дны с дороги — большего же Максу не требовалось.
С годами Мило выучил горстку полинезийских слов — ровно столько, чтобы, подслушивая при случае, немного понимать разговоры и жалобы рабочих. Разумеется, он нисколько не сочувствовал им.
— Они пронюхали о том, какое жалованье предлагают в Эдеме, — осторожно начал он. — Я так и знал, что этим кончится.
В ответ Макс злобно фыркнул.
— Вот поэтому Джордан и платит такие непомерные деньги — хочет возмутить наших канаков. Он что-то там болтал о равенстве. Вранье! Он просто хочет, чтобы у нас начались беспорядки. И на других плантациях тоже.
— Ну сейчас-то мы их успокоили. Но они как-то прознали, что за работой у Хейла смотрит старик Нибо, и вот тут-то совершенно сбесились.
От этой невероятной новости у Макса отвисла челюсть.
— Он что, совсем свихнулся, что ли? — на висках Макса вздулись уродливые вены. — Да его надо запереть в сумасшедший дом!
— И еще кое-что, хозяин, — неохотно сказал Мило.
— Что еще? — спросил Макс, уже почти побаиваясь новостей, которые принес его надсмотрщик. — Только не говори мне, что он дает Нибо долю от будущих доходов! — Макс делано хохотнул, стараясь скрыть за неуклюжей шуткой свою озабоченность и растерянность.
— Я слышал, как Ройбен говорил другим, что те... здоровяки с Тонго... вернулись в Эдем.
Большинство туземцев с островов Тонго были рослыми и сильными людьми, и Макс в первый миг не сообразил, о ком идет речь.
— Тонго? — нахмурился он, и внезапно припомнил двух туземцев, особенно крупных и сильных. По сравнению с ними другие канаки казались карликами. — Ты... что, хочешь сказать, будто Хейл нанял этих... Саула и... как его... Ноя?
Мило кивнул и отвел глаза, чтобы не видеть злобу и раздражение в глазах Макса.
Десять лет назад, когда Патрик Хейл умер, а Джордан уехал в Брисбен, Макс приказал доставить к нему двух гигантов с Тонго. Мило отправился в Эдем, но канаки и слышать не захотели о том, чтобы работать на Макса Кортленда, и наотрез отказались ехать в Уиллоуби. От этой наглости Мило разъярился так, что выхватил пистолет. Он всего лишь хотел припугнуть их, но, когда канаки неожиданно бросились бежать и нырнули в воду, несколько раз выстрелил по ним. Позднее Мило сам испугался того, что натворил, и рассказал обо всем Максу — ведь тела могли всплыть где-нибудь внизу по течению реки, а на плантации жил Нибо, который мог все видеть. Хотя Мило избил и запугал старика, тот мог когда-нибудь заговорить.
Макс, как и можно было ожидать, рассвирепел и уволил Джефферсона, который долго и униженно упрашивал Макса взять его назад. Наконец Макс смягчился — он хорошо знал, что никто другой не сможет управлять плантацией так эффективно. Хуже всего было то, что в глазах туземцев, работавших в Уиллоуби, Саул и Ной после той истории стали настоящими героями. Мило ни за что не хотел, чтобы об этом стало известно Максу.
— Работники они хорошие, — сказал Макс, медленно свирепея от гнева. — С их помощью Джордан быстро подготовит землю под посадку.
— Вчера в кабаке я слышал, что Джордан все-таки нанял в Бабинде людей, каких-то отпетых головорезов. Как только они узнали, что начальником будет Нибо, повернули назад и потребовали деньги за день.
Макс презрительно усмехнулся.
— Дело шло к серьезной драке, но тут появились Ной и Саул. Эти типы из Бабинды решили, что с ними лучше не связываться, и уехали восвояси. Ну и натерпелся Уэлли потом с ними! Они с досады два дня пили в его кабаке, и все говорили о том, что надо бы поквитаться с этим Хейлом. В конце концов Уэлли пришлось пойти к констеблю Хокинсу и потребовать, чтобы он выкинул их из заведения. Хокинс поехал к ним, ему пришлось даже пригрозить им тюрьмой, если они не уберутся в Бабинду.
— Отлично! — Настроение Макса сразу улучшилось. — Сразу после завтрака я поеду в город. Надо все точно узнать об этих людях, кто они и откуда. У них зуб на Джордана, и они могут нам пригодиться.
— А что мне делать с нашими канаками? — осторожно спросил Мило.
— Если будут плохо работать — дай им еще провизии, еженедельно по полфунта чая и сахара. Это успокоит их, пока я не избавлюсь от Джордана. А прибавки к жалованью они не получат, будь я проклят!
Макс вдруг понял, что Мило не торопится идти на плантацию.
— Еще что-нибудь, Джефферсон? У меня завтрак стынет.
— Да, хозяин.
— Ну... выкладывай.
— Вчера я выбирал в лавке удобрения, хозяин, и услыхал кое-что интересное.
— И что же? — Макс разжег сигару.
— Я узнал, что из Ингхэма сюда везут большую партию семян.
Серые глаза Макса сощурились, рот его перекосился в презрительной усмешке.
— Вот я и думаю, хозяин, может, это Джордан Хейл заказал семена?
Мило никогда не отличался особой сообразительностью, но сейчас глупость Мило неожиданно вызвала у Макса прилив раздражения.
— Кроме него никто в округе не начинает сейчас на пустом месте. Здесь мы не позволили ему ничего купить. — Макс нахмурился. — Ты знаешь, когда прибудет товар?
