– Торопитесь, Анна Константиновна, торопитесь, но это лишь разогревает мой интерес.
И только сейчас, когда шла к выходу перед посадкой, я в полной мере осознавала, о чем он. Ноги у меня подкашивались, лицо горело, а перед глазами то и дело всплывали подробности нашей горячей шалости, провернутой в пеленальной комнате.
Словно сейчас он высвобождал мои соски из бюстгальтера и тер их, щипал и довольно неаккуратно сжимал грудь. Такого секса у нас еще не было… Немного грубый, немного на грани дозволенного.
Ритмичные глубокие толчки, когда чувствуешь его настолько чутко, настолько ярко, что едва закончившийся оргазм накатывает снова. Говорят, и так бывает, и теперь я это точно знаю.
Что когда обнаженной кожи касается мягкая плоть, а сильные мужские руки очерчивают линию широких бедер, то возможно все. И даже уже не кажется. Оно просто есть.
Удовольствие наступает на тебя волнами, окутывая и не отпуская из своих объятий. И вот уже ты лежишь животом на том самом столике, и тебе плевать, как ты там оказалась.
Есть лишь ты, он и ваши ощущения. То, как вы соединяетесь. И даже попадающиеся под руки детские погремушки, летящие во все стороны, не могут отвлечь от этого.
Прекрасное, волшебное и всеобъемлющее чувство единения. Наполненности и сумасшедшего кайфа. Когда я говорила, что ни разу не летала, то врала. Сегодня я сделала несколько мертвых петель и слетала как минимум в кругосветку.
«БРЕВНО АННА КОНСТАНТИНОВНА, пройдите на посадку! Повторяю: БРЕВНО АННА КОНСТАНТИНОВНА!»
Мы уже стояли в конце небольшой очереди, когда какой-то хамоватый мужик впереди гнусаво пробасил:
– Ха, Бревно! Да у нее небось секса отродясь не было. Какой мужик захочет спать с бревном в постели?
И он разразился отвратительным ржачем. Причем у него воняло изо рта так, что стало совершенно ясно: человек недавно пил. Перегар был жуткий. Но не успела я и слова сказать, как сзади послышалось холодное:
– Если женщина с вами в постели бревно, то и вы лишь деревообрабатывающий станок: корявый, бесчувственный и невнимательный, делающий одни и те же действия на автомате.
Кажется, кое-кто переборщил с общением на базе. По крайней мере, Слава теперь выражался очень по-столярски. Насколько это вообще можно сказать применительно к данной ситуации.
Но мужик спереди не обладал впечатляющими данными, ни умственными, ни физическими, зато отсутствие воспитания бросалось в глаза. А запах перегара вызывал тошноту.
– Это ты мне? Намекаешь, что я не способен удовлетворить женщину?
Ой, все. Вот поэтому я никогда не вмешиваюсь в подобные истории, хотя частенько становлюсь причиной их возникновения. Вся очередь вздрогнула, и вокруг возникла мертвая тишина.
Даже Бревно перестали звать по громкоговорителю. Наверняка очаровательные стюардессы, замершие в начале очереди, передали, что я нашлась. Теперь ни у кого не возникало сомнения, кто счастливая обладательница суперфамилии.
Красовский, кажется, уже понял свою ошибку. И с чего это он не сдержался? Ведь понятно же, что с такими спорить бесполезно. А что касается поставить на место… Так а смысл?
– Отвечать будешь, а?
Этот станок деревообрабатывающий пахнул на меня очередной порцией перегара. У меня даже в глазах потемнело. Покачнулась и состроила гримасу, которая, очевидно, не понравилась мерзкому мужику:
– А что это краля твоя такую рожу скорчила? А? Противно ей? Пусть знает, как настоящий мужик должен пахнуть!
Перед глазами все продолжало плыть от отвратительного запаха, а к горлу внезапно подкатила самая что ни на есть настоящая тошнота. Серьезно? Меня мутит от перегара? Меня, живущую в деревне с регулярно бухающими мужиками?
Но продолжить эту мысль я не успела, так как услышала глухое: «Прошу прощения, Анна Константиновна», и увидела летящий в сторону хамоватого мужика кулак.
Хрусть.
Как в замедленной съемке, наблюдала падение типа с перегаром. Ввиду того, что комплекция его скорее напоминала пельмешек, рухнул он, как водится, эпично.
Народ как по команде расступился, не желая быть причастным к случившемуся. Я же удивленно перевела взгляд на Красовского. С перепугу даже тошнота прошла.
– Слав, ты чего?
Округлившимися глазами смотрела на будущего босса, совершенно не понимая, с какого лешего он устроил разборки. Тут же камеры везде! А если он в суд подаст? Там хруст такой был, словно ему нос сломали.
К упавшему замертво мужику уже сбежался народ. Но, кажется, того знатно приложили. Красовский же без всякого стеснения повлек меня вперед, прямо к остолбеневшим стюардессам.
Он крышесносно улыбнулся и протянул свои документы, слегка толкнув меня в бок. Я тоже спешно достала паспорт.
– Девушки, у нас два билета в бизнес.
Девчонки отмерли, схватились за паспорта и стали проверять их. Как только открыли мой, охнули и как-то даже с уважением посмотрели. А потом зависли, переводя взгляды со Славы на меня и обратно.
