– Ты лучше не наседай, а скажи, когда мы «Кедровое» вернуть сможем. Меня в деревне без подарка самогонкой отпоят и потом в их местной роще прикопают.
– Не скоро. Я тут с Мишей и Вовой твоими разговаривал. Кстати, Ане сдал тебя первый. Так вот, они подтвердили мою информацию, а ещё снабдили новой…
– В смысле? Это Миша? Я же строго-настрого ему запретил! – не удержался я от выброса эмоций.
Даже привстал от возмущения с одним-единственным желанием – придушит наглого аудитора! Ну, только дайте мне выползти отсюда…
– Полегче, Рэмбо. Может, хватит думать только о сибирской красавице? Вообще-то у тебя фирма на грани краха. Я сейчас с парнями плотно работаю и в ближайшие дни восстановлю более-менее цельную картину. И «Кедровое» играет в ней далеко не самую важную роль.
Чуть в сердцах не крикнул, что плевать я хотел на «Элитстрой» и семейный бизнес. Сегодня же позвоню Илье и скажу, чтобы забирал с потрохами свой дар. Не надо мне подобной чести, не по моему плечу одежка.
Саша, видя мой настрой, прищурился и сказал:
– Я уже однажды видел этот взгляд. Давай-ка не горячись. Всему своё время. Это просто у тебя кровь к гениталиями прилила. Сейчас остынешь и войдёшь в рабочее русло.
Сказал бы я ему, куда войти хочу. Точнее, в кого. Два дня без неё, а уже похож на влюблённого идиота. Хочется все бросить и сорваться с места. Аню отчитывал, а сам туда же…
Муромский сложил листочек с заголовками и серьезно на меня посмотрел:
– Слава, я знаю, что сейчас у тебя другие мысли. Но в ближайшее время, будь добр, хоть немного внимания удели работе. Твоего отца на днях собираюсь припереть к стенке, и мне понадобится помощь. И не только это. Ещё одобрение, потому что схема, которая вскрылась, может в принципе уничтожить «Элитстрой».
На секундочку завис. Последние слова доходили до меня как до тугодума: медленно и с перебоями. В смысле уничтожить «Элитстрой»? Я не понимал, о чем он.
Но друг увидел мое замешательство и вкратце все объяснил.
М-да… Кажется, поездка в деревню и кидание в ножки временно отменяются.
Глава 41. Слава
Дверь скрипнула, и в кабинет вошёл отец. Такой холёный и уверенный в себе. Слишком уверенный. Грудь колесом, руки расслаблены… Только столь знакомые глаза стального цвета, что я так часто видел в зеркале, бегают.
– Я не понял, а где мои деньги? Я ещё с утра тебе сумму озвучил. Она должна была быть после обеда. Телефоны отключены… А не охренел ли ты, сынок?
Поморщился. Из его уст это звучало как ругательство. Выбрала же мать когда-то подобного человека. Хотя наверняка в молодости он ещё не был таким уродом.
– Денег больше не будет. Надоело. Я тебе не резиновая уточка.
Глаза незадачливого папаши наливались кровью. И как он умудрился все эти годы так жить? Вздорный, склочный характер, истерика на истерике, беззаботный образ жизни…
Он же не дурак. Вон данные какие. А предпочёл в жизни всего добиваться обманом и манипуляциями.
– В смысле не будет? Ты что, забыл, что стоит на кону? Да я завтра же сделаю так, что фирма твоей подружки пойдёт по миру. Она уже свалила в свой Мухосранск? Думаешь, будет рада тому, что я ей там устрою?
Усмехнулся. А вот тут он явно дал маху. Прошло почти две недели, как Аня улетела домой, и за это время случилось несколько вещей. Во-первых, девушка уж точно перестала надеяться на чудо, а во-вторых, создала новый бренд.
Я дал поручение Ромику ненавязчиво помогать. Рекламить ее и всячески поддерживать новые социальные сети. Только, кажется, ей это не особо требовалось: Аня, судя по цифрам, прекрасно справлялась без меня.
С одной стороны, это цепляло обидой: я так хотел облагодетельствовать ее, а с другой – восхищало, ведь я без проблем узнал все те методы и наработки, что мы с ней обсуждали в тот памятный вечер.
– Мстислав Родиславович, да она уже про «Кедровое» сто раз забыла. Если вы не в курсе, то у Бревно новое «Бревно», без неприятных личностей в комплекте.
А самое смешное, что он просто не способен ей чем-то насолить. Что бы он сейчас ни сделал с фирмой – в любом случае останется в минусе. Насколько я понял, Аня перекрыла ему весь кислород и прекратила всякое налоговое и социальное сопровождение.
Каждый день на папочку вешается свежий должок за фирму, которую он отжал. Без малейшего намёка на доход. Надеюсь, Мила ему объяснила, чем это чревато. Наше государство не терпит, когда бизнесы простаивают.
– Да даже если так! Но работает она на оборудовании, принадлежащем моей фирме! Сейчас мотнусь туда, и твоя деревяшка будет свои брёвна ножовкой из строительного магазина пилить! Вручную!
И чем больше он распалялся, тем шире становилась моя улыбка. Хочу я посмотреть, как великий и ужасный Дворянский в своём костюмчике «Армани» трактор в городе нанимать будет. С прицепом. И не один желательно.
А ещё кран было бы неплохо. И пусть не забудет грузчиков. Человек двадцать. А потом многотонное оборудование по бездорожью потащит. Посмотрел на него со злорадством:
– Ну так мотнись. В чем же проблема? Я там тракториста одного знаю. Он за две бутылки водки тебя как раз до деревни довезет.
Не удержался и фыркнул, едва сдерживая смех. Этот павлин смотрелся бы среди леса уморительно. А мы бы с Аней из-за кустов с радостью поглумились бы над приключениями этого Буратино.
– Ты зарываешься! Я ее уничтожу.
Дааа, столько лет человек жил припеваючи за счёт других, в том числе и Ани. Прямо-таки доярка премиум уровня. Любитель присосаться к чужому бизнесу. Зато это многое объясняет.
Встал и подошел к нему вплотную. Усмехнулся и спросил:
– А на какие шиши? Ты же все промотал. Чтобы кого-то развалить, деньги нужны. Но, уверен, ты и и сам в курсе.
Расслабленную позу хозяина жизни как рукой сняло. Его величеству подпалили одно место, и теперь оно у него горело. У меня эта картина вызывала ни с чем не сравнимое удовольствие.
Как долго я ждал этого момента. Сказал ещё тише:
– А ещё вскоре в твою дверь постучится налоговая и прочие приятные ребята. Они захотят отлюбить тебя так же, как и ты любишь свою новую маленькую сибирскую компанию. Только половой акт, скорее всего, будет происходить на их территории, и тебе ещё и ехать туда придётся. Там очень колоритно. Тебе понравится.
А если его ещё и в деревню занесёт… Я бы тогда поспорил, выберется ли он оттуда целым и невредимым. Вряд ли его ждут хлеб, соль, песни и пляски.
Скорее вилы, топоры и навоз. И это в лучшем случае. А пока моя бурная фантазия уводила в приятные картинки, Дворянский краснел и покрывался яркими пятнами. Так-то.
Но я ждал. Ждал самого главного. Признания. Мне во что бы то ни стало нужно было вырвать его. Отец оттолкнул меня и прошипел:
– Кишка тонка переиграть меня. Вы с этим идиотом Муромским можете копать под меня сколько душе угодно. Но перед законом постфактум я чист! Не сделал ничего предосудительного.
Ну да. Просто алмаз огранённый. Чище только родниковая водица. Я улыбнулся.
– Да без проблем. Раз у тебя все по закону, то по закону тебя и отымеют. Потому что нечего было у моей Анечки фирму отжимать. Да ещё такими методами.
– Эта дура сама все документы подписала. Пить надо меньше, а то, что она ничего не помнит, – ее проблемы.
Наконец-то мы подходили к самому интересному. Спокойно развернулся и подошел к столу. Уселся в кресло, положив ногу на ногу, и насмешливо посмотрел на папашу:
– Знаешь, а нотариус твой по-другому сказал в частной беседе. Думаешь, за сколько она согласится сдать тебя с потрохами?
Схватился за папку с бумагами и сделал вид, что что-то перебираю. Сердце стучало как бешеное. Вот-вот из груди выпрыгнет. Но в душе расцвела радость, когда я понял, что Дворянский попался.
Папаша побледнел, и его красивое и холёное лицо в одно мгновение состарилось. А я ждал. И дождался:
– Она никогда не предаст меня! Если что, сама прицепом пойдёт. Не знаю, как вы нашли ее, но она ничего не подтвердит. У нас все сделки законны!
– Прямо-таки все? Не знаю, как остальные, о них тоже можно говорить долго, но насчёт «Кедрового» я все решил. Она подтвердила, что Аня в момент заключения сделки была в неадекватном состоянии. А в совокупности с показаниями девушки…
Многозначительный взгляд. Захлопнутая папка и поза победителя. Вот что я унаследовал от типа напротив – это умение врать!
– Да плевать я хотел на ее показания! Она сама все подтвердила. Сама провела эту сделку.
Наконец-то он не выдержал. Снова покраснел кинулся ко мне:
– Да, я опоил ее! Но если ты не оставишь это в покое, то я сделаю так, что ты больше никогда не увидишь Бревно.
Холодок пробежал по спине от его угрозы. Стало не по себе, но главные слова были произнесены. Дальше все разворачивалось как в лучшем голливудском фильме.
Двери кабинета распахнулись, и к нам ворвались люди в форме. Они стали суетиться, зафиксировали лицом к столу Дворянского. Тот развопился, стал стенать и кричать о том, что невиновен.
Я же вытащил из уха микрофон и положил на стол. Ко мне подошёл мужчина в строгом костюме. С ним мы плотно работали в течение последней недели.
– Добрый день, Вячеслав Спартакович. Благодарю за наводку и помощь. Дальше мы сами. Только вы уверены, что все порядке? Может, отправить вас к нашим штатным психологам? Отец все же…
Иннокентий Вениаминович Сажайко мог бы поспорить с Аней за звание самой любопытной фамилии. Он смотрел на меня сочувствующе, почти по-отечески. Горько улыбнулся ему:
– Моего отца зовут Спартак, а это чучело мне никто.
Глава 42. Слава
Я искренне полагал, что после задержания уже через пару дней могу быть свободен. Но наивность этого плана оказалась просто фееричной.
Пришлось поселиться в кабинете. Потому что последствия моего поступка оказались гораздо масштабнее, чем предполагал. В несколько сотен раз.
– Тук-тук? Ты прямо, как и я, не закрываешься. А где Тамара Львовна?