Макс свирепо взглянул на Джордана.
—Что эта девчонка смыслит в нашем хозяйстве?— рявкнул он.— А ты? Ты сам только начал работать!
Ева с ужасом понимала, что теперь весь гнев отца готов обрушиться на Джордана.
—Да, я признаю… я ничего не понимаю в тростниковом хозяйстве…— испуганно пролепетала она.
Макс гневно сверкнул на нее глазами, и Ева почувствовала, что взгляд отца лишает ее последних сил. В этот момент Джордан придвинулся ближе к ней, и она внезапно ощутила, как его близость придает ей силы и мужество.
—Я только знаю, что так ужасно обращаться с людьми нельзя! Бить их, морить голодом… Это недостойно человека, считающего себя джентльменом! Да ты и не джентльмен! Ты изверг!— закричала она.
Макс с отвращением посмотрел на нее и, покачав головой, вновь спросил себя, как это мерзкое существо может быть его родной дочерью.
—И я породил тебя!— с отвращением сказал он.— Ты… ты дрянная дочь, дурное семя!
Ева задохнулась от ужаса. В мгновение ока самые худшие ее опасения стали реальностью. И все же как отец мог произнести эти мерзкие, недостойные слова? Она растерянно взглянула на Джордана. Он смотрел на Макса так, как будто ослышался или по крайней мере неверно понял его слова.
Макс увидел в глазах Евы беспомощный ужас и страх и тут же понял все и перевел взгляд на оглушенного Джордана, смотревшего на Еву, как будто не узнавал ее.
—Не знал, значит?— воскликнул Макс с наслаждением, упиваясь эффектом.— Да, признаюсь, этим своим произведением мне гордиться не приходится! Так что не возражаю, если она уйдет к тебе,— прошипел он.— Неплохая парочка, вот уж два сапога пара!
Ева пошатнулась, как от удара. Лицо ее стало белее мела, в глазах заблестели слезы. Джордан непроизвольно протянул руку, пытаясь поддержать ее, но Ева, в смятении оттолкнув его, повернулась и бросилась к выходу. Весь зал с изумлением смотрел ей вслед.
Летиция была не в силах пошевелиться от стыда и ужаса и почти ничего не видела от слез. Первый порыв — бежать за дочерью, утешить и успокоить ее — сменился апатией и отчаянием: Летиция понимала, что сейчас Ева не захочет слышать от нее слова утешения. И в то же время Летиция знала, что у младшей дочери, кроме нее, нет никого на свете.
Немного поколебавшись, Летиция все же решила найти Еву и двинулась к дверям, но Лекси цепко схватила мать за руку:
—Не надо! Пусть идет! Она сама во всем виновата!
До слуха Летиции смутно доносились перешептывания публики.
—Я не могу сейчас оставить ее одну!— воскликнула она, высвобождая руку, и, провожаемая любопытными взорами публики, торопливо побежала к выходу.
Евы нигде не было видно, она буквально растворилась в темноте. Летиция позвала ее несколько раз, пробежала между рядами колясок и фургонов, но никого не нашла — даже люди, нанятые, чтобы присмотреть за лошадьми, столпились в вестибюле и наблюдали за балом.
Джордан вышел на улицу через ближайший выход — через кухню и заднюю дверь. Глубоко вдыхая ночную прохладу, он попытался успокоиться и погасить бушевавший внутренний жар и быстро зашагал в темноте, отчаянно пытаясь уяснить себе все случившееся.
«Как это возможно? Ева… дочь Макса Кортленда?» — снова и снова спрашивал он себя, безнадежно пытаясь примирить отвращение к Максу с уважением, которое питал к Еве. «Ева родная сестра Лекси? И Силии?» — думал он. Осознать все это было совершенно немыслимо.
—Джордан!— раздался крик.
Поначалу он не расслышал, что его кто-то зовет.
—Джордан!
Обернувшись, Джордан увидел перед собой Летицию: обойдя здание в напрасных поисках Евы, она увидела в тени деревьев его одинокую фигуру.
—Я не могу поверить… Значит, Евангелина ваша младшая дочь?— растерянно спросил он.
—Прошу вас, не будьте к ней строги, Джордан! Она сама не считает себя членом нашей семьи! Мы ведь не воспитывали ее! И она не любит Макса так же сильно, как и вы!
Путаные объяснения Летиции только рассердили Джордана.
—Воспитывали вы ее или нет, не важно! Как она могла скрыть это от меня!— воскликнул он и, не говоря более ни слова, ушел прочь.
Летиция, совершенно убитая горем, закрыла глаза. Боль Евы ощущалась сейчас ею, как своя собственная, и за страдание дочери она винила лишь одного человека — своего мужа. Если бы он любил ее так, как вначале, совершенно по-другому могла бы сложиться их жизнь! «Как,— спросила она себя в сотый раз,— как так вышло? Отчего Макс так безумно увлекся Катэлиной Хейл?»
—Летиция!— донесся до нее крик Макса.— Мы едем домой!
Летиция оглянулась и увидела у коляски Лекси, Силию и Уоррена. У освещенного входа стоял Макс. Небольшая группа зрителей, в том числе ее партнеры по бриджу, находились рядом, оживленно обсуждая что-то.
—Летиция!— вновь закричал Макс в темноту. Летиция заметила, что он даже не повернул голову, когда звал ее.
«Ждет, что я побегу за ним, как послушная собака!» — со злостью подумала она.
—Я никуда не поеду с тобой!— крикнула она, не обращая внимания на посторонних.
