ника. Он равнодушно взглянул на удостоверение и сказал:
– Ничего не знаю. Никакой команды от хозяина не было.
– Так получите эту команду. Мы знаем, что Алексей Ветров здесь.
– Ладно, спрошу. – Охранник захлопнул окошко.
Через десять минут Слава позвонил еще раз. Окошко вновь открылось, и появилось то же лицо.
– Хозяин ничего не знает. И общаться с вами не собирается.
– Зато мы с ним, мы собираемся. – Слава призвал на помощь всю свою выдержку. – У нас ордер прокурора на обыск этого дома и территории.
– Это у вас ордер. А у меня нет распоряжения хозяина. Не ясно, что ли?
Слава в задумчивости оглянулся, и тогда из своей машины вышел Эдуард Бройдо. Он не спеша подошел к воротам, повторил все, что делал Слава. Когда охранник выглянул, Бройдо сказал ему не больше трех слов. После чего ворота открылись, и машины въехали во двор. Дверь дома открыл Кирилл. Он не ответил на приветствие Славы и молча смотрел на каждого входящего злым, напряженным взглядом.
Павел Иванович, Слава и Сергей первыми вошли в гостиную, где у горящего камина сидел, развалясь в кресле, Алексей Ветров. В руке у него был наполовину опустошенный стакан, у ног, на полу, стояла бутылка виски.
– О! – поприветствовал он незваных гостей.
– Здравствуй, Алексей, – негромко произнес, входя в комнату, Бройдо.
– Дядя Эдик, – Ветров быстро вскочил. – Я не знал. Вы бы позвонили, что едете. Папа бы тоже…
– Папа нам пока ни к чему, Алексей. Стакан-то поставь.
Через час на журнальном столике перед Павлом Ивановичем лежали женские купальники, тапочки, халаты. Люди начали осмотр второго этажа. Из сада вошел сержант и обратился к Калинину.
– Павел Иванович, пройдите со мной. Кое-что есть. Первым за сержантом рванулся Бройдо, затем вышли Павел Иванович и Слава. Сергей уже стоял рядом с милиционерами, сгребавшими лопатами старый мусор с прямоугольника свежевскопанной земли.
– Ройте, – скомандовал Калинин.
Было так тихо, что мужчины слышали, как трещит сухая трава под лопатами. Наконец показался кусок черного полиэтилена. Его подняли с двух сторон, и у Бройдо вырвался стон. На нем лежала большая собака. Сергей бегло взглянул на ее труп и спрыгнул в яму. Через некоторое время он глухо сказал:
– Павел Иванович, это еще не дно. Земля разрыта глубже.
Милиционеры с лопатами прыгнули за Сергеем. Через пять минут в комьях земли показались тонкие руки, затем тело обнаженной девушки. Никто не решался взглянуть на Бройдо. А он больше не мог дышать. Как будто это его рот, грудь и легкие были забиты землей.
Когда щелкнули наручники, Алексей белыми от страха глазами поискал Бройдо, не увидел его и сказал, обращаясь к присутствующим:
– Это не я. Я не знал даже. Это он!
– Е… – выдохнул Кирилл. – Падла. Я так и думал, что он на меня покатит. Я все расскажу.
В кармане Сергея запел телефон. Он вышел на террасу.
– Да, говори, Илюха. Так. Так. Машина девушки? Узнал, какая? Сбила прохожего? Хотел остановить? Связывайся с ГИБДД. Бери ребят. Ищите. Она может уехать в любом направлении. Я свяжусь с тобой, когда в Москву приеду.
Сергей набрал номер Дины.
– Такая история, подруга. Пару часов назад прямо у своего дома была похищена девушка. Евгения Оболенская. Похитительница – женщина. Свидетель видел, как она Евгению схватила у подъезда за руку и втащила в ее же, Оболенской, иномарку, ярко-голубой «Фольксваген»-«жук». Вроде бы пистолетом ей угрожала. Свидетеля сбила. Он пытался остановить машину. Проехалась по нему, он сейчас с переломами обеих ног в Склифе. По описанию налетчица похожа на Майорову, по почерку – не то слово. Ребята связываются с ГИБДД, но какое-то время уже прошло, и найти машину быстро почти нереально. Я к тому же нахожусь в Малаховке, здесь же Павел Иванович, Слава, бригада.
