— Я не знала, какой у вас размер, миссис Мэллоу, но все же захватила кое-что, — сказала Летиция, открывая свой саквояж.
— Нет, что вы... — волнуясь и суетясь, ответила Гэби. — Я вчера сказала Джордану, что могу сшить себе что-нибудь... вот только в город нужно съездить и купить ткань. — Гэби, хотя и возражала Летиции, все же не смогла удержаться и не заглянуть в саквояж. Ее глаза расширились от удивления, увидев, какого замечательного качества были принесенные Летицией вещи.
Действительно, вещи были ничуть не хуже тех, что носила сама Летиция, и Гэби с ужасом подумала, не пришлось ли Летиции совершить набег на свой собственный гардероб. — Вы так добры, что пришли к нам... но я, право же, никак не могу... — проговорила Гэби. Щеки ее пылали от волнения.
Увидев страх в глазах Гэби, Летиция тут же догадалась, в чем дело: имея немалый опыт в делах благотворительности, она прекрасно знала, что люди в подобных ситуациях испытывают острое чувство унижения.
— Не могу даже представить себе, какой это ужас — потерять при пожаре все имущество! — сказала Летиция. — Мне очень жаль, что эти вещи уже не новые, но наш фонд зависит от пожертвований... Если вы подскажете мне, что нужно вашим деткам и мужу, я быстро подберу что-нибудь и для них.
Наконец стало ясно, что вещи не принадлежат Летиции, и испуг Гэби стал понемногу проходить. Гостья была мила, добра и искренна, и нисколько не высокомерна. Летиция, подумала Гэби, даже не укорила Джордана за то, что он представил ее просто по имени. И все-таки Гэби не могла отвести глаз от наряда Летиции, испытывая сильное желание пощупать руками материю, казавшуюся на вид такой легкой и прохладной. Такие платья ей приходилось видеть только в модных журналах.
— Простите меня за неловкость, — запинаясь, сказала Гэби. — Вы, может быть, хотите чашку чаю? То есть если у вас, конечно, есть время... то есть... простите, что я спрашиваю... вы на завтрак едете или на обед?
— Нет. — Летиция взглянула на свой костюм и поняла, что Гэби, видимо, решила, что наряд этот предназначен для какого-то важного светского визита. — Я поеду в город, но... немного позже. И я бы с удовольствием выпила сейчас чаю. — Летиция заметила, что Джордан смотрит на нее, и почувствовала, что краснеет. «Он понял, — с легкой досадой подумала она, — что я нарядилась специально для него!»
— Я сейчас скажу Еве, чтобы она приготовила чай, — сказал Джордан, решив, что Гэби будет меньше смущаться, если останется вдвоем с Летицией.
— Ева еще не вернулась от соседей, — заметила Гэби.
Джордан недоуменно поднял брови: Ева не говорила ему, что собирается навестить кого-то. Летиция, зная, что поблизости есть только две фермы, тоже удивилась, но постаралась не подать виду.
— Я принесу чай, — добавила Гэби.
— Не стоит, Гэби, — ответил Джордан. — Я сам все сделаю. Уверен, вам тут есть о чем потолковать.
— Пусть чай приготовит миссис Мэллоу, Джордан! Только не обижайтесь, — нервно сказала Летиция, — но у нее лучше получится. А пока она будет отсутствовать, вы посидите со мной?
— Конечно, — ответил Джордан, Разумеется, все это время Летиция искала возможности остаться с ним наедине!
— Пожалуйста, называйте меня просто Гэби, — неловко сказала Гэби, вновь посмотрев на саквояж, — так мне будет проще. — Она с облегчением почувствовала, что может хоть что-то сделать для Летиции, пусть даже это будет такая мелочь, как чай. — А пока чайник не закипел, я примерю вещи. Посмотрим, подойдут ли они мне. — Гэби пыталась держаться с достоинством и не показывать своей радости, но глаза ее блестели, как новенькие монетки.
— Вам придется ушить кое-какие вещи, Гэби. Вы такая маленькая!
— Это не страшно, Летиция! — улыбаясь, ответила Гэби. Руки ее перебирали дорогие, шелковистые на ощупь вещи. Сейчас она чувствовала себя как ребенок на рождественском празднике, хотя не получала таких чудесных подарков никогда в жизни. Радость ее омрачалась только тем, что ни Фрэнки, ни мальчикам пока не принесли ничего.
— Прекрасно, — сказала Летиция. — А пока мне хотелось бы прогуляться вдоль реки, если вы не против, Джордан. Не помню, когда в последний раз мне удавалось пройтись немного по берегу.
Река протекала рядом с Уиллоуби, но именно в тех местах берега были обрывисты и опасны. Эдем же располагался на лучшей, удобнейшей и приятнейшей части берега реки Джонстоун.
Джордану хотелось поскорее присоединиться к рабочим, но он понимал: чтобы Макс поверил, будто Джордан ухаживает за его женой, с ней нужно будет проводить немало времени.
— Как идет ремонт дома? — спросила Летиция у Джордана. Они неспешно прогуливались по берегу в тени эвкалиптов.
— Превосходно. Фрэнки уже принялся за ремонт коттеджа у реки, а Гэби помогает ему, чем может. Удивительно, как быстро дом становится похож на человеческое жилье.
— Гэби чудная женщина. Какая драма, что они все потеряли!
— Да. Она замечательная, гордая женщина, а Фрэнки один из лучших людей, каких я когда-либо встречал. Мне редкостно повезло, что они работают со мной. А та история с поджогом — часть войны против меня.