Это откровенное неповиновение явно поразило Макса.
—Да ты опять пьяна!— громко сказал он, поворачиваясь к ней.
Понимая, что муж желает публично унизить ее, Летиция закипела от ярости.
—Нет, я не пьяна!— закричала она.— И очень жаль!
—Тогда езжай домой сама, как знаешь! Допейся хоть до белой горячки, мне наплевать!— рявкнул Макс. Запрыгнув в коляску, он хлестнул лошадь и через мгновение исчез в темноте.
Добравшись до Уиллоуби, Летиция обнаружила, что ворота заперты. Еще одна пощечина, еще одно унижение. Силия, Уоррен и Лекси стояли рядом. Летиция осознала, что такой злости она еще некогда не чувствовала.
—Уоррен, я была бы вам очень признательна, если бы Силия и Лекси могли бы провести ночь у вас в доме,— неожиданно сказала Летиция. Сестры в изумлении посмотрели на нее, а потом друг на друга.
—Разумеется… миссис Кортленд,— растерянно ответил Уоррен, явно пораженный, что Летиция позволяет себе такое нарушение всяких норм приличия.
—Ты не должна оставаться с отцом одна!— испуганно вскликнула Силия.— Поедем с нами, мама!
—Нам с твоим отцом нужно кое-что обсудить. Наедине,— ответила Летиция, не сводя глаз с дома.
Дочери, уловив железные нотки в ее голосе, вновь испуганно переглянулись — никогда раньше они не видели на лице матери такого злого, решительного и мстительного выражения.
—Я открою ворота,— сказал Уоррен, спрыгивая на землю и подавая руку.
—Не беспокойтесь, Уоррен. Я пойду по аллее,— ответила Летиция, выходя из ландо.
—Осторожнее, мама!— умоляюще воскликнула Лекси.
—Все будет хорошо, девочки. Мне… просто нужно привести мысли в порядок.
Идя к дому, Летиция увидела, что в гостиной горит свет, и с облегчением поняла, что Макс еще не спит — она не собиралась ждать до утра. Уже подойдя к веранде, она заметила в тени около конюшни какое-то движение. Это был Элиас, распрягавший лошадей.
—Элиас, как ты себя чувствуешь?— тихо спросила она, подходя к нему.
—Я в порядке, миссис,— коротко ответил он и опустил голову.
Двигался он медленно и осторожно, и Летиция сразу поняла, что каждое движение причиняет ему сильную боль.
—Твои раны не воспалились?
—Нет, Зета промывает их соленой водой. Каждый день.
От воспоминания о полосах содранной кожи на спине Элиаса Летицию бросило в дрожь.
—Мне очень жаль тебя, Элиас. Ты не заслужил того, как с тобой поступили. И никто не заслуживает, чтобы с ним так обращались.— Элиас по-прежнему смотрел в землю, и Летиция вдруг увидела в его курчавых волосах седину. «Он уже немолод»,— подумала она.— Меня просили кое-что передать тебе,— прошептала Летиция. Никто не мог услышать их сейчас, но все же эта предосторожность была не лишней.— Джордан Хейл хотел бы, чтобы ты работал у него. Он сказал, что будет хорошо платить тебе и защитит тебя от Макса.
Элиас с недоверием посмотрел на нее:
—Вы не хотите, чтобы я больше работал на вас?
Летиция заметила в его глазах отблеск мучительной неопределенности. «Он думает, что его увольняют в наказание…»
—Конечно хочу! Но я забочусь о твоем благе,— ответила она и подумала, как ей будет не хватать Элиаса.— Там тебе будет гораздо лучше и никто тебя не обидит. Джордан Хейл хороший человек, Элиас. Я бы хотела, чтобы ты ушел к нему.— Летиция почувствовала, что готова заплакать. Элиас служил у нее очень долго, но сейчас нужно было, чтобы он ушел.
—Нехорошо оставлять вас, миссис,— покачал головой Элиас.
Летиция никогда не сомневалась в преданности Элиаса, и преданность эта делала все, что произошло с ним, еще более непростительной.
Не вмешайся она тогда, Макс мог бы забить его до смерти.
—Спасибо тебе, Элиас… но, пожалуйста, подумай над моими словами. В Эдеме никто не будет обращаться с тобой так жестоко. А я стану навещать Гэби Мэллоу, так что мы с тобой будем видеться,— сказала Летиция и неожиданно для себя протянула Элиасу руку. Элиас посмотрел на руку, потом взглянул Летиции прямо в глаза. Летиция улыбнулась — ей захотелось ободрить Элиаса, показать ему, что он не наемный слуга, а друг, о котором беспокоятся и заботятся. Элиас еще раз посмотрел на протянутую руку и неуверенно пожал ее своими загрубелыми, мозолистыми пальцами. В свете луны их руки были похожи на фарфор и уголь, и Летиция неожиданно ощутила, как гармонично могли бы жить вместе люди разных культур.
В первый раз с тех пор, как его привезли в Австралию с родных Соломоновых островов, Элиас увидел проблеск надежды.
—Взвесь все за и против,— продолжала Летиция, крепко сжимая второй рукой руку Элиаса.— Джордан велел передать тебе, что он не торопит с ответом. Но я буду очень беспокоиться за тебя, пока ты находишься здесь.
Элиас поднял взгляд на Летицию. Он едва мог поверить, что кто-то мог с таким участием отнестись к нему.
—Я подумаю…— сказал он. Голос его стал хриплым от волнения.
Летиция почувствовала, как на глаза ее навернулись слезы.
—