– Ох, мама. Нет слов. Только, знаешь, мне кажется, слишком красиво. В смысле, очень броско, заметно.
– Девочка моя, а почему бы тебе не быть заметной? И потом, не думай, что остальные девушки придут в клуб для избранных в тряпках с рынка. Ты будешь выделяться, но не платьем, а своей красотой, которую именно наряд и подчеркнет. Понимаешь? В этом особенность хорошей одежды.
Женя повертелась, рассматривая себя с разных сторон.
– Не очень коротко, мам?
– Конечно, нет. Это даже не мини. Просто выше колен.
– А здесь? Оно же почти прозрачное на груди. У меня подходящего лифчика нет.
– Никакого лифчика и не нужно. Оно кажется прозрачным, но на самом деле ничего не видно. Просто ощущается, что твоя грудь ничем не сдавлена, что она у тебя без всяких бюстгальтеров такая упругая, красивая, молодая. Все нормально, ты уж мне поверь. А теперь надень вот это.
Ирина достала из шкафа пару элегантных босоножек на высокой шпильке, с красивым переплетением золотистых ремешков и стразами.
– Господи! Как у Золушки. Но я не выдержу весь вечер на таких каблуках.
– Прекрасно выдержишь. Ты надень их и увидишь, какая это удобная модель. Я ее хорошо знаю. А на шею надень вот это.
Ирина приложила к тонкой шее дочери колье из белого золота с желтым сапфиром в центре крупного сердечка, выложенного россыпью бриллиантов.
– Мам!
– И не забудь голову вымыть. Обязательно подкрась ресницы и губы. Вот этой помадой. И немного блеска. Ладно. Я побежала одеваться. Опаздываю уже. Звони мне время от времени. И не отключай телефон.
Перед тем как выйти из квартиры, Ирина заглянула в комнату Жени. Та сидела на столе в кружевном платье и золотистых босоножках и что-то размашисто писала в школьной тетрадке. Ирина тихонько прикрыла дверь. Женя ее не заметила. Она писала то, что хотела бы прочитать Артему, когда они останутся одни. Если они останутся одни.
Я люблю тебя сонмом сомнений,
Тенью глаз и изломами рук.
Да хранит тебя солнечный гений,
Да спасет тебя любящий друг.
Да минует твой грех наказаний.
Да услышит мольбы мои бог
И стеной миллиона терзаний
Замурует змеиный клубок
Телеграфных назойливых сплетен
И бесчестных позорящих слов.
Каждый шаг да не будет заметен
Мириаду ослиц и ослов.
Да спасут ясновиденьем очи
Двух сердец потаенную связь.
И чело да украсит корона
С восходящей жемчужной звездой.
Будь достоин великого трона
И молитвы вот этой простой.
– Паша, – торжественно провозгласил Сергей, появляясь на пороге кабинета Калинина. – У меня сумасшедшая информация.
– Не надо, – не поднял головы Павел Иванович. – Сумасшедшую сообщай в другом месте. Мне – только нормальную.
– Понимаешь, Паша. – Сергей удобно уселся в кресле. – Неуловимая разница между ними заметна лишь твоему опытному взгляду, клиницист ты мой бесценный. Поэтому я расскажу, что знаю. Дело в том, что фирма Вадима Коркина, как выяснилось, принадлежала только ему. Все остальные служащие, включая первого заместителя, который сейчас возглавляет компанию, работают по найму. Этот самый заместитель позвонил Тамаре Коркиной, чтобы она приехала и объявила о своем решении: собирается ли она вступить в права наследства или готова обсуждать вопрос передачи, продажи компании коллективу или одному человеку на каких-то условиях. В общем, обычная процедура. Ну, мы взяли знакомого юриста, который занимается подобными делами, и прибыли в фирму как богатые наследники.
– Особенно ты.
– Не будем отвлекаться на мелочи. Я не особенно. Все финансовые документы хранятся в сейфе главного бухгалтера. После смерти Вадима их никто не смотрел. А до смерти их видели только он и бухгалтер. Они пригласили нотариуса, изымают документацию и… Как ты думаешь, что?
