Но прозрение не приходило, а посему стала приглядываться к ярлычкам. Так продолжалось минут десять. Красовский сложил руки на груди и с веселой улыбкой следил за моими потугами.
Слава богу, пока молчал и держал мысли при себе. Не хватало еще его язвительных комментариев. Тем более буквально спиной чувствовала, что он уже готов их высказать.
Полезла проверять ярлычки. На них должна быть моя фамилия. Это оказалось не очень просто, и я то и дело спотыкалась о движущуюся ленту и кучу других чемоданов.
После десятой подряд по счету проверки стало очевидно, что мне нужна помощь. Слава словно почувствовал это и спросил:
– Оказать содействие?
Судя по хриплым ноткам, появившимся в его голосе, мой согнутый в три погибели вид сзади он оценил в полном объеме. А глядя на чемодан, героически выставленный спереди как щит, я получила визуальное подтверждение своей теории.
Стало обидно. Во мне взыграл дух проказничества и возмущения. Проигнорировала вопрос и с удвоенной энергией взялась за поиски желтого чемодана.
И мне повезло! На одной из табличек увидела заветную фамилию. Как мало надо женщине для счастья! Иногда и Бревно может сыграть на руку. Потянулась к ручке…
Но чемодан застрял. Дернула его, и в этот момент, очевидно, Слава решил воспользоваться мужской физической силой. Наклонился. Но я ж Бревно.
Упертая как деревяшка девушка, не желающая принимать подачки. Не успел он дотянуться до нас с чемоданом, как я дернула изо всех сил. Неудачно дернула, так как чемодан неожиданно легко поддался.
А он тяжелый! Тетя Маша столько всего собрала, что на месяц хватит! После пятнадцатого комплекта я сбилась со счета. В любом случае убойный багаж получился.
Дальше мне снова показалось, что кто-то нажал на кнопку замедления скорости. Чемодан выдернулся в меня, я не удержалась на ногах и стала падать назад. Сзади стоял Красовский, а позади Красовского – его чемодан.
Немудрено, что последний и выступил для Славы в качестве подножки. Еще никогда так эпично не падала. С мытьем головы, конечно, не сравнить, но тоже весьма эффектно. Только пенисом никто в лицо не тычет и телесами не сверкает.
Естественно, как по команде в зале образовалась толпа. И откуда все эти люди? Судя по загару и довольным отъевшимся лицам, с морей. А я-то всегда думала, что бизнес-класс не толкается в этих очередях за чемоданами. Беда-печаль…
– Аня, слезь с меня. Ты мне самое ценное придавила.
– Я вообще-то в порядке, – ехидно заявила Красовскому, неуклюже поднимаясь под взглядами десятков людей.
Те смотрели, естественно, снимали, и ни одна зараза не подошла помочь мне и корчившемуся на плитке мужчине. Хотя нет, одна зараза все-таки нашлась. Даже две.
Две такие губастые и жопастые длинноногие заразы. Причем мое присутствие их нисколько не смущало, напротив, меня едва ли не бесцеремонно отодвинули и заворковали над Славой.
С открытым ртом стояла и смотрела, как мужчина расшаркивается с дамами, поднявшись с пола. Он общался с ними до того профессионально, что до меня стало доходить, куда я попала.
Только вот я в конкурсе за обладание одним местом Красовского не участвую и в очередь становиться не собираюсь. Посему поставила свой чемодан вертикально, вытащила телескопическую ручку и бодро зашагала по направлению в табличке «Выход».
Сказать, что я ожидала, что он догонит меня, извинится или хотя бы окликнет, – ничего не сказать. Но чуда не случилось. Рыбка попала в свою стихию и уже вовсю плавала там, а ты, Анечка, здесь для работы. Поигрались, и хватит.
Стало обидно до одного места. Того самого, которым девственность теряла неделю назад. «Моя женщина, моя женщина!». Вот поэтому и не ответил тогда на вопрос.
В таком настроении и выскочила на стоянку. Дождь лил стеной, но, слава богу, здесь все было крытым. Единственное, продрогнуть можно на раз. Но тут взгляд зацепился за табличку: «Бревно Анна Константиновна. «Кедровое»».
Ее держал высокий импозантный немолодой мужчина, улыбавшийся мне во все тридцать два. Глаза у него были очень знакомые. Стального оттенка, того же, как и у Славы.
Глава 39. Слава
Если бы мне доверили вручать приз самой неординарной женщине, то это, без сомнения, была бы Аня Бревно. То, с какой скоростью менялось ее настроение и отношение ко мне, просто поражало.
Сегодня она дуется и делает вид, что мы только коллеги, потом снова светит задницей на бревне в чертовом лесу, а через несколько часов пытается удушить моим же собственным галстуком в порыве страсти. Невероятная.
Я бы даже сказал, непостижимая сибирская душа. Но как только самолет коснулся столичной земли, понял: теперь я на своей территории. Тут не придется обороняться от мужиков в глухой деревне, а потом очаровывать их, стойко поглощая литры самогона.
Здесь могу выдохнуть и заняться тем, что бессовестно запустил за неделю нахождения в командировке: работой и отношениями с Аней. И если с первым все было относительно понятно, то со вторым дела обстояли сложнее.
Ибо инцидент с пьяным уродом на посадке четко дал понять: это не просто вожделение и секс. Мне хочется защитить ее от всего мира и стереть ехидные выражения с лиц недалеких козлов, позволяющих потешаться над ее фамилией.
О том, чтобы сменить ее, пока не могло быть и речи, но сам факт, что я вообще подумал об этом, уже о многом свидетельствовал. Вот и в самолете я не мог собраться.
В голову лезли совершенно лишние сейчас мысли, а рабочие графики расплывались перед глазами. К чему это приведет?
К тому же оставался еще один вопрос.
Миша чуть не проболтался в дороге про то, о чем я решил умолчать. Ну вот как можно было ее разочаровывать? Как можно было сказать о том, что ее предал один из самых близких людей?
Стопроцентных доказательств у нас пока нет, но я был согласен с парнями, что это так. Что из бюджета из года в год солидная часть прибыли утекала не в те руки.
Миша настаивал на обличении негодяя, а я запретил. Вот когда на руках будут доказательства… Когда мои слова подкрепятся фактами, тогда-то мы с легкой душой сможем припереть наглеца к стенке и открыться Ане.
Хотя я и сделал все возможное, чтобы этот человек исчез из фирмы в самое ближайшее время. Надеюсь, ему все и так станет понятно и он примет верное решение не ждать пинка под зад.
И если сначала думал, что могу дать второй шанс, то, немного поразмыслив, пришел к выводу, что нет. Я не готов тратить свое время на вечную перепроверку финансовых отчетов и ждать от человека подвоха.
Все это никак не вязалось с тем, что мне действительно было нужно делать. Работать, Красовский. РАБОТАТЬ! А не пялиться со стояком в штанах на самую аппетитную задницу в аэропорте, пока ее хозяйка безуспешно ищет чужой чемодан, который ей, вне сомнения, одолжили.
Ведь и взрослая девочка, а все играет в какие-то детские игры. Растерялась, пригорюнилась. Аня сама своих сил и возможностей не знает. Да с ее талантом в Москве все двери открыты!
Ее любое дизайнерское или архитектурное бюро оторвет с руками и ногами за космическую зарплату. Ум, опыт, талант! И красота здесь лишней не будет. Для продвижения-то.
И этот самородок достался мне. Мой личный неограненный алмаз во всех отношениях. Хотя, судя по сегодняшнему сексу, когда мы едва детскую мебель в аэропорте не разломали, она через пару месяцев упражнений мне еще и фору даст.
С таким темпераментом-то! Страстная и неуемная натура во всем. И ее обязательно надо сдерживать, направлять. Не могу я ее отпустить, не могу и не хочу.
Только вот как разграничить деловое и личное? Я сколько раз ругал Илью, что тащит в постель работу! Нам это дважды стоило бешеных нервотрепок.
Его не до конца удовлетворенные сотрудницы регулярно стирали базы данных, а последняя вообще оставила бы от отдела кадров рожки да ножки, если бы не верные люди.
И как я мог давать хоть какое-то советы ему, когда сам притащил из Сибири самый выгодный контракт, но умудрился стать любовником той, которая должна его подписать? Муромский меня убьет.
Кстати о Саше… Пока Аня все еще делала вид, что у нее все под контролем, бегло просмотрел телефон. Наш юрист должен был забрать из аэропорта меня и девушку и сразу повезти нас к нотариусу. Потому что я не хотел откладывать подписание документов в долгий ящик.
Эта поспешность как раз нарисовалась из-за того, что «Кедровое» осталось без твердой Аниной руки, но с предателем в самом сердце. Если я хочу убрать эту личность из компании, да еще и незаметно от девушки, то должен обладать полномочиями.
Нам же еще запросы делать разнообразные. А потом воевать с человеком, до сих пор делавшим вид, что все нормально. Ну да, несколько десятков лямов вывела, и у нее-то все лучше всех! Это пора заканчивать и думать, как вернуть деньги.
С облегчением увидел сообщение от Муромского, что он готов и ждет нас на стоянке. Посетовал, что мы его разорим, если не поторопимся. Улыбнулся и уже собирался убрать телефон, как заметил несколько пропущенных и десяток сообщений от того, кого видеть в принципе не желал.
Отец. Снова он лез в мою жизнь, хотя я четко дал понять: я не Илья и плясать под его дудку не стану. Это из брата он веревки вил, выбивая дорогостоящее содержание на развратную жизнь.
До сих пор не верится, что этот отбитый на всю голову ублюдок мне столь близкий родственник. Хотя узнал он об этом сравнительно недавно. Аккурат перед тем, как Илья передал мне наследство в виде фирмы и вот такого вот груза.
Естественно, я тут же перекрыл ему все денежные потоки. Не собираюсь потакать его образу жизни и терпеть его в компании, ради которой он палец о палец не ударил.
И кто меня дернул открыть сообщение? Оттуда на меня вылился поток ругани и попыток унизить. Закрыл и недовольно убрал телефон в брюки. Пусть работать идет, если некуда энергию тратить.
Я ненавидел его. Дворянский Мстислав Родиславович тридцать семь лет назад обманул милую, доверчивую девушку, нагло воспользовавшись ею. Последствия его никогда не интересовали, ни тогда, ни сейчас. Родился я.