—С кем это ты говоришь, мама?— спросила Александра, выходя на веранду.
—Ни с кем,— поспешно ответила Летиция.
—Что-то случилось?— спросила Лекси, заметив, что лицо матери стало бледно-серым.— Неужели отменили вечер?
—Хорошо бы…— невнятно пробормотала Летиция, подлила в кофе рома и допила чашку в один прием.— Если отец попросит газету, скажешь ему, что сегодня ее не было,— добавила она, поднимаясь.
Лекси нахмурила лоб:
—Но, мама…
—Делай, как я говорю,— ответила Летиция, взяла газету и торопливо ушла к себе.
—Ева, ты… потрясающе выглядишь!— крикнула Гэби. Ее откровенное изумление невозможно было не заметить, но Ева была слишком взволнованна, чтобы обидеться.
—Ну, я бы так не сказала… но, должна признаться, я сама никогда не предполагала, что могу быть… так похожа на настоящую женщину!— ответила Ева, с удовольствием рассматривая просто скроенное бледно-розовое платье.
Гэби рассмеялась — это замечание показалось ей нелепым. Разговор происходил в коттедже, куда Ева, стесняясь мужчин, ушла переодеваться к праздничному вечеру. Гэби уверила ее, что все мужчины, кроме Фрэнка, отправились к Альберто Сантини помочь ему починить крышу, но Ева все же волновалась, не чувствуя себя в безопасности. Все четыре комнаты в коттедже были уже вымыты, в кухне и гостиной начат ремонт, но работа временно приостановилась — Джордан потребовал, чтобы Фрэнки работал с ними на полях.
—Невероятно! Ты сшила такое платье за один день! Гэби, ты просто чудо!— вновь воскликнула Ева. В вечернем платье она чувствовала себя непривычно и тщательно скрывала от самой себя неприятную мысль, что это было ее первое вечернее платье.
—Ты же сама не хотела, чтобы в платье было что-нибудь вычурное! Так что работы было немного,— заметила Гэби.
—В нем нужно было бы идти тебе,— ответила Ева. Фрэнки, как плотник, занимал достаточно видное положение в местном обществе и мог посещать такие вечера наравне с владельцами ферм и их семьями.
На лице Гэби на мгновение отразилось беспокойство.
—Я бы пошла, но боюсь оставить детей….
Ева поняла ее опасения.
—Тин Ян сказала, что присмотрит за Джошем и Билли, если мы с Фрэнком захотим пойти, но… я все равно не буду спокойна,— сказала Гэби.— Я так боюсь, что сюда могут явиться люди Кортленда. Фрэнки говорит, они могут воспользоваться тем, что все мужчины будут на вечере…
—Не волнуйся, Гэби. Здесь же останутся Саул и Ной.
—Я знаю, с ними шутки плохи…— улыбнулась Гэби.— Говоря откровенно, рядом с ними я сама чувствую себя гораздо спокойнее.
Чтобы смыть засохшую краску, Еве пришлось несколько раз мыть волосы, и сейчас они сияли, как шелк: хотя и коротко подстриженные, они лежали на голове пышной и упругой шапкой.
Гэби и Тин Ян перебирали украшения, стараясь подобрать что-нибудь простое и изящное. Глядя на них, Ева заметно волновалась. Затейливые украшения совсем не нравились ей, но женщины потратили на нее столько времени и сил, что ей совсем не хотелось вмешиваться и обижать их.
Наконец они выбрали перламутровую заколку в тон платья, и Тин Ян прихватила ею волосы Евы. Женщины слегка отошли в сторону, чтобы осмотреть Еву.
—А не слишком она велика?— спросила Ева, дотрагиваясь до заколки.
—Нет, нет, мисси!— Тин Ян бросилась к ней, решив, что Ева хочет снять ее.— Вы чудесно выглядите!
—В самый раз,— заключила Гэби.— И знаешь, Ева, ты по-настоящему хорошенькая девушка.
—Хорошо по крайней мере, что выгляжу хотя бы как девушка,— покраснев, сказала Ева и тут же поняла, что нечаянно выдала свои тайные опасения.
Гэби рассмеялась:
—Тин Ян замечательно готовила все это время, и ты набрала несколько фунтов веса. У тебя даже стали появляться формы: красивые бедра и маленький изящный бюст.
—Перестань, Гэби!— возмущенно воскликнула Ева, покраснев еще сильнее.
—Я говорю совершенно серьезно. Ты прекрасно выглядишь.
Ева, совсем смутившись, еще раз окинула взглядом платье и тут же в отчаянии выставила ногу в потертом, потрескавшемся башмаке.
—У меня же нет подходящей обуви!— воскликнула она.
—Да, эти совсем не годятся!— мрачно подтвердила Гэби.
—Никаких других у меня нет,— с отчаянием сказала Ева.— Вот и все! Я не могу ехать!
—У вас совсем маленькая нога, в точности как у меня, мисси! У меня есть для вас обувь!— воскликнула Тин Ян и выбежала из комнаты. Гэби и Ева с любопытством посмотрели друг на друга, решительно недоумевая, о какой обуви говорит китаянка, обыкновенно ходившая в деревянных сандалиях.
Тин Ян вернулась. В руках у нее были изящные черные атласные туфли, разукрашенные тонким бело-розовым шитьем.
—Какая прелесть, Тин Ян!— воскликнула Ева, вытаращив глаза от удивления.
—Мне их прислала сестра из Кантона,— улыбнулась Тин Ян,— и я еще ни разу не надевала их.
—Тогда и я не надену,— ответила Ева.— Носить чужую неношеную обувь — очень плохая примета.
—В Китае, мисси, это как раз хорошая примета. Надевайте! Они так хорошо идут к вашему платью!