– Коркин – не владелец фирмы.
– Гений! А кто владелец?
– Понятия не имею. Ты можешь меня не интриговать?
– Мария Ильина владелица! Совсем недавно он нотариально передал ей все права. В конторе никто понятия не имеет, кто она есть такая.
– Старик, приношу тебе глубокие соболезнования. Твоя клиентка может расплатиться с тобой разве что натурой. Думаю, тебе стоит переключиться на эту Ильину. Похоже, она миллионерша.
– Почти остроумно, учитывая размер твоего оклада и количество кислот жирного ряда, которое ты в состоянии приобрести для подпитки гаснущего разума. А кроме шуток, как тебе это?
– Кроме шуток, Сережа, мы кончаем с твоей самодеятельностью, вызываем Ильину на официальный допрос и, если не получим удовлетворительных объяснений, задерживаем ее по подозрению в убийстве Вадима Коркина.
– Насчет «задерживаем» ты, конечно, погорячился. Задержать ее без улик ты никак не можешь. Максимум – подписка о невыезде. Но как ты чувствуешь, стоит остановиться именно на этой версии?
– Не заметить ее никак невозможно. А там – посмотрим. Хотя твой невинный интерес мне очень даже понятен. Сейчас мы все начнем работать на твою клиентку. Ладно, шучу. Надеюсь, с гонорара хоть в ресторан меня сводишь. Стало быть, Мария Ильина. Особенно на ее показания и признания я не рассчитываю, поэтому по-прежнему ищем вокруг да около. И у нас, скажу тебе честно, возможно, что-то есть в плане ее причастности к убийству.
– То есть?
– Для человека в ее положении логичнее всего нанять киллера, так?
– Конечно. Не сама же она убила.
– А киллер должен какое-то время следить за жертвой. И без всякого сомнения, он должен быть где-то рядом в часы, предшествующие убийству. Тем более что Коркин погиб не дома. А теперь слушай меня внимательно. Официант, у которого ты нашел мобильник убитого, показал, что в тот вечер, точнее ночь, сразу после Коркина и его подруги рассчитался и вышел странный молодой человек. Пришел он вскоре после них, сидел за соседним столиком. Кстати, ресторан этот в дорогом клубе, и парень заплатил крупную сумму на входе. Но практически ничего не заказывал! Только рюмку водки и чашку кофе. Сидел долго и ушел за ними. И что ты думаешь по этому поводу?
– Обалдеть!
– Точно. Но самое интересное – парень-то очень заметный. Его найти, вероятно, будет не так уж сложно. Он горбун!
– Е… В смысле елки-палки! Паша, главный бухгалтер фирмы Коркина – молодой парень с горбом!
– Так. Думаем. Брать его пока нельзя. Наблюдение установим. Сейчас пошлю в эту фирму ребят. Пусть получат его отпечатки пальцев, ну, так, скрыто, как клиенты, допустим. Иди, Сережа. Узнавай, что можно, насчет этой Ильиной.
На столе Павла Ивановича зазвонил телефон. Он минуту слушал, затем прикрыл рукой трубку и сказал вслед Сергею:
– Погоди, пожалуйста. – Он положил трубку и объяснил: – Поперло, что называется. Задержан человек с бумажником и ключами Вадима Коркина. Признался в убийстве. Вроде бы бомж.
– Паша, туда надо ехать. Пока на него не повесили все убийства и не пристрелили при попытке к бегству.
– Знаю. Поехали. Но учти, сейчас эта версия доминирующая и рассматривать ее будем тщательно. Есть улика.
Даша мерзла во дворе Артема. Конкретного плана у нее не было. Просто хотелось его увидеть, поболтать, может, сходить куда-нибудь. И очень хотелось вновь попасть в эту скромную, уютную квартиру. Даша никогда не была в таком спокойном месте. Там так тепло, так здорово спится ночью, что у нее при одном воспоминании дрогнуло сердце. Правда, эта старушенция, бабушка-карга. Да, ерунда. Даша больше не чувствовала злости. Главное, попасть туда, а там видно будет. Она что-нибудь придумает.