– Что-нибудь есть?
– Девушка. Была зарыта в саду. Скорее всего – Ксения Бройдо. Отец ее с нами.
– Кошмар. Сережа, откуда увезли Евгению?
– Большая Черкизовская, Преображенка.
– Близко оттуда, по прямой – дом на «Щелковской». Тот дом, где я работала дворником, Сережа.
– Ты где сейчас?
– На «Соколе», у себя. Мне поехать туда?
– Ты что! Не вздумай. Это очень опасно. Позвони Мише Емельянову, участковому, предупреди его, что преступница вооружена и вообще чума. Я свяжусь с тобой в Москве.
Дина в тревоге походила по гостиной. Набрала номер телефона Емельянова, он не ответил. Дина минуту смотрела в ожидающие ее знака глаза Чарли, а затем стала быстро одеваться.
– Мы побудем во дворе. Просто посмотрим, мой дорогой. Давай наденем поводок.
Женя смотрела огромными, в пол-лица глазами на четкий и хищный профиль Даши.
– Зачем ты так поступила? Ты же говорила, что хорошо ко мне относишься. Что я для тебя как сестра. А сама меня схватила, пугала пистолетом. И не говоришь, куда мы едем.
– Я обожаю тебя. Все так и есть, как я говорила. Только ты сама не понимаешь, что для тебя лучше. Я уже сняла для нас шикарную квартиру. Тебе понравится. Но мы не сразу в нее переедем. Сначала посидим в другом месте. Потом ты за паспортом съездишь. Ну, в общем, так надо. Ты слушай меня. Я тебя в обиду не дам. Сейчас приедем, ты спать ляжешь, а я еду приготовлю. Котлеты куриные купила и вина какого-то. Шоколад пористый. Ты не бойся. И не думай ни о чем.
Женя и не могла думать ни о чем, кроме того, что она находится в полной власти буйной сумасшедшей с пистолетом. Она чувствовала, что все попытки разжалобить Дашу, что-то объяснить, переубедить ее совершенно бесполезны. Спасти Женю может только чудо. Или мама. Мамочка, мама, услышь меня! Найди!
Было совсем темно, когда они въехали в пустынный грязный двор. Дашка уверенно проехала между гаражами и втиснула машину прямо в кусты.
– Хорошо, что тут темень, как в жопе, – удовлетворенно сказала она. – Пошли со мной. Только не вздумай брыкаться, вырываться, кричать. Если будешь меня подставлять, я тебе ноги прострелю.
Она схватила Женю за руку и потащила к подъезду. Из-под порога подъезда достала ключ. У квартиры на первом этаже сорвала белую бумажку, какой опечатывают помещения, открыла ключом дверь. Свет в прихожей зажигать не стала.
– Подожди здесь. Нет, со мной иди. Сначала окна одеялами завесим, потом свет включим. Ты темноты не боишься? Не бойся, Полинка, сестра с тобой.
В пыльной пещере с темными одеялами на окнах, с тусклым светом одной грязной лампочки Женя почувствовала такое отчаяние, что не могла шевельнуть ни ногой, ни рукой. Она бессильно опустилась на подобие кровати, прикрыла на мгновение глаза и в следующую минуту вздрогнула, открыв их. Даша стояла прямо перед ней.
– Ну, чего ты шарахаешься? – спросила она с обидой. – Я тебе что-то плохое сделала? Какая ты капризная. Вот выпей. Вино приличное, тебя отпустит. Отдохнешь, пока я ужин приготовлю.
Женя взяла стакан, сделала маленький глоток.
– Пей все, я сказала, – раздался повелительный возглас Даши.
