— твердила она себе снова и снова.
Джордан по-прежнему смотрел на реку, и молчание становилось тягостным. Наконец он повернулся и вновь внимательно посмотрел на нее. На этот раз его взгляд скользнул по ее лицу и остановился на ее губах. Прежде чем она поняла, что происходит, он склонился к ней и поцеловал ее в губы.
Ева сидела будто парализованная, еще не веря в то, что случилось. Он целовал ее, но почему? Джордан был достаточно опытен, чтобы различить в ее глазах смесь желания и смущения, и он вновь склонился к ней. Он нежно целовал ее, но Ева чувствовала, что Джордан сдерживает себя. «Он целует меня ради меня самой, или это просто… от скуки?» — спрашивала она себя, замирая от счастья и волнения.
—Я очень долго хотел это сделать. Надеюсь, вы не сердитесь?— спросил он, улыбнувшись, и слегка отодвинулся от нее.
Ева покачала головой и отвернулась к реке: теперь все стало ясно — он всего лишь развлекался.
—Было чудесно,— сказала она, глотнула вина и рассмеялась, твердо решив поддержать эту игру. Еще месяц назад она бы очень смутилась, но с тех пор их дружба так окрепла, что она могла сказать ему все. Это тоже было чудесно.
—Может быть, нам стоит делать это почаще?— шутливо спросил Джордан, он слегка пощекотал Еву за бок и игриво потерся носом об ее ухо.
—Вы ведь не хотите воспользоваться тем, что я слегка пьяна?— рассмеялась Ева. Она шутила: разумеется, он всего лишь развлекается. «В конце концов,— подумала она,— у него, наверное, уже давно не было ни с кем настоящего свидания».
К ее удивлению, лицо Джордана стало серьезным.
—Нет, Ева. Я никогда не воспользуюсь вашим доверием.
—Я знаю!— улыбнулась она.— Я всего лишь дразню вас.— Ева внезапно стала очень серьезной.— Я ведь доверяю вам, Джордан, я доверила вам свою жизнь, так что…— она игриво улыбнулась,— я уверена, что и моя добродетель в полной безопасности.
—Я не уверен в этом, Ева, так что, быть может, нам сейчас самое время идти домой. У вас был трудный день. Вы, должно быть, устали.
Ева слушала его с изумлением.
—Джордан, я знаю, что вы не находите меня…
—Желанной?— выпалил Джордан.
Ева смущенно отвела взгляд.
—Я хорошо знаю, что не… слишком желанна, Джордан. Вам не нужно притворяться, чтобы утешить меня. У меня нет никакого опыта в отношениях с мужчинами, но этому есть серьезная причина — они ведь никогда не бросались мне в ноги.
Джордан осторожно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
—Они многое потеряли,— сказал он, взял ее руку и положил себе на грудь, под рубашку.
Ева почувствовала, как сильно бьется его сердце, и взглянула в его затуманившиеся глаза.
—Вот так вы действуете на меня,— хрипло прошептал он. Его взгляд вновь упал на ее губы. Опустив ее подбородок, он провел длинными пальцами по ее шелковистым волосам и привлек Еву к себе. В этот раз губы его были требовательны. Она услышала его стон и ощутила на своем лице его жаркое дыхание. Он медленно опустил ее на траву, долго целовал ее в шею и вновь возвращался к губам. Все сомнения, желает ли он ее, покинули ее.
Никогда в жизни Ева не испытывала столь острого наслаждения.
—О боже,— сказал Джордан, наконец оторвавшись от нее.— Мне лучше остановиться, пока это еще возможно.
Ева подняла взгляд, и он внимательно посмотрел в ее бездонные черные глаза.
—Не смотрите так на меня, Ева!— сказал он, слегка улыбнувшись.— Я всего лишь человек.
—Как так?— невинно спросила она. Ее лукавый взор остановился у него на губах.
Джордан издал какой-то глухой звук, похожий на рычание, встал и слегка оттолкнул ее.
—Идите в дом, бесстыдница! Мне нужно искупаться,— сказал он, расстегивая рубашку. Ева улыбнулась.— Идите!— рыкнул он, не решаясь еще раз посмотреть на нее.
Ева почувствовала, как возбужден Джордан. Взволновавшись до дрожи, она повернулась и медленно побрела по направлению к дому. Через несколько мгновений до ее слуха донесся плеск. Она повернулась, но увидела на берегу, где они недавно сидели, только его одежду — сам же Джордан, рассекая воду яростными движениями, плыл по реке с такой энергией, что, казалось, за ним гонится крокодил.
—Спасибо, Джордан, ты сумел заставить меня почувствовать себя желанной,— прошептала Ева и с удивлением осознала, что способна возбудить в другом человеке столь сильные, чувства. Ева повернулась и пошла в дом. Она знала, что сегодня ей всю ночь будут сниться чудесные и удивительные сны.
Глава 26
Макс вошел в бар гостиницы «Санрайз» в Бабинде почти перед самым закрытием — он был слегка пьян и находился в состоянии сильнейшего раздражения. Старая, обшарпанная гостиница была одной из двух в городе и имела хорошо заслуженную репутацию притона для всякого сброда: плантаторы и предприниматели останавливались обычно в гостинице «Тэттерсолз», расположенной в лучшей части центральной улицы, а «Санрайз» служил пристанищем для сезонных рабочих и разнообразного портового отребья. Среди разномастной публики, заполнившей бар, находилась сейчас и компания отъявленных негодяев — Дермот Локк, Билл Болтофф, Хьюберт Иболд, Нэд Флетчер и Чарли Хайд.
Макс считал, что первая встреча прошла удачно. Дермот выслушал его предложение и согласился потолковать с Джорданом Хейлом за вознаграждение в двадцать фунтов. Обычно очень хитрый и предусмотрительный Макс, однако, совершенно не учел, что пропойцы из бара готовы слушать его разглагольствования ровно до тех пор, пока Макс платит за выпивку. Но сейчас Макс не был прежним Максом — в последнее время он почти не бывал трезв, да и страстная жажда мести уже не позволяла ему рассуждать здраво. Второй же визит Макса в «Санрайз» оказался совсем не так успешен, как первый,— прежде всего Макс явился в бар вечером в пятницу, когда компания Дермота Локка находилась сильно навеселе и у всех уже чесались кулаки. Во-вторых, сам Макс был наполовину пьян и находился в особенно угнетенном рас положении духа: Макс был совершенно убежден, что возвращение Джордана Хейла в Джеральдтон стало причиной его жизненного краха, он узнал, что жена оказалась ему неверна, что младшая дочь в действительности не его дочь, а последней каплей стал приезд на плантацию Комиссии по правам человека, пригрозившей ему закрытием фермы из-за нечеловеческого отношения к канакам. От всех этих несчастий и постоянного злоупотребления алкоголем ум Макса слегка помутился, сейчас он действовал почти бессознательно, и его единственным желанием было уничтожить, растоптать, истребить Джордана Хейла.
—Дермот!— крикнул Макс, пробираясь через толпу разнообразных подонков, вроде Нэда Флетчера и Хьюберта Иболда и особенно гнусного типа по имени Финли Скотт.
Дермот поднял глаза на Макса и в первое мгновение даже не узнал его — за последнее время Макс так опустился, что сейчас почти не выделялся из окружающей толпы. От неожиданного окрика настроение Дермота, постоянно колебавшееся между разухабистым пьяным весельем и злобой на весь свет, немедленно испортилось.
—Чего надо?— раздраженно буркнул Дермот.
—Надо, чтобы ты сделал дело, о котором мы говорили пару недель назад. Прямо сейчас!— ответил Макс.— Найди несколько человек понадежнее, и пошли!
Дермот невозмутимо посмотрел на Макса. Ледяному спокойствию Дермота мог бы позавидовать даже тайпан, Макса же этот ленивый и наглый взгляд привел в бешенство.
—Что сидишь!— закричал он.— Нужно сделать дело, о котором говорили, срочно! Сегодня же!— закричал он во весь голос. Почти обезумевший от ненависти к Джордану, Макс даже не подумал о том, что это сомнительное заведение полно любопытных ушей.
Дермот, опершись локтем на стойку, поднял почти пустой стакан. Он, как и всегда, нуждался в деньгах, но не настолько, чтобы позволить Максу Кортленду разговаривать с ним, как с каким-нибудь канаком: Дермот Локк перевидал за свою бурную жизнь множество важных и надменных плантаторов и органически не выносил их.
Впервые приехав в Бабинду в поисках тех людей, бывших в Эдеме, Макс нашел Дермота в баре гостиницы «Санрайз». Вместе с ним там были Нэд, Чарли, Билл и Хьюберт. Плантаторы и другая публика почище забредали в этот грязноватый бар разве что по ошибке, и обычно им тут же показывали дорогу в «Тэттерсолз», но Макс прочно засел у стойки и половину дня угощал нею компанию выпивкой. Пропив всю наличность Макса, Дермот с приятелями быстро отделались от него и едва ли вспоминали с тех пор о нем.
—Иди проспись,— грубо ответил Дермот.— Или не видишь, что я занят?
Нэд Флетчер отпихнул Макса в сторону.
—Это еще кто такой?— спросил он, повернувшись к Максу. В лицо Максу ударил сильный запах перегара и пота. Он с презрением оглядел Нэда и подумал, что этот испитый кабацкий крикун — наглядный пример того, что для работы следует нанимать только канаков: платить им можно было, по сравнению с европейцами, гроши. Главное же, канаки всегда знали свое место и были почтительны, во всяком случае, большинство — если же среди островитян и выискивался какой-нибудь умник, Макс умел быстро объяснить, как положено вести себя рабу.
—А твоя какая забота?— ответил Макс.— У меня есть важное дело, и у меня с этим человеком уговор. Я плачу хорошие деньги, так что убирайся к дьяволу с моей дороги.
Это смелое заявление привлекло внимание Финли Скотта.
—Уговор, говоришь?— Он грубо передразнил выговор Макса. Презрительно оглядев его с головы до ног, Скотт подумал, что перед ним, наверное, какой-нибудь сумасшедший бродяга.— Ты, видать, шел сюда, да башку об дверь зашиб, старый хрыч! Уговор! Ты на себя взгляни, у тебя, верно, и двух пенсов в кармане нет!
—Видать, у старичка уже не все дома!— ехидно добавил Нэд и засмеялся.
Раздражение Макса достигло наивысшей точки: он прищурил глаза и с отвращением обвел взглядом своих собеседников.
—Я-то думал, вы серьезные мужчины,— прошипел он,— а вы просто толпа болтунов, хуже баб!
При этих словах Нэд вскочил, схватил Макса за ворот рубахи и с помощью Дермота, Чарли и Хьюберта вышвырнул его на улицу, прямо на грязную землю.