегда, без объяснений и комментариев.
И они наблюдали. Информатор Шабарова продолжала работать, собирая сведения о продвижении дел в Боливии. Но серьезных изменений не случилось вплоть до апреля, когда Таня передала послание с помощью радиопередатчика. Стоя у кабинета Сахаровского и держа шифровку в руках, Шабаров прикидывал, как скоро сможет подполковник Старцев вновь собрать команду, которую готовили в августе, и как быстро их удастся перебросить в Боливию.
– Ситуация скверная, – произнес генерал-лейтенант, выслушав рапорт Шабарова, – а с учетом сведений из других источников, можно считать, – критическая.
– Согласен, Александр Михайлович. Теперь президент Баррьентос знает, что в его стране действует Че Гевара. Опасаясь потерять престол, на котором он и так сидит слишком шатко, он запросит военной помощи у США.
– Уже запросил, Алексей Петрович.
– Информация из других источников? Вы это имели в виду?
– Да, Алексей Петрович, это. По данным разведки, в Боливию прибыли два агента ЦРУ, кубинские эмигранты, из числа «Бригады 2506». Понятно, что отправили их туда не картошку окучивать. Точных сведений нет, но есть вероятность, что кроме них Баррьентос получил и силовую поддержку в лице военных.
– Численность неизвестна?
– Американцы действуют нелегально. Наши агенты обратили внимание, что в период с седьмого по четырнадцатое апреля поток авиапассажиров в Боливию возрос. Цифры незначительные, и можно было бы списать увеличение пассажиропотока на внезапный всплеск интереса туристов к боливийским пейзажам, но есть вторая особенность: часть пассажиров имеет военную выправку, которую от опытного агента сложно скрыть под штатской одеждой.
– Значит, времени у нас еще меньше, чем я предполагал, Александр Михайлович. Армия Баррьентоса исчисляется тысячами солдат, пусть и плохо вооруженных, а у Че Гевары, по последним данным, полученным от боливийского агента, по-прежнему чуть больше пятидесяти человек. Из донесения явствует, что ни потеря лагеря с боеприпасами и продовольствием, ни отсутствие необходимого ему количества бойцов Че Гевару не остановят. Он во что бы то ни стало намерен осуществить свой план. Думаю, американцы знают, насколько малы ресурсы Че Гевары, поэтому и отправили в Боливию малый отряд.
– К сожалению, Алексей Петрович, твои выводы ошибочны. – Сахаровский порылся в папках, разложенных на столе. – Вот почитай, вчерашнее. Донесение агента ЦРУ было получено благодаря перехвату с кубинского Радиоэлектронного центра в Лурдесе. Только в этом году он начал работать в полную силу и уже показал свою эффективность.
Он подтолкнул к Шабарову выбранную папку. Тот открыл и начал читать вслух:
– «В Отдел специальных операций» (SAD). От Рамоса, 2506. Переброска прошла успешно, назначен капитаном БА, что облегчает передвижение и налаживание контакта с местным населением. Действуем по плану. По данным двух дней получена информация: в рядах Энти видели Дантона. Есть основание полагать, что контакт с данным лицом ускорит процесс получения нужной информации. Жду указаний».
– Как видите, изъясняются они открыто. – Сахаровский забрал у Шабарова документ. – Нашим дешифровальщикам, конечно, пришлось повозиться, но результат того стоил.
– Энти, полагаю, называют Че Гевару, а Рамос – это один из агентов ЦРУ, заброшенный на территорию Боливии?
– Да, Алексей Петрович, с Рамосом мы уже знакомы. В тысяча девятьсот шестьдесят первом году он готовил антикастровские повстанческие группы на Кубе. Отвечал за их координацию.
– Ясно. Теперь действует в Боливии в качестве капитана боливийских армейских подразделений. Умно. Что касается Дантона, это тот, о ком я думаю?
– Дантон – это Режис Дебре, французский журналист, считающий себя революционером и другом Фиделя Кастро. Дебре, молодой да ранний, давно находится «под колпаком» у ЦРУ, так как его имя американская разведка связывает с Кубой в целом и с Че Геварой в частности.
– И зачем он им нужен сейчас?
– Дебре близок к Че Геваре, у кого, как не у него должна быть достоверная информация о численности повстанцев, планах Че Гевары и местонахождении его базы. В ЦРУ еще нет ответов на эти вопросы, оно действует вслепую, но попади Дебре в руки Центрального разведывательного управления, и оно получит все, что нужно. Тогда планы американцев предсказать будет практически невозможно.
– Но какой ценой? Дебре француз, – произнес Шабаров. – Тут попахивает скандалом. Одно дело уничтожить отряд кубинцев, незаконно вторгшихся на территорию чужой страны, и совсем другое – посягнуть на представителя европейского государства, тем более с журналистским удостоверением.
– Кто сказал, что его возьмет сотрудник ЦРУ? Командир боливийской армии вправе задержать иностранца до выяснения обстоятельств, а если выяснится, что Дебре попал в страну неофициально, под чужим именем, как, вероятнее всего, и произошло, боливийское правительство сможет начать громкий обвинительный процесс.
– Думаете, он приехал по подложным документам?
– А ты как думаешь, Алексей Петрович, почему в ЦРУ не знали о его поездке, если следят за ним не один год?
– Да, скверные дела. Дебре знает не только о Че Геваре, он лично знаком и с нашим боливийским агентом. Если Дебре заговорит, она перейдет из разряда людей, примкнувших к Че уже в Боливии, в разряд тех, кто намеренно приехал в страну готовить базу для мятежников. Такого рода информация наверняка вызовет интерес ЦРУ, и неизвестно, во что это выльется.
– Когда Дебре попадет в руки ЦРУ, лишь вопрос времени. – Сахаровский убрал документ в папку. – Ладно, генерал-майор, оставляй свое донесение. Пойду на ковер к вышестоящему…
– Жду результатов, товарищ генерал-лейтенант. А пока ждем, может, есть смысл начать подготовку группы?
– Не беги впереди паровоза, Шабаров. Сам знаешь, поспешишь – людей насмешишь.
– Главное не разозлить, товарищ генерал-лейтенант, – пошутил Шабаров и вышел из кабинета.
Шабаров прождал неделю, затем вторую, все это время он регулярно общался с генерал-лейтенантом Сахаровским, но тот про интересующее Шабарова дело помалкивал. Пару раз Шабаров начинал было разговор, но Сахаровский уходил от ответа. Когда пошла третья неделя, терпение Шабарова кончилось, и он решил подкараулить начальника вне стен Лубянки, чтобы без посторонних глаз и ушей выяснить, что же все-таки происходит. Сахаровского он поймал возле служебного авто, тот как раз собирался садиться в машину, когда увидел, что к нему спешным шагом направляется Шабаров. Сахаровский приостановился, вопросительно глядя на подошедшего Алексея Петровича.