М-да… Образ защитника бревен и убогих идет ему не меньше роли проститута. На все руки мастер, не иначе. Но он так и не ответил на мой вопрос. А хотелось бы.
А еще я искренне сомневалась, что нас впустят в самолет. Но нет, никто даже слова не сказал. Лишь проводили внутрь. Напоследок бросила взгляд на мужика.
Как-то к нему не особо спешили, да и возмущающихся не было. Он тут один, что ли?
– Да не переживай. Его с таким перегаром все равно бы не пустили бы на рейс. Сейчас правила строгие. А так полежит, отдохнет, а на утро и не вспомнит, что случилось.
Угу, легко ему говорить. А вдруг что? А вдруг его потом искать будут? А вдруг он этому вонючке челюсть сломал? Но главное… Остановилась и внимательно посмотрела на Красовского, а потом тихо спросила?
– Слава, зачем?
Он тоже остановился. В итоге в рукаве мы остались совершенно одни. Он вернул мне долгий и серьезный взгляд:
– Ань, он такую чушь сказал, что слов нет, а потом тебя кралей назвал. Дальше я уже не слушал. Ни один мужчина не имеет права такое говорить женщине, тем более если эта женщина с тобой.
– А я с тобой?
Слова вырвались прежде, чем я успела подумать о них. Покраснела как рак, а он лишь покачал головой, словно я неразумней ребенок. Мол, что тут объяснять?
Но мне требовалось объяснение. Обязательно! Ни разу в жизни никто за меня не заступался. Никогда. Даже родители. И я теперь искренне не понимала, как так получилось, что мы снова и снова проваливаемся за грань просто отношений во что-то более личное.
Глава 38. Аня
Москва встретила меня проливным дождем. Полет, кстати, прошел замечательно. Волноваться времени не было совершенно. Только взлетели, сразу же принесли напитки. От спиртного я отказалась: опять мутило.
Вот это перенервничала… Я до сих пор не могла завести разговор со Славой. То стюардесса назойливая рядом вертится, то люди ходят, то он достал ноутбук и уткнулся в него, изредка поглаживая мои пальцы.
И как это понимать? Женщина я его, с ним… А расшифровку можно? Не прилагается она, случаем, в комплекте, нет? Я бы не отказалась. А то лечу с ним в Москву продавать дело своей жизни, а на самом деле как в новую жизнь вступаю.
Только кажется она мне совсем не радужной какой-то. Опасной и темной, где за каждым углом поджидают страшные москвичи, готовые вцепиться в глотку.
Когда мы приземлялись, город показался мне прекрасным видением: эти огни, паутинки дорог… Словно миллионы звездочек на нашем небе. Завороженно следила за снижением и приближением земли.
А потом хлоп, и сама не заметила, как мы входим по рукаву в здание аэропорта. Немного даже растерялась, как быстро все произошло. Полет окончился в одно мгновение, хотя длился несколько часов…
– Нам туда. Идем?
Слава подхватил меня под локоть и еще раз внимательно всмотрелся. Словно сканировал. После приземления что-то неуловимо изменилось в нем.
На моей территории он хоть и бодрился, но все равно точно чувствовал себя иначе. Ему приходилось искать варианты и подстраиваться. А теперь мы поменялись местами, и я как выброшенная на сушу рыба хватала ртом воздух.
Кивнула ему, повинуясь и двигаясь в указанном направлении. Мне было страшно до чертиков. Только сейчас дошло, что я оторвана от мест и обстановки, в которой варилась много лет. Здесь все иначе.
И почувствовала себя тут я неуютно, жалко, словно растеряла всю свою рассудительность. Насупилась и собралась. Негоже раскисать! Я еще ни одного шага на землю московскую не сделала, а уже распустила нюни, позорище.
Набралась уверенности и пошла за мужчиной следом. Тихонько спросила:
– А Михаил и Владимир с нами поедут? Куда мы дальше?
Слава упоминал в полете, что все расходы по моему пребыванию он берет на себя как заинтересованная сторона. Почувствуй себя принцессой, называется.
Интересно, а московское гостеприимство, оно какое? Явно не застолье с самогоном и банька. Но тоже интересно. А еще хотелось бы знать, где я буду жить и как оттуда добираться до офиса Славы.
И долго я буду здесь находиться? А контракт когда подписывать? А потом сразу обратно? Голова закипала от миллиона вопросов, но пока Слава решил ответить лишь на озвученные:
– У них отдельный выход, а нас уже ждут. Сейчас багаж заберем и поедем.
Куда поедем, он тактично умолчал. Сюрприз будет? Надеюсь, приятный. Хотя я и не путешествовала ранее, но оценить сервис столичных гостиниц была бы не против.
Мы быстро прошли контроль, и нас по отдельному коридору вывели к разгрузке багажа. Тут-то я и поняла, что есть одна маленькая проблемка. Вернее, очень много маленьких и не совсем проблемок желтого цвета, скользящих по транспортировочной ленте.
– Показывай свой чемодан, и поехали.
Слава, как назло, подошел и сразу же достал свой серебристый багаж. Естественно, он первый в очереди стоял. А как мне сказать ему, что я понятия не имею, которая из желтых сумок моя?
Он и так присматривался ко мне с недоверием, а признаваться в том, что и шмотки, и чемодан мне дали поносить, ибо у меня в гардеробе мышь повесилась… В общем, гордо подошла и стала пялиться на сумки.