Я еще раз поднимаюсь на носочки и целую его.
Возвращаюсь на свое место. Он - на свое.
Когда в кабинет возвращается медсестра, все прилично.
- Доктор, подскажите, а можно как-то узнать пол?
- На данном сроке пока нет. Точнее, не с нашим оборудованием, но можете народными средствами, - усмехается и записывает что-то в карту.
- Это как?
- У бабушек поспрашивайте, они знают, - усмехается медсестра, подхватывая нашу волну легкости.
Ага, у бабушек. Подъезд сразу поймет, что к чему. Хотя… уже скоро и не скрыть будет.
- Я лучше в библиотеку схожу.
Саша выписывает стандартное назначение: больше отдыхать и не напрягаться, если что-то не так, звонить прямо им в кабинет в часы приема или ему на домашний.
Оба понимаем риски, но у нас есть связующее звено - моя беременность.
Обнять бы на прощание, но нельзя. Я только в глаза смотрю и уже скучаю по нему.
Настроение значительно повышается. Я даже сдерживаю улыбку, чтобы не быть такой довольной.
Когда выхожу из поликлиники, прикусываю губу. Намеренно больно делаю себе. Мне же вроде как с утра тянул живот. Надо придерживаться этой истории. А не вылетать довольной птичкой из клетки, размахивая крылышками.
Сажусь на заднее сидение автомобиля и прикрываю глаза. Прошла бы и сама, но вроде как у меня проблемы.
- Можем ехать домой.
- Что там? - мы трогаемся и отъезжаем от клиники.
- Вот витамины, которые надо пропить. Ничего страшного, но мне нельзя напрягаться. Там что-то с тонусом.
- Хорошо, купим. Домой?
- Да.
- Кстати, шеф дал ответ по вашему вопросу. - Я замираю и смотрю на затылок водителя. - Моего клиента волнуют только проблемы здоровья ребенка. Двое там, трое или пятеро его не волнует. Он заказал вам и заплатит за то, чтобы вы выносили ему сына. Одного. То, что у вас будет двойня, это ваши заботы. Мой клиент заберет только одного. Того, кто родится первым, будет крепче, сильнее и здоровее.
- Он хочет разлучить родных братьев или сестер?
- Ему не нужна конкуренция. Ему нужен наследник. Повторюсь, только один. Он увезет его в столицу. Вы живете в слишком разных общественных слоях, чтобы когда-то они встретились.
- А если девочки?
- В ваших интересах, чтобы были не девочки.
- Вы так говорите, как будто я могу на что-то повлиять. Это дикость. Как можно забрать одного из близнецов? Мне зачем второй ребенок? Он не мой даже. Биологические родители посторонние мне люди. Значит и ребенок не мой.
- Ну, отдайте кому-нибудь, - пожимает плечами и продолжает спокойно ехать.
- Вот так просто? Отдайте? Это же человек. Ему жить потом. Я мечтаю, чтобы выросший этот второй ребенок, нашел отца-урода и отомстил ему за эту жизнь.
- Передать эти слова?
Оборачивается и режет таким взглядом, что хочется забрать слова назад.
- Нет.
Идиоты. Какие они безжалостные шакалы. Это же их ребенок, как можно просто взять и отказаться? А если девочки, так и вообще не нужны, что ли?!
- Мы приехали, отдыхайте. Ваша задача сейчас вынашивать ребенка.
- То есть со вторым я могу делать, что хочу?
- Что вы хотите с ним сделать?
- Раз он вам не нужен, мне тоже.
Выхожу из машины и хлопаю дверью. Машина не уезжает, будет тут теперь. Как же все это надоело!
Я захожу в квартиру и сажусь на банкетку.
Я ненавижу этого второго ребенка. Я ненавижу это все. Я не хочу так.
Я хочу свою семью, со своим ребенком, а не с подкидышем, непонятно какой наследственности. На что жить? Кто будет меня содержать?
Настроения что-то делать нет. Даже есть не хочу. Должна ради плода или плодов? Ничего я им не должна!
Я успеваю переодеться, как заваливается Кирилл. Настроение хорошее, целую авоську продуктов принес. Я в сторону отхожу, пропускаю его.
Радости его не разделяю, поэтому “приятной” новостью делюсь сразу.
- У меня двойня будет. Двое детей. Им нужен только один. Что со вторым думаешь делать?
- Двойня? - Переспрашивает, как будто не верит, что услышал это, или дает себе время придумать ответ.
- Да, а мне четко дали понять, что нужен только один ребенок.
- Себе не хочешь оставить? - садится за стол и складывает руки в замок.
- Хах. Зачем мне чужой ребенок? Я не его биологическая мама. - Ставлю перед братом тарелку с макаронами. Кир утыкается взглядом в еду. Умеет он так делать, что мне жалко его становится. Он втянул меня в это дерьмо и теперь ему стыдно, а как выбраться из ситуации и что делать не знает.
- Давай в детдом отдам ребенка. Раз он ничей и никому не нужен, - пожимает плечами и наконец поднимает на меня глаза.
- Ты серьезно? Это же ребенок. Хочешь еще одного искалеченного психикой человека вырастить? Бери и воспитывай. Ты меня в это впутал. Неси ответственность хоть за что-то.
- Мне не нужен ребенок. Я как жить буду, работать?
- А я как буду? Почему ты только о себе думаешь? Я тоже хочу жить и растить своих детей, а не подкидышей. Ты все это устроил, забыл, как тут на коленях ползал и умолял родить этого ребенка, чтобы тебя спасти?
- Кать, не начинай. Женщинам проще. Мужчину найдешь, он будет тебя содержать.
- Может, ты женщину найдешь?
- Я тебе буду помогать, но не надо на меня вешать чужих детей. Если ты мне его подбросишь, я отдам в детдом.
- Легко у тебя как. Все твои проблемы решают, а ты даже напрячься хоть чуть-чуть не можешь. Лапки поднял, на спину лег и это меня не касается. Грехи, кто хоть чем-то искупать будет?
- Это не чуть-чуть, это на всю жизнь. - Бросает вилку в тарелку и звон отдается на стенах эхом. - Ты хотя бы этого ребенка вынашиваешь, я какое к нему имею отношение?
- Ты какое имеешь отношение? Так я пойду завтра и сделаю аборт, раз ты не имеешь к этому никакого отношения.
- Хотела бы сделать, сделала уже, можешь не пугать меня этим. Ты никогда не пойдешь на это.
В такие моменты ненавижу его. Зачем мне все это?
- Второй ребенок - это такая же твоя проблема, как и моя.
Я не жду от него ответа. Ставлю сейчас точку и выхожу из кухни, иду к себе в комнату.
Ясно одно, от него помощи можно не ждать. Наоборот, не мешал бы.
Кирилл доедает в одиночестве. Я сворачиваюсь на диване и натягиваю снова колючий верблюжий плед. Зачем только его схватила? Сто лет он мне не нужен.
По характерному звуку понимаю, что брат моет тарелку, убирает в шкаф и идет в коридор. Шуршит там, потом ко мне заглядывает.
- Я пойду уже, Кать, пока. Подумай над тем, что я сказал. Я понимаю, что это звучит дико, но ни тебе, ни мне этот ребенок не нужен. Пусть совесть горит у того, кто это все придумал.
- Пока.
Больше говорить не о чем.
Единственное отвлечение - это Саша. Он приходит после семи. По его виду понятно, что никто не узнал.
Смотрю на него и улыбаюсь. Усы какие-то приклеил и парик лохматый нашел.
Я скорее затягиваю в квартиру и закрываю дверь.
Тушуюсь. Хочу его обнять первой, но не знаю, уместно ли. Он мужчина, должен вроде как первым, но Саша раздевается, тянет время, разувается. Ради меня все это делает. Может, и ребенка бы принял чужого? Может, и принял, но я сама не готова.
- Куда идти? - Я сдаюсь первой, смелость делает несколько уверенных гребков и поверх всех остальных чувство выплывает. Я делаю шаг к Саше и обнимаю.
Мне много и не надо. Просто в его руках себя почувствовать надежно. Хоть кто-то не перекладывает на меня свои проблемы.
- Ты как? - целует возле уха, убирает волосы с шеи и касается губами там.
- Я не знаю, что делать.
- Что случилось? - мы все еще стоим в коридоре, только теперь смотрим друг другу в глаза.
- Саш… а можно сделать частичный аборт и удалить один плод?
- Селективный аборт? - Саша отстраняется и переспрашивает.
- Я не знаю, как это называется, но я не хочу обрекать этого ребенка на мучения. Я не буду его любить, скорее всего, даже ненавидеть буду.
Выдыхает шумно. Для него это неожиданно.
- Тому, для кого я вынашиваю этого ребенка, второй не нужен. Мне сегодня сообщили.
- Как это не нужен?
- Вот так, - пожимаю плечами. - Нужен один. Мальчик.
- А если будут девочки?
- Сказали, лучше бы были мальчики.
- Подожди, как делать селективный аборт, когда не известно даже мальчики ли там?
- Как я устала от всего этого. - Ойкаю неожиданно, когда в животе что-то колет.
- Пойдем в комнату, поговорим спокойно.
Саша нащупывает мою руку и переплетает пальцы. Ведет за собой.
Я закусываю губу изнутри. Не каждому я призналась бы в таком. Но сейчас он единственный, кто может чем-то помочь. И ему я бы доверилась.
Саша садится на диван и тянет меня к себе. Подталкивает, чтобы я легла головой к нему на колени. Пальцы одной руки касаются шеи и линии овала лица, - вторую кладет на живот.
- Кать, даже если заберут только одного, почему ты думаешь, ребенок будет мучиться? Материнский инстинкт просыпается у некоторых перед родами, у некоторых после родов, - гладит успокаивающе по животу. - Люди усыновляют и удочеряют чужих детей.
- Я не могу. Может, если бы это было добровольно, тогда да. Но я знаю историю этого ребенка. Саш, ты можешь или нет?
- Катя, это опасно. И для второго плода, и для тебя, - пальцами массирует голову, запуская пальцы в волосы.
- Я не хочу становиться матерью-одиночкой с чужим ребенком.
- Катя…
- Ты не понимаешь. Я одна, как я жить буду и содержать этого ребенка?
- Тише, не волнуйся. - Гладит по плечу
- Если это не сделаешь ты, я найду кого-то другого.
Снизу хорошо видно, как напрягается его челюсть
- Мы такое делаем только в крайнем случае, по показаниям. Катя, я не стану тобой рисковать.
Большим пальцем второй гладит щеку, проходится по губам, а я представляю, что он этими руками делал с другими женщинами. Вроде и в перчатках, но трогал же их.
Аккуратно уворачиваюсь от таких “ласк” и поднимаюсь.
- Я не хочу рожать непонятно какого ребенка, неизвестно с какой наследственностью. Если бы они забирали двоих, то, пожалуйста, но так нет. Ни за что. Этого не будет.