Ночь Даша провела с пожилым, солидным мужчиной, который подобрал ее на дороге, где она якобы ловила такси. Он остановил свой «Лексус», окинул ее внимательным взглядом, спросил, куда ехать. Она ненатурально задумалась, стала что-то бормотать, якобы вспоминая, он все понял и повез ее к себе. Ничего квартира. Три комнаты, богатый ремонт, клевая мебель, бар, камин, огромная кровать. На туалетном столике флаконы с духами, баночки с кремом, шкатулки с украшениями.
– А где наша мамашка? – невинно поинтересовалась Даша. – С работы еще не пришла?
– Она отдыхает, – коротко сказал мужчина. – В Греции. Есть хочешь?
– Конечно. Но сначала я б чего-то хлебнула. Замерзла как бобик.
Он вынул из холодильника холодную отварную телятину, нарезанную большими кусками, блюдо с салатом и бутылку виски. Даша сразу налила себе полстакана, выпила залпом и уставилась на хозяина.
– А ты ничего. Ты, случайно, не на пенсии?
– Мне пятьдесят восемь лет, – слишком поспешно ответил он. – А что?
– Да ничего. Я люблю, когда мужчина, как говорится, старше. Как тебя зовут?
– Петр Никифорович.
– А меня Франсуаза. А ты нормальный?
– Не понял?
– Я спрашиваю, ты не извращенец, случайно? Не хочешь, чтобы я по кровати прыгала в пионерской форме или чтоб расстреливала тебя из фашистского автомата?
– У тебя и такие были?
– У кого ж их не было, Никифорыч. Дуракам тоже нужны любовь и дружба.
«Тебе не пятьдесят восемь, – раздраженно думала Даша, пока ее партнер пытался достичь вершин страсти. – Тебе как минимум сто пятьдесят восемь». Она посмотрела на часы над кроватью, попыталась задремать, но тут он издал странный высокий звук и скатился с нее, задыхаясь и кашляя. «Свершилось», – поняла Даша и быстро пробежала в ванную. Там все было по высшему разряду, но Даше ничего не нравилось. Ей ужасно не хотелось назад, на ту широкую кровать, где сопит этот боров. Вот тогда она и вспомнила милую улыбку Артема, его квартиру, мягкий диван. Она с детства не спала так сладко, как у него. Даша медленно вылезла из ванны, долго вытиралась большим полотенцем, разглядывала флаконы на полочке под зеркалом. Наконец заставила себя вернуться в комнату. Ее возлюбленный спал неспокойным сном нездорового человека. Она сразу услышит, когда он проснется. Даша перенюхала все духи, потом отложила два красивых пузырька, придвинула к ним понравившуюся косметику. И лишь после этого с удовольствием приступила к ревизии шкатулок. Выбрала тонкую цепочку белого золота с крестиком, выложенным бриллиантами, серьги с черными и белыми бриллиантами и толстое кольцо из желтого золота с большим розовым камнем. Она поднесла кольцо к настольной лампе и засмеялась – так ярко и красиво играл камень. Даша смахнула трофеи в сумочку, затем пошарила в ящике стола, нашла забавного нефритового слоника, отправила к другим сувенирам. Ей очень хотелось спать, но денег она нигде не находила. Пришлось залезть в карманы пиджака и брюк гостеприимного Петра Никифоровича. Даша задумалась над общей суммой – девять тысяч и восемьсот долларов. Затем сунула тысячу в карман пиджака. «Ни в чем себе не отказывай, дорогой Никифорович», – нежно прошептала она вздрагивающему во сне грузному телу. Стакан виски Даша выпила с облегчением человека, сделавшего свое дело. Но сон к ней так и не пришел до утра. Когда за окном стало светло, она недобро посмотрела на спящего мужчину. Он останется дрыхнуть в тепле и шоколаде, а она поплетется по холоду неизвестно куда. Даша быстро собралась. На кухне завернула в салфетку пару кусков мяса, пошла к двери. Потом решительно вернулась, как будто забыла что-то важное, и подожгла красивую кухонную занавеску.