И Женя, преодолевая отвращение и спазмы в горле, выпила до дна кислый, отдающий уксусом напиток. И лишь на последнем глотке ощутила неестественную горечь. «Она что-то подсыпала», – поняла девушка, и через несколько минут мрачное логово покачнулось перед ее глазами. Она провалилась в полную темноту.
Дашка любовно посмотрела на спящую Женю, затем ловко сняла с нее вечернее платье, уложила девушку на подушки и накрыла своим сиреневым пальто, подбитым мехом. Допила вино прямо из бутылки, и ей стало так тепло, уютно и спокойно, как никогда в жизни. Все, что ей было нужно, принадлежало теперь ей одной.
Глава 27
Александр в отчаянии смотрел на Ирину. Она уже минут пятнадцать не отводила расширенные, немигающие глаза от окна, как будто пыталась остановить время, перевернуть землю, притянуть к себе дочь.
– Ирочка, приляг, пожалуйста. Я вижу, как ты страдаешь, можешь просто не выдержать. Тебе надо немного успокоиться. В милиции сказали, что их ищут. У них есть приметы. Человек, который хотел остановить машину, все описал… Ира, что ты делаешь? Зачем ты так мучаешь себя? Ты же этим ей не поможешь.
– Ты не представляешь, – Ирина вдруг схватила его за руку. – Я пробиваюсь к Жене. Я вижу, как дрожит, замирает сердце Женечки, вижу темноту, пыль, лампочку. И все! Я все время натыкаюсь на стену. Это камень. Чудовище, которое увезло девочку, – не человек. Я не могу… – Ирина вдруг прижала руки к груди и застонала, сваливаясь на бок.
Александр повернул ее на спину, посмотрел в лицо и вскрикнул: глаза Ирины закатились, кожа посерела, из губ вырывался хрип.
«Скорая» приехала через десять минут. «Инфаркт, – повернулся к бледному, потрясенному Александру врач. – Похоже, обширный».
– Пожалуйста, минуту, я позвоню в одну частную клинику, там у меня главный врач знакомый. Очень хороший кардиолог. Ее можно сейчас перевозить?
– Попробуем. Что же делать! Давайте носилки!
– Я сам ее положу, – отстранил всех Александр. Он легко и нежно поднял Ирину, уложил на носилки, накрыл пледом и что-то нежное пошептал ей в ухо.
– Она вряд ли вас слышит, – сочувственно заметил врач. – Что-то случилось?
– Беда у нас.
Дина расплатилась с таксистом, вошла во двор, не спуская Чарли с поводка. «Вот что значит – внушение», – подумала она. Ее трясло, как будто за каждым деревом, в каждом кусте сидели маньяки с большими, острыми зубами. Но Чарли шествовал спокойно, с чувством собственного достоинства, и Дина решилась обойти двор. Что-то светлело в кустах у забора. Они приблизились. «Фольксваген»-«жук»! Дина присмотрелась: кажется, голубой. Сердце заколотилось. Но Дина все же подошла совсем близко и даже потянула переднюю дверцу. Та открылась, в салоне никого не было. Что это значит? Почему машина не закрыта? Похоже, это та самая машина. У похищенной владелицы не было ключей. Майорова сама с замком справилась. Дина и Чарли тихонько подошли к дому и посмотрели на окна квартиры на первом этаже. Темно. Тихо. И вдруг Чарли встрепенулся и застыл, глядя в окно, затем тихонько зарычал. И Дина увидела свет, чуть пробивающийся сквозь плотную ткань. Так. Что теперь делать? Нужно подняться к себе и позвонить Мише Емельянову. Так она и поступила. Телефон опять не отвечал. Ну где может участковый так долго шляться? Но тут Дина вспомнила, что опорный пункт вообще работает не каждый день. Может, Миши сегодня уже не будет? Дольше мучиться было невозможно. Что там творится, в нехорошей квартире? Может, эта психопатка уже мучает девочку?