—Очень изысканные туфли, Ева,— сказала Гэби.— Надеюсь, они тебе подойдут.
Сбросив ботинки, Ева переобулась. Туфельки Тин Ян оказались легкими, как перышко, и пришлись ей точно впору.
—И когда же прибудет твой кавалер?— осведомилась Гэби, одобрительно оглядывая Еву.
—Мы встретимся с Ирвином в городе, Гэби,— ответила Ева. Гэби удивленно замигала.— Если, конечно, он наберется храбрости и вообще придет. Мы вместе работаем с ним в газете. Жюль Кин хотел сам написать про вечер, но пришлось послать Ирвина. Он в общем-то приятный молодой человек, но ужасно, просто болезненно застенчив. Боюсь, репортера из него никогда не получится.
Храня ледяное молчание, Летиция, Александра и Макс направлялись в город. Коляска остановилась у мэрии, и Макс повернулся к жене.
—Мне нужно заглянуть в паб. Хочу выпить пива с Фрэнком,— угрюмо сказал он.
Летиция сердито поморщилась, но ничего не сказала. Таков был местный обычай — перед началом вечера женщины болтали и накрывали столы, а мужчины говорили о делах за холодным пивом. Обычно Летиция с нетерпением ждала возможности посудачить с приятельницами, но сейчас нервы ее были натянуты до предела.
—Не пей слишком много,— механически ответила она. Летиция все-таки сумела спрятать газету, и Макс еще ничего не знал о статье. Впрочем, Летиция была почти уверена, что кто-нибудь в пабе неизбежно расскажет мужу о статье. Из этого следовало, что сегодня вечером грянет гроза, которая окажется тем более страшной, если Макс будет пьян.
Макс поднял брови и иронически посмотрел на жену.
—И ты тоже,— многозначительно хмыкнул он, вылезая из коляски. Летиция вновь поморщилась.
Летиция и Александра вошли в зал вслед за радостно щебечущей Короной Бёрн. Глазам их предстало необычное зрелище — женщины не суетились вокруг расставленных столов, а стояли в углу и внимали Джордану Хейлу: он стоял среди них, как король, окруженный придворными. Среди женщин, столпившихся около Джордана, была и Силия, а немного в стороне, с мрачным и брюзгливым выражением на лице, в полном одиночестве стоял Уоррен Моррисон.
В этот день Силия немало потрудилась над своей внешностью, и Уоррен, оценив ее усилия, смотрел на нее с восхищением. Но все же, со своей вечной аккуратной прической, она казалась невзрачной и блеклой рядом с сестрой, одетой в длинное темно-бордовое платье. Губы Лекси, подкрашенные в тон платья, резко выделялись на фоне ее матово-бледного лица. Строгость платья Лекси удивительно гармонировала с обдуманным беспорядком ее черных кудрей. Летиция же, как и всегда, выглядела очень элегантно, но на ее лице читалась озабоченность, и Джордан, взглянув на нее, тотчас заподозрил, что сегодня у нее была стычка с Максом.
—Ну, расскажите же нам еще о столице!— воскликнула Тереза Кармишель, и все дамы хором присоединились к ее просьбе.
Зайдя в гостиничный бар, Макс тут же почувствовал что-то неладное: разговоры при его появлении тотчас смолкли, и в баре воцарилось откровенно враждебное молчание. Посетители пристально смотрели на него, кое-кто из них даже демонстративно отвернулся.
—Налей-ка мне пинту, Уэлли,— сказал Макс бармену.
Наливая пиво, Уэлли осторожно покосился на Макса. Тот озадаченно оглядывал своих приятелей, сразу же отводивших взгляды.
К Максу подошел Фрэнк Моррисон.
—А мы и не ждали тебя тут сегодня,— сказал он.
—Почему? Я всегда хожу на вечера.
—Ну, потому…— Фрэнк замялся.
—Потому что?..— неприязненно спросил Макс. Эти косые взгляды уже начинали раздражать его.— Давай, говори, Фрэнк!
—Он, наверное, про статью в сегодняшней газете,— предположил Уэлли.
—Не видел я сегодняшней газеты,— ответил Макс и мгновенно понял, что Летиция зачем-то спрятала от него газету. Вот почему она весь день сама не своя! Макс почувствовал, как тревожно забилось его сердце.
Уэлли вышел из-за стойки с измятой газетой и положил ее перед Максом.
—Не хватало нам еще комиссии по правам человека!— донесся до Макса голос Билла Бойда.
—Цены на сахар падают, а нам сейчас, значит, нужно тратить деньги на починку бараков?— добавил Герман Киркбрайт и выругался.
—О чем это вы?— промычал Макс, открывая газету.
—Можешь ты наконец угомонить свою девчонку? От нее всем здесь житья скоро не станет!— воскликнул Билл.
—Черт подери!— взорвался Макс.— Нужно избавиться от нее! Мне надо было сделать это еще полгода назад!
—Спасибо, что подвез меня, Нибо!— уже в третий раз сказала Ева.
Старик улыбнулся при виде ее волнения и повернул коляску на главную улицу Джеральдтона.
—Ваш молодой человек проводит вас до дому, мисс Ева?— спросил Нибо.
—Ирвин вовсе не мой молодой человек, Нибо! И я не хочу, чтобы он провожал меня до Эдема. Он думает, что я живу у Мэри Фоггарти. Ты сможешь меня забрать?
—Я дождусь вас, мисс Ева. А пока схожу к Джексону Элрою,— ответил старик. Джексон жил в хижине у самой реки, на соседней улице. Как и Нибо, он когда-то работал у Патрика Хейла. По профессии он был кузнец, но из-за преклонных лет был вынужден оставить работу и теперь жил тем, что торговал в городе рыбой и овощами.