Конечно, никто, кроме него и Инг-Ради, не знал правды. Никто, кроме него и Инг-Ради не знал, что отступление в тайное убежище не спасет их орден, а лишь отсрочит его конец. Никто, кроме него и Инг-Ради не знал, что Тени были их создателями, а не противниками. Элрик задумался о том, что было бы, если бы об этом знали другие маги, сколько их тогда согласилось бы пожертвовать собой, чтобы дать возможность остальным безопасно отступить в тайное убежище. Возможно, все, а, возможно, никто.
Но они не знали. Он будет продолжать лгать, а они отправятся на смерть. Каждому придется нести свое гнетущее бремя.
Смерть этих двадцати пяти магов позволит остальным безопасно улететь, покинуть Галактику в то время, когда они были ей больше всего нужны.
Инг-Ради думала об этом иначе, чем Элрик. Она была уверена в том, что успех их отвлекающего маневра станет утверждением их ценностей, символом их солидарности. Перед тем, как маги начали медитировать, повторяя заповеди Кодекса, он поговорил с ней один на один. Впервые с тех пор, как заболела, Инг-Ради поднялась с постели, и Элрик боялся, что она недостаточно сильна для того, чтобы справиться с предстоящим им трудным заданием. Они встретились в маленькой комнате, выбранной Инг-Ради в качестве своего жилища на станции, такой же, как у Элрика. Он был ошеломлен, увидев, насколько она ослабела.
Ее кожа, полностью утратив оранжевый оттенок, была сейчас бледно-серой, сквозь нее просвечивали синие, пересекающиеся линии вен. Она и прежде была высокой и худой, а теперь и вовсе походила на скелет, отдельные части ее тела казались несвязанными между собой, и двигалась она с трудом. Элрик, глядя на это, подумал, что она может в любой момент рухнуть, превратиться просто в мешок костей.
— Ты все сделал превосходно, — сказала она ему. — Я уверена в успехе твоего отвлекающего маневра.
— Нельзя быть полностью уверенным, пока все не закончится.
— Я хочу еще раз попросить тебя не присоединяться к нам на «Ондави». Мертвым ты не нужен. Но ты очень нужен живым.
— Мы сошлись на том, что для успеха понадобятся двадцать пять магов.
— Одним больше, одним меньше — какая разница. Если ты уверен в том, что нас обязательно должно быть двадцать пять, выбери другого. Любой маг с радостью займет твое место.
— Я не могу просить больше ни одного мага принести себя в жертву. И, если я сам не пойду на это, я вообще не могу никого просить.
— Тебе не надо просить. Обстоятельства сложились так, что некоторые из нас должны умереть. Обстоятельства требуют того, чтобы ты жил. Любое другое решение станет выражением эгоизма с твоей стороны.
Элрик покачал головой. У него не было сил спорить, но он не мог уступить.
Тем не менее, Инг-Ради настаивала:
— Ты говорил, что боишься возможной гибели Блейлока. Тогда из членов Круга выживет одна Херазад? Она одна будет вести магов в это тяжелое время, в одиночку будет принимать трудные решения?
Инг-Ради знала, что эта мысль приведет его в ужас. Но это ничего не изменит. Помимо того, его состояние тоже очень ухудшилось.
Она мягко улыбнулась ему своим узким ртом:
— Я живу лишь надеждой на то, что наш орден сумеет раскрыть секрет воспроизводства нашего биотека. Тогда мы сможем хотя бы управлять своей судьбой. Если надежда на это есть, то отступление в тайное убежище действительно имеет смысл. Я готова пожертвовать чем угодно, лишь бы сохранить эту надежду. Но я знаю, что у тебя нет никакой надежды. Ты уверен, что недавно прошедшие инициацию маги были последними, и что для нас наступили долгие сумерки. Ты предвидишь, что наш орден ждет угасание, что мы будем умирать один за другим, и через сто лет последний из нас покинет этот мир. Ради чего тогда ты готов отдать жизнь?
Элрик заговорил тоном, показывающим, что дальнейшее обсуждение бессмысленно:
— Ради солидарности. Она — наше единственное оружие против Теней. Пожалуйста, не проси меня больше. Мое решение неизменно.
Потом он перевел разговор на другую тему, и они принялись обсуждать последние детали их плана. Элрик пытался сосредоточиться на том благе, которое они принесут, если их замысел удастся, но слова Инг-Ради продолжали звучать в его ушах, не давали покоя даже сейчас. Конечно, она была права. У магов нет никакой надежды на будущее. Его мечты были разрушены, и возродить их было невозможно. Он жалел только о Галене. Он не хотел бросать Галена. Но, если Олвин не успел, Гален, быть может, уже ждет его на том свете.
Элрику не хотелось думать об этом. Эта мысль порождала отчаяние.
Стук в голове усиливался, сейчас он отдавался уже во всем его теле, в противовес эху биотека. Он заставил себя выпрямиться, мысленно просмотрел несколько картинок. Последние маги покинули Трущобы и были уже на пути вверх, к таможне.
Элрик понял, что бессознательно прижал руки к вискам, и опустил их.