Голос Джордана стал суров. Летиция поняла, что сейчас он думает о том, что война эта едва не стоила жизни членам семьи Мэллоу.
— Вы полагаете, что мой... — неловко начала Летиция, глядя в сторону, — что Макс может иметь к этому отношение?
— Я готов поклясться жизнью.
— В таком случае удивительно, как вы можете встречаться со мной и поддерживать такие хорошие отношения, — тихо сказала она. — Поверьте, я не поставила бы вам в вину, если бы вы питали ко мне недобрые чувства.
Джордан остановился и повернулся к ней. Место было удобное: здесь, в прибрежных зарослях, их никто не мог видеть.
— Я не виню вас, Летиция, — сказал он.
— Вы так добры ко мне... Хочу уверить вас, что ни за что не хотела бы причинить вам боль. Я понимаю, что мы едва знаем друг друга, но надеюсь, вы все же верите мне.
Джордан нисколько не сомневался в искренности Летиции.
— Я верю вам, — сказал он. — И мне бы хотелось, чтобы мы стали с вами друзьями, Летиция. Близкими друзьями... если это только возможно.
Летиция посмотрела в его темные глаза, внимательно смотревшие на нее, и почувствовала, что внутри у нее что-то дрогнуло. Интересно, почувствовал ли он то же самое?
— Я бы тоже этого хотела, — сказала она.
— Вы сможете не говорить никому о нашей встрече? Я не хочу, чтобы у вас были неприятности, — сказал Джордан. Летиция глядела на тихо струящуюся воду.
— Макс никогда не спрашивает, чем я занимаюсь и где бываю, — ответила она. — Он уже много лет совершенно не интересуется, как проводит время его жена.
Выражение ее лица, полное одинокой тоски, вдруг неожиданно сильно тронуло Джордана.
— Надеюсь, вы не сочтете меня за нахала... мне бы хотелось пригласить вас на завтрак, как только закончится ремонт в нижних комнатах.
— О! — воскликнула она, поднимая глаза.
— Вас так удивляет, что я наслаждаюсь вашим обществом и хочу иметь возможность узнать вас лучше?
— Откровенно говоря, да... но завтрак — это было бы чудесно, — нерешительно сказала Летиция, опустив голову. Джордан заметил, что она забеспокоилась.
— Хорошо, — ответил Джордан, чувствуя жалость к ней.
Летиция взглянула на него и утвердительно кивнула. Джордан нежно улыбнулся ей и подумал, что сегодня Летиция выглядит особенно молодо и привлекательно и, наверное, в ранней молодости была настоящей красавицей. При этой мысли Джордан вновь ощутил болезненный стыд за то, что использует ее. Но тут же вспомнил о плане мести, и все угрызения совести бесследно исчезли.
Летиция не могла знать о его размышлениях. Если бы не столь большая разница в возрасте, она, наверное, подумала бы, что он питает к ней нежные чувства. Но... это было совершенно невозможно.
Краем глаза Джордан увидел на веранде Гэби. Несомненно, она разыскивала их.
— Думаю, чай готов, — прошептал он.
Летиция стояла, не в силах двинуться с места. Очарованная его взглядом, она не могла оторвать глаз от поразительно красивого и мужественного лица Джордана и чувствовала, что от волнения у нее перехватывает дыхание.
— О! — наконец сказала она, глубоко вздохнув. — Пойдемте, Джордан. Нам не следует заставлять Гэби ждать. — Летиция улыбнулась и огромным усилием воли заставила себя повернуть к дому.
Глава 11
— Северное поле должно было быть очищено еще два дня назад, Джефферсон! В чем дело?
Было раннее утро, в воздухе еще дрожал туман. Макс, как обычно по утрам, находился в дурном расположении духа. Именно поэтому Мило и не хотел сейчас говорить с ним о важном деле: вот уже несколько дней рабочие вели себя непокорно и даже вызывающе, и сегодня утром Мило понял, что выбора у него нет, откладывать разговор с Максом нельзя: на то, чтобы утром выгнать канаков на работу, ушло почти двадцать минут. Троих особенно ленивых канаков пришлось подгонять кнутом, но и после этого туземцы особенно не поторапливались. Мило, пригрозив им оружием, все же сумел настоять на своем, хотя канаки численностью превосходили белых — его и трех других европейцев, работавших на Макса, — почти в десять раз. Но когда кое-кто из черных осмелился нагло и с явным вызовом пробурчать что-то себе под нос, Мило понял, что ему все же придется предупредить Макса.
— Все эти дни они о чем-то беспокоятся, хозяин. Вот теперь стали жаловаться. А когда начинают роптать — работа страдает. И битье не помогает.
Мрачная физиономия Макса вполне соответствовала его утреннему настроению.
— Неблагодарные мерзавцы! Какого дьявола жалуются? У них есть крыша над головой, еда и жалованье.
Макс всегда хотел, чтобы никто из его соседей не знал, в каких условиях живут его рабочие. Несколько лет назад, когда ураган поломал деревья, скрывавшие бараки от посторонних взоров, Макс распорядился обнести барак глухим забором. Забор обошелся ему почти во столько же, сколько стоил бы ремонт всего барака, включая ремонт крыши, настилку полов и установку дверей и окон, но Макс был слишком чванлив, чтобы увидеть здесь злую иронию: бараки не мозолили глаза гостям и не были ви