При этом вопросе Мило с огромным облегчением понял, что у него есть возможность снискать расположение Макса.
— Думаю, что в эту пятницу, хозяин.
Макс внезапно успокоился. Казалось, сейчас он вновь был вполне доволен собой.
— Выясни все точно, Джефферсон.
Уиллоу Гленн, ферма Хаммонда, лежала на другом берегу реки Джонстоун, в нескольких милях от Эдема. К северу от реки мало что изменилось, и Джордан без труда нашел дорогу. Подъезжая к плантации, он заметил на полях троих канаков и троих европейцев. Джордан не видел, был ли среди них сам Джимми. Рабочие сажали тростник. Было ясно, что на плантации используется только половина всей земли, а другая часть заброшена. Джордан вспомнил, что Макс владеет сахарной фабрикой, и подумал, что Макс покупает тростник по самой низкой цене, постепенно разоряя Джимми.
Джордан не сомневался, что Макс желает заполучить Уиллоу Гленн. Земля к северу от реки была очень плодородна, и даже много лет назад здесь выращивался самый лучший тростник. Допустить, чтобы эта земля попала в руки Макса, было бы настоящим преступлением, и Джордан твердо решил воспрепятствовать этому.
Подъезжая к дому, Джордан заметил на передней веранде сидящую женщину, поглощенную шитьем. Женщина что-то ласково напевала беззаботно игравшим у ее ног маленьким ребятишкам. При виде этой мирной сцены Джордан подумал, что его честолюбие, принеся ему богатство, помешало ему вести мирную и спокойную жизнь. На высоких столбах — река в этих местах разливалась довольно часто — стоял старый деревянный дом, отчаянно нуждавшийся в покраске. Как почти все дома в этих местах, его окружала широкая полузакрытая веранда.
Джордан посмотрел на реку, потом с восхищением оглядел громадные ивы, росшие у самой воды. Их поникшие ветви касались воды и нежно колыхались на теплом полуденном ветру. Он вспомнил, что мать Джимми, очень любившая ивы, сама посадила их лет пятнадцать назад. Джордан хорошо помнил Ирэн Хаммонд, решительную и храбрую женщину, близкую подругу матери.
— Добрый день! — громко сказал Джордан.
Женщина взглянула на него с удивлением:
— Добрый день!
На вид ей было примерно столько же лет, сколько и Джордану. Легкий полуденный бриз чуть развевал ее мягкие белокурые волосы, удивительно шедшие к ее загорелой золотистой коже.
— А вы, должно быть, Джордан Хейл, — сказала она, весело блеснув глазами. В последнее время все женщины в окрестностях Джеральдтона только и говорили о приехавшем в город молодом привлекательном холостяке, и Дороти немедленно поняла, кто перед ней.
— Верно! — весело ответил Джордан. Спрашивать, откуда она знает его после рассказов Летиции и Лекси было уже не нужно.
Взгляд Дороти и мягкая улыбка на губах сказали Джордану, что он ей понравился.
— Я Дороти Хаммонд, жена Джимми. Вы ведь к нему приехали?
— Да. Он в поле?
— Джимми никогда не опаздывает к обеду, так что будет здесь через несколько минут. Прошу вас, поднимайтесь и устраивайтесь поудобнее.
Она жестом показала ему на ветхие плетеные стулья. На столе были расставлены тарелки и столовые приборы. Служанка, молодая туземка, принесла салат, чай и кекс с изюмом. На большом плоском блюде лежали ломтики холодного мяса. Утро пролетело быстро, Джордан успел совсем забыть о времени и сейчас чувствовал себя весьма неловко оттого, что явился в обеденный час.
— Простите меня. Я и не думал, что уже полдень. Я мог бы заглянуть к вам позже, в более удобное время.
— Чепуха. Джимми будет счастлив вас видеть. Кстати, придет и его отец. Я знаю, вы с Джимми очень дружили, когда были мальчишками.
— Да, — ответил Джордан, поднимаясь по ступенькам. — Вы тоже выросли где-то здесь? — спросил он, еще раз внимательно посмотрев на нее. Нет, раньше он ее здесь не видел.
— Нет. У моих родителей была табачная плантация к северу от Бабинды.
Джордан видел, что с полей по направлению к дому кто-то идет, но еще не мог различить кто. Наконец мужчина приветственно помахал им рукой, и Дороти радостно замахала ему в ответ.
— Смотри, кто к нам пришел! — крикнула она.
Лицо Джимми Хаммонда расплылось в широченной улыбке.
— Черт возьми! Да это Джордан! Я слыхал, что ты вернулся, да был настолько занят, что так и не выбрался тебя повидать.
Джимми поднялся по лестнице, и мужчины обменялись рукопожатием. Джордан поразился тому, как постарел Джимми. Виски его поседели, и на лбу залегли глубокие морщины забот и тревог. Спрашивать его, как идут дела на ферме, очевидно, не стоило — рубашка, чиненная добрую сотню раз, и сапоги, прохудившиеся на мысках, достаточно красноречиво говорили сами за себя.
— Понятно. Я бы приехал и раньше, да все стараюсь наладить жизнь у себя в Эдеме. У меня пока что одна трудность за другой.
Джимми нахмурился:
— Как это?
— По правде говоря, все оказалось хуже, чем я ожидал. Но я почти закончил очистку полей и нанял плотника поправить дом.