Карвин, на этот раз одетая в простой черный балахон, добралась до люка «Ондави», и отошла в сторону, заговорила с Федом и Гауэном, так же стоявшим в сторонке. Гауэн сказал ей что-то и посмотрел в сторону Элрика. Потом Карвин указала на колонну магов, видимо, посылая Феда с Гауэном проверить остальных. Она прошла таможню в обратном направлении и подошла к Элрику.
Элрик вспомнил ее выступление на последнем тренировочном занятии перед посвящением. Уверенными, грациозными движениями она жонглировала ботинками Олвина, перемешала их с иллюзорными, и послала в полет по залу по запутанной траектории. За это время она подменила реальные ботинки миражами, и спрятала их. Их нынешняя игра в наперстки была почти точной копией ее выступления.
— Вы в порядке? — спросила она.
Он уже собрался отправить ее на борт «Кристал кэбин», когда стук в голове внезапно перерос в нестерпимую боль. Его мышцы свело судорогой, ноги подкашивались.
— Мне нужно отойти. Вернусь через секунду.
Она кивнула.
Он едва успел выйти в пустой коридор, как ноги под ним подломились. Элрик создал вокруг себя иллюзию, закрывшись фальшивой стеной. Прижался лбом к холодному полу и попытался сконцентрироваться на картинках, мелькавших перед его мысленным взором. Боль усиливалась, опухоль опустошения росла внутри него, она, казалось, блокировала все остальные ощущения. Элрик чувствовал, будто его поглощает боль: боль всего, что было потеряно, и всего, что будет потеряно.
Он слишком долго не отдыхал. И сейчас, в критический момент, свалился.
Злясь на свою слабость, Элрик заставил себя сосредоточиться, связаться с камерами службы безопасности, расположенными в таможенной зоне. Он не позволит плану провалиться.
На его месте стояла Карвин, ожидая его возвращения.
Позади нее возник Лондо, сейчас его прическа была приведена в надлежащий порядок.
Элрик знал, что он, в конце концов, появится здесь, ведомый любопытством и чувством вины, но, больше всего, желанием потешить самолюбие, доказать самому себе, что он не боится магов. Он должен был встретить центаврианина.
Элрик поднялся на четвереньки. Его дрожащие конечности казались резиновыми. У него не было сил встать.
— Вы удовлетворены, да? — спросил Лондо Карвин.
— Лондо. Да, вы честно выполнили условие пари, — она протянула руку. — Не поцелуете?
Выражение его лица смягчилось.
— На вас невозможно злиться, — он взял руку Карвин, поцеловал ее.
— Нам незачем больше злиться друг на друга. Нам был нужен корабль, вы смогли его нам предоставить.
Хотя Карвин не была готова к встрече с Лондо, она, как и следовало, играла роль великодушного победителя. Она ничем не выдала своей осведомленности о том, что очень скоро этот корабль понесет двадцать пять ее товарищей на смерть.
Лондо взглянул на строй магов, его рот слегка приоткрылся. Повернулся назад к Карвин.
— Мне бы очень хотелось, чтобы у нас была возможность получше узнать друг друга. Вы никак не можете задержаться? На несколько дней, а потом последовать за ними?
Итак, у Лондо сохранились остатки совести, по крайней мере, когда дело касалось прекрасной юной женщины. Смерть остальных его нисколечко не расстроит.
— Я должна лететь с ними. Вы должны радоваться тому, что мы улетаем сейчас, пока вы не успели потерять все.
— Да, я пока еще обладатель кучи акций «Светлячков». Уверен, с ними мне обеспечена безбедная старость.
Карвин взглянула в сторону последних магов, сейчас подходивших к таможенной зоне.
— Лондо, мне пора.
Улыбнувшись, она взяла его руку, поцеловала с притворной страстью.
— Прощайте, дорогой посол.
Карвин заняла свое место в конце очереди.
Лондо продолжал смотреть на нее, его рот открылся, будто он пытался что-то сказать, потом он, казалось, принял решение. Пошел следом за ней.
Элрик силился подняться. Карвин необходимо добраться до «Кристал кэбин». Он должен отвлечь Лондо. Элрик поднял руку, прижал к стене и попытался опереться на нее. Рука соскользнула. Он попытался еще раз, и снова у него ничего не вышло. Элрик чувствовал себя так, будто мускулы его руки вдруг исчезли. По его телу перекатывались волны пустоты.
— «Ондави» — всего лишь транспорт, — сказал Лондо, шагая рядом с Карвин. Маги один за другим подходили к кораблю. — Он вовсе не приспособлен для перевозки пассажиров. Грузовой трюм… — он покачал головой, — …абсолютно некомфортабельное место.
— Благодарю вас за беспокойство. Но я справлюсь.
— Вам не придется делать этого, дорогая леди, — они подошли к посту службы безопасности, и Карвин протянула свою карточку Лу Велшу. Лондо продолжал: — Я устрою так, что вам предоставят место на мостике. Увидите, там вам будет намного удобнее.
Лу пропустил Карвин, и Лондо попытался последовать за ней.
Лу рукой преградил ему дорогу.
— Посол, туда можно только пассажирам.
— Но это же смешно! Этот корабль принадлежит высокопоставленному центаврианину, моему другу. Я с этим разберусь… Лейтенант! Лейтенант! — закричал Лондо, призывая членов экипажа «Ондави». Посмотрел на Лу. — Служба безопасности. Вы когда-нибуд