Красовский времени даром не терял. Кааак подошёл да кааак развернул меня! Одним резким движением задрал юбку и сжал ягодицы. Боже! Да я долбаная извращенка!
Ситуация напоминала мою истерику в аэропорте. Только в этот раз все было гораздо более… быстро. Муж не стал растягивать процесс, ведь время действительно поджимало.
Я прогнулась в пояснице, постанывая от наслаждения. Как же хорошо! На мгновенье стало глубоко плевать, что там суд постановит и чем это обернётся. Тем более когда Слава вошёл в меня нарочито не спеша.
Он менял темп слишком резко, и я не успевала подстраиваться. Хотелось кричать от наслаждения, но я лишь висла на широкой раковине. Движения мужа становились настойчивее.
– Слава, дааа, Слава!
Предательский крик таки вырвался, и муж не успел прикрыть мне рот. Прикусила язык и ещё раз застонала, пока перед глазами плясали звёздочки от испытанного удовольствия.
Красовский тоже пару раз толкнулся, а потом задрожал всем телом. Хорошо, что я теперь принимаю оральные контрацептивы. Этот наглец так и не научился хорошей реакции.
Спустя буквально минуту меня поставили в вертикальное положение. Поправили трусики и одернули юбку. В это же мгновение кто-то остервенело стал вырывать ручку из двери.
Бросила взгляд в зеркало и едва не застонала. Щеки горят, глаза блестят, и никаких сомнений не оставалось в том, чем мы тут занимались. Ещё раз поправила одежду, но проблему определенной небрежности это не решило.
Ручка двери снова поддалась атаке.
– Хорошо закрылся. А ты говорила, что жизнь меня ничему не учит. Кто там так ломится?
Фыркнула. Так и хотелось припомнить ему, как нас за занятиями любовью застукивали все кому не лень. Это какая-то плохая карма у нас с ним, должно быть.
Его родители вошли в тот момент, когда я в рабочем комбинезоне лизала его… кхм, достоинство. Мои приехали к внучке и с шариками в руках завалились именно тогда, когда я со спущенными штанами лежала животом на кухонном островке…
Одним словом, наша семейка напоминала латентных эксгибиционистов. Что и огорчало, и забавляло одновременно. Поэтому тот факт, что сейчас дверь оказалась закрыта, все же был исключением, чем правилом.
И снова кто-то упрямо дергал ручку.
– Готова выйти? А то если мы и вправду пропустим заседание, боюсь, что ты меня желешкой тети Зины накормишь.
Снова фыркнула и покосилась на дверь. А может, там правда человеку именно сюда надо. Ещё раз поправила одежду и кивнула. Красовский взял меня за руку и повёл на выход.
Но как только распахнулась дверь, перед нами предстало красное лицо человека в мантии. Причём смутно знакомое. Как говорится, немая пауза…
Безусловно, я верила в злой рок. А он, как водится, верил в меня. Как иначе объяснить нахождение перед собой мужика, который несколько лет назад получил в лицо от Славы в аэропорте?
Кажется, мой муж тоже онемел от подобного совпадения. Первым опомнился работник судебной системы:
– О, Бревно и деревообрабатывающий станок! Ну что ж, как водится, земля круглая. Вы меня извините, но до нашего заседания пара минут осталась.
И пузатый одутловатый судья протиснулся мимо нас, громко хлопнув дверью. Я было раскрыла рот, но тут же захлопнула его. Наше заседание должно было вот-вот начаться.
А я все не могла с места сдвинуться. Ноги приросли к плитке намертво. В конце концов с отчаянием застонала, закрывая лицо руками:
– Все пропало. Это конец. Три года коту под хвост!
История с возвращением «Кедрового» растянулась на три долгих года. Машке скоро тоже столько будет. Она у нас просто замечательная. Только в суде это не предъявишь.
Все оказалось не так просто, и даже тот факт, что Дворянский сел всерьёз и надолго, уже не радовал. Милку, кстати, тоже в итоге прикрыли, но ее срок выглядел не так угрожающе.
– Не переживай ты так, возможно, он не наш судья.
Вздернула подбородок и зло посмотрела на мужа. Волнение перед заседанием-то он снял, а вот что теперь делать с новым поводом поистерить?! Судя по лицу, он сам не верил в сказанное.
– Не смотри на меня так, пойдем. Сейчас все и узнаём.
Хотелось ответить ему в лучших традициях Семена Семёновича, что мы скоро узнаем. Вот так всегда! Вечно влипаю в различные ситуации. Говорила мне мама фамилию поменять! А я все «бренд» да «бренд»…
И хоть за последние годы я превратилась в своего рода строительного магната, сути дела это не меняло. Была у нас одна проблема. Последняя, так сказать. И сегодня она должна была решиться.
И решится! Если один женоненавистник не припомнит моему супругу его рыцарский выпад. Защитил честь дамы, так сказать. Ничего теперь не скажешь…
Подала руку и молча с хмурой миной поплелась за мужем.
В зале нас уже ждал довольный жизнью Муромский. Он специально приехал к нам, чтобы оказать содействие. Саша широко улыбался ровно до того момента, пока не увидел нас.
Его брови взлетели вверх, а глаза насмешливо блеснули.
– Ну что ещё стряслось? Давайте, Красовские-Бревна, признавайтесь.
Мы переглянулись и насупились. Смысл был сейчас что-то объяснять?
Спустя пару мгновений двери распахнулись и в зал вошёл явно облегчившийся судья. Конечно же, тот самый!
Я едва не застонала от досады. Ну бывают же такие совпадения! Ткнула пальцем Красовского, но тот и сам все прекрасно видел.
Заседание началось. Сначала зачитали преамбулу, показания и приговор, на основании которого мы все здесь собрались.
Бросала короткие взгляды на судью, пытаясь уловить его настроение. Без фингала – и на том спасибо.
Прикусила губу от волнения. Слава сжал мою руку. Саша вещал и отвечал на вопросы.
Никаких новостей или чего-то неожиданного. Все четко и по плану. Мужчина в мантии на удивление спокоен и беспристрастен.
Но мне ли не знать, как внешность может быть обманчива? Ведь именно из-за моей тупости мы здесь и оказались.
– Суд удаляется в совещательную комнату.
Голос помощника звучит буднично, а грузный судья кое-как поднимается и уходит.
Нас на заседании было человек десять, но сейчас осталось трое: я, Слава и Муромский. Закрываю глаза и сползаю по спинке деревянной скамьи.
– Это конец! Ну почему я была такой дурой? Где были мои мозги?!
Чувствую, как на мои голые колени опускаются тёплые мужские ладони. Приоткрываю лицо и вижу улыбающегося Славу.
– Ань, давай начнём с того, что это все давным-давно история. Сейчас передо мной самая замечательная молодая женщина на свете. У тебя свой супербизнес, несколько масштабных рекламных площадок. «БРОБревно» – серьёзный российский бренд, который вот-вот получит мировое признание.
Круглыми от удивления глазами уставилась на него. Как-то не верилось, что все это я. Он продолжил:
– Ты перевезла огромный бизнес и всех его работников в собственный посёлок. Ты хоть понимаешь, каково это – стоять у начал градообразующего предприятия? А дом наш? Он произведение современного искусства!
Муромский тоже включился в поток лести:
– А крестница моя? Этот маленький бесёнок с детства набрался наивности и отчаянности мамочки, но это не умаляет ее достоинств.
Я лишь фыркнула:
– У нас самая замечательная дочь на свете! Даже тетя Маша с этим не спорит. Хотя она теперь вообще мало с чем спорит, после того как Слава ей отомстил.
Ну как отомстил: закодировал дядю Ваню. Женщина сначала радовалась, а теперь бесится: самогон-то он дома варил и под контролем прибухивал, а теперь гонял по самым далеким водоемам. Рыбаком профессиональным заделался.
Слава усмехнулся, а Муромский добавил:
– Тамара Львовна, опять же, о тебе с теплотой вспоминает. Ну, точнее, просто вспоминает.
Сашка улыбнулся, а я закатила глаза. Новая правительница «Элитстроя» руководила, как Сталин: умно, жестко, бескомпромиссно. И все так же меня недолюбливала.
А я… А я ей подарила корону с имитацией соболя и скипетр на последний Новый год. По почте отправила. Ручка у скипетра съёмная, и там прятались…
Там пряталось то, что Тамара Львовна наблюдала, врываясь в кабинеты без предупреждения. Кокушки, так сказать.
Поэтому вряд ли женщина могла говорить обо мне как-то иначе, чем с холодной вежливостью. Ведь с новым «Элитстроем» мы являлись партнерами. И сотрудничали довольно плотно.
– Так, хватит лить мне мёд в уши, а то возгоржусь. Вы тоже хороши. Все мы молодцы. Но сути дела это не меняет. Моя глупость вкупе с кулаком Славы сейчас может нам дорого обойтись. Ведь оборудование «Кедрового» мы таки присвоили и перевезли на новое место.
Мужчины замолчали. А мне втайне хотелось, чтобы они продолжили вселять в меня уверенность. Боже! Пусть фирму вернут мне, я больше никогда в жизни не буду вести себя как идиотка!
Эпилог. Слава
– Ань, мы скоро опоздаем. Ну, давай уже! Поторопись!
С возмущением наблюдал, как мое любимое бревнышко прихорашивается. Как будто снова к куму на свадьбу собирается.
Даже не думал, что когда-нибудь мы поженим Муромского.
Эх, всего неделю назад гуляли, а кажется, что это было вчера! Вот это был праздник! А сегодня перед глазами совсем другая картина, ставшая за последние годы едва ли не привычной.
А Сашка наш хорошо устроился. Вопреки всему таки оказался на нашем с Илюхой месте и влюбился. В очаровательную совсем юную… Но, как говорится, это уже другая история. Очень веселая, местами переплюнувшая по накалу страстей даже нашу.
А моя сибирская девица-красавица, за эти годы превратившаяся в потрясающую женщину, наконец-то соизволила выйти. Струящееся серебристое платье с разрезами по бокам исчезло, его заменил спортивный костюм из плотной ткани. Смотрелось одинаково шикарно.
Она ещё не представляет, что я ей сегодня устрою. Пришлось Марии три дня хлопотать. Я столько лет ждал, чтобы долг с неё стребовать за то, что тогда меня, как идиота паникерного, провела…
– Ну и? Едем? А то ты мне уже весь мозг вынес, что тебе забрать какие-то вещи надо.