– Повеселимся? – спросила я группу.
Кит мгновенно прервал меня, словно нетерпеливый режиссер во время съемок.
– Повеселимся? Повеселимся?
Нэнси недавно поработала над личным стилем Кита. Он избавился от библейской длины волос до воротника и стал похож на человека, работающего в офисе. Он также поменял своим устаревшие очки с квадратной оправой на круглую и теперь напоминал Стива Джобса –
и вместо рубашек-поло, на которых под мышками нередко виднелись мокрые пятна, он начал выбирать кашемировые свитера с V-образным вырезом и ослепительно-белой футболкой под ним. Кит теперь выглядел как человек, управляющий крупной компанией.
– Ну давай же, – пожурил он меня. – Скажи нам: мы повеселимся!
Я почувствовала, как над верхней губой выступает пот, но не могла предсказать, что произойдет в следующие полчаса. Кит наказал меня в пример другим, заставив повторять новый сценарий перед друзьями и высшим руководством. Он вел себя как армейский сержант. В тот день и в той группе я была единственной профессиональной актрисой, но его насмешки над моим выступлением заставили меня почувствовать, что только меня так тщательно проверяют, тестируют, и только я не освоила новый формат вступления. Я ужасно смутилась, стоя перед группой, а Кит достал колоду карт и использовал меня в качестве ассистента волшебника, чтобы показать фокус.
– Ладно, – сказал он, словно пожалев меня. – Иди сюда. Выбери карту.
На мгновение я остановилась, наконец подошла к нему и аккуратно вытащила карту из колоды. После нескольких раундов успешного отгадывания выбранных мною карт, Кит сказал группе, что ему удавалось определить, какую
карту я вытянула просто по тому, как я держала ее в руке.
– Выбери еще одну. Ты доверяешь мне?
Я замерла.
– Да… – На видео это слово звучит неуверенно, словно тихий вопрос.
Он велел мне подойти ближе. Я осторожно сделала шаг вперед и выбрала другую карту, словно боялась, что из коробки с выскакивающей фигуркой выпрыгнет что-то страшное.
Для карточного трюка было не время и не место, по крайней мере мне так казалось. Десять лет спустя, просматривая видео всего разговора (Кит тогда настоял на записи), я вижу, насколько настороженной выгляжу. Сложила руки на груди, держусь на заметном расстоянии, пока он снова не говорит мне приблизиться. Долгое время на протяжении этого общения я стояла, откинувшись назад на одной пятке, словно подсознательно пыталась отодвинуться от него так, чтобы он этого не заметил. Положение нижней части моего тела на видео показывает, что еще до того, как я это осознала, одна моя нога была в этой компании, другая снаружи.
Примерно через час этой непонятной игры он наконец отпустил меня, позволив сесть обратно на диван к Нэнси и друзьям, одарив при этом чуть ли не единственным комплиментом за все двенадцать лет работы в компании.
– Хорошая работа, – сказал он.
Мои коллеги смотрели на нас, словно желая оказаться на моем вместе и в то же время радуясь, что это не так. Все завидовали человеку, завладевшим вