— Правильно! Ваське, хоть и брат он мне, а ничего говорить нельзя. Он все и всех пропьет. С себя последние портки за водку снимет. Смолоду таким был. Прорва — не человек!
А еще здоровьем не хвались! Потеряешь! Не води в дом своих друзей, чтоб ни на что не позавидовали, ничего не украли.
— Хорошо, — соглашался Юрка. И держал язык за зубами. Никого к себе не звал и не впускал.
— Не водись с босяками, с голью перекатной. Это неприлично. Среди них всякая шпана растет. Воры и аферисты. Не стоит, чтоб тебя к ним причисляли. Выбирай друзей, равных себе. Понял?
— Конечно! — соглашался Юрий.
В школе, несмотря ни на что, он учился лучше всех. Хотя и не зубрил, не корпел над уроками до ночи, как другие, у него никогда не было троек. И учителя из года в год на все голоса хвалили незаурядные способности мальчишки.
Когда он перешел в седьмой класс, тетка спросила его, кем он хочет стать, и Юрка без колебаний ответил:
— Моряком!
— Фи-и! Какая чушь! Зачем тебе эта морока? Иль не знаешь, сколько судов в море гибнет? С чего вдруг тебе жизнь прискучила?
— Так я не на военный! Я в торговый флот хочу! Буду привозить домой всякие диковинные вещи! А когда начну хорошо зарабатывать, куплю нам импортную машину! Как у Денискиного отца! А то, что гибнут, — ну, это как повезет… Смотри, сколько в городе всякого случается? На кого-то машина наехала, трамвай загорелся, в нем люди погибли. Да что далеко ходить! Вон возле соседнего магазина дядьку сосулькой убило наповал! Причем, бесплатно…
— Тоже верно! — задумалась тетка. И спросила: — А кем на море хочешь стать?
— Начальником! Отучусь четыре года. Потом год или два в ближние рейсы похожу на танкерах. А там получу разрешение на работу в зарубежных водах. Там много своих льгот. Бесплатное питание, обмундирование, высокая зарплата, бесплатный провоз всего, что купил за границей.
— Ишь ты! Уже все пронюхал! — похвалила ушлого племянника, расцеловала его. — Молодчага! Светлая голова!
Юрка и впрямь поступил в училище. Там его чаще всех наказывали за самоволки. Но курсанта это не смущало. Девчонки ждали его у проходной целыми стайками и висли на шее, не стыдясь дежурных, пожилых офицеров. Уводили Юрку в какую-нибудь компанию до самого утра. В училище парень возвращался помятым и невыспавшимся. Но вечером повторялось то же самое.
Юрке, его популярности среди девчат, завидовали курсанты-выпускники и даже офицеры.
— Этот желторотый уже гаремом обзавелся! А что будет, когда офицерское звание получит? За него бабье передерется! — говорили вслед парню.
— Да! Такой не скоро женится! Слишком большой у него выбор. Немудрено заблудиться в этом цветнике, — завидовали пожилые офицеры.
Юрка не слышал едких замечаний и купался в теплом море нежных улыбок, ласковых слов, признаний в любви.
О! Каким счастливым и безоблачным было то время. Но ничто не длится вечно. На третьем курсе он познакомился с Наташкой.
Юрке не поправилась поначалу низкорослая худая девчонка с серым лицом, выщипанными в нитку бровями, узкими губами. Он любил яркую красоту, брызжущую искрометными шутками, смехом. Наташка была иного склада. Ехидная, желчная и хитрая, она приходила на танцы в училище неспроста. Ловила, подстерегала будущего мужа. Но такого, который соответствовал бы ее запросам. А потому держалась недоступно. Дешевый, избитый прием! Сколько мужиков попалось на эту удочку! Клюнул и Юрка. Что называется, от большого выбора прогорел. И попался…
Ни одна из прежних подружек не спешила схомутать Юрку, прибрать к рукам. Наташка же на третий день привела его домой и познакомила с родителями и родней. Показала свою комнату, потом пригласила к столу, где отец девчонки внезапно предложил тост за молодых.
Парню бы выскочить из-за стола и бежать без оглядки к своим — самым милым, искренним девчонкам. Но удержало воспитание, полученное с детства, и правило: «Нехорошо и неприлично уходить из-за стола без острейшей надобности, либо в случае оскорбления, обидного намека. Иное не может стать поводом…»
И растерявшийся, обалдевший Юрка остался за столом, не совсем понимая, что происходит. Почему отец и мать Наташки зовут его сынком? Требуют, чтобы он каждый день ночевал у них и не обижал Наташу.
— Мы с нею знакомы всего три дня! — говорил парень.
— Ну и что? Мы с женой тоже два вечера встречались. А па третий решили пожениться и уже, видишь, четверть века прошло! — заметил отец.
Здесь же, за столом, он узнал, что Наташка на три года старше его. Хотел взбунтоваться, но мать девчонки тут же вспомнила, что и она на пять лет старше своего мужа, но на семейной жизни это никак не отразилось.
— Теперь, глядя на нас, никто не верит в эту разницу! — заявила она громко.
Юрке бы задуматься над этими словами, почему мужик стал выглядеть старше своих лет? Наверное, не от хорошей жизни? Но рядом не оказалось тетки и некому было подсказать, остановить вовремя, пока не поздно.
— Наташа учится в институте! В финансовом! Теперь эта профессия самая модная! И перспективная! — пыталась сложить губы в бантик широкая и плоская мамаша Наташки.
— Она у нас домашняя! Не пьет, не курит. Не то, что другие! Вот попробуй салат. Она приготовила! — подвинул миску отец.
— А, может, молока хочешь? У нас вся семья молоко уважает. Оно полезное! Пей! Мы целыми днями его пьем! Что толку напихиваться супами, борщами? Выпил кружку молока и сыт по горло!
— Сыт от молока? — не поверил Юрка, но спорить с малознакомыми людьми не позволяло воспитание.
Ему постоянно наполняли рюмку и предлагали выпить за счастливое будущее, за родителей, за счастье детей и внуков, за здоровье и процветание семьи…
К полуночи он лыка не вязал. Видел, что какой-то пьяный мужик напротив чокался с селедочницей и говорил:
— Выпьем за дурака, которого обломали…
Как он оказался в Наташкиной спальне, Юрка не помнил. Он проснулся рано утром, огляделся зверовато и, вскочив в брюки, бросился было наутек. Но в это время открылась дверь туалета и придавила его к стене:
— Куда так спешно, зятек? У пас не заведено убегать на рысях! Скажи, когда тебя ждать сегодня? — цепко держал его за локоть отец Наташки.
— Не знаю. Как получится…
— Что значит — не знаю? Ты теперь семейный человек! Таких домой отпускают сразу после занятий!
— Но с чего вы взяли, что я семейный? — изумился Юрий.
— Вот это да! — изобразил удивление мужик. — А кто вчера пришел к нам с серьезным намерением? Кто назвал Наташу своею подругой? Кто весь вечер убеждал, что любит нашу дочку! Стали б мы стол накрывать для проходимца? Тут всю зарплату истратили на угощенье, а ты в сторону? Из мужей в знакомые удрать норовишь? Не выйдет! Не позволим дочь позорить. Тебя к ней в спальню кто тащил? Иль не знаешь, что чужим там делать нечего? Знакомые постель не делят.
Если вздумал обмануть девчонку, знай, ничего не выйдет! Мы такое тебе устроим — ничему не порадуешься! Простишься с училищем и карьерой! Испозорим на весь город. Я не позволю глумиться над моей семьей и именем! Ты пожалеешь о своем легкомыслии! Во всем городе места себе не сыщешь! — гремел отец Наташки, загородив собою входную дверь.
— Хорошо! Только мне нужно подготовить свою родню. И познакомить вас! — пообещал Юрка и выскочил из дверей без оглядки…
— Эх-х, дурак! Как глупо попался! — сетовала тетка.
— Сам знаю, — хватался за голову парень.
— Жениться так рано! Зачем?
— Я не хотел! Меня окрутили!
— Самое плохое, что она не нашего круга! Неравный брак всегда заканчивается глупыми последствиями. Где ты ее подцепил?
— На танцах! У нас в училище. Три дня назад.
— Идиот! Отправлю в деревню! Там на посиделках по пять лет встречаются! Что это за девка, если уже на третий день отдалась?! — вскипела тетка, но, глянув на племянника, осеклась: — А ведь тебе уступить немудрено! — рассмеялась внезапно.
В семейном кругу уже через месяц отметили роспись. И теперь Юрий каждый вечер торопился с занятий домой. Наташка, случалось, ждала его у проходной. А дома — тоска зеленая. Жена с тещей вечерами напролет чирикают о тряпках. Что-то шьют, перелицовывают, перекраивают. Тесть под их болтовню звереет, напивается до визга. Юрка не знает, куда себя деть. Живым словом перекинуться не с кем. Да и о чем? Наташку от тряпок не оторвать, она на них помешана, больная. Разве только дед с бабкой? Но и они, кроме как о болезнях и копеечных пенсиях, третьей темы не знают.
— Вот когда поедешь за границу, привезешь нам с мамой колготки. Французские! Они всегда в моде! И тушь! Для ресниц — несмывающуюся! Там она копейки стоит. И вообще я люблю подарки! — обнажила жена в улыбке острые, мелкие зубы, до того похожие на крысиные, что Юрию не по себе стало.
Тетка из любви к племяннику каждый месяц помогала семье деньгами. Побывав однажды у нее дома, Наташка и родители быстро сообразили и стали клянчить, вымогать у тетки все, что можно было выпросить. И она отдавала, успокаивая Юрку:
— Пусть берут. Какие мои годы, вспомни! Зачем мне столько? Сколько жить осталось? Никто не вечен! Пусть хоть они порадуются…
— Да ведь не знаю, получится ли у меня с Наташкой? Зачем ее балуешь? — пытался тот остановить тетку.
— Первый год всегда трудно привыкать друг к другу. Зато когда появятся дети, слюбитесь! У меня почему семья не получилась? Детей не было! Никто не подарил. А потому остались в любовниках, приятелях. Когда дитя родится, начнется иная жизнь, — убеждала она приемыша. Но он не верил и прокисал вечера напролет у телевизора. И тоже не случайно. Смотрел на экран, чтобы не видеть опротивевшие рожи чужой семьи, навязавшейся в родню.
Он еле дотерпел до окончания училища и попросил распределения как можно дальше от города. Знал, Наташка ни за что не согласится поехать с ним, оставив родню. А значит, они будут жить врозь. Жена не сможет выдержать такой жизни, сама запросит развод, на что он с радостью согласится.
Но Юрий забыл основной недостаток своей жены — она была до безобразия жадной. И согласилась жить так, как решил Юрий. Она поехала с ним, обливаясь слезами, волоча за собой чемоданы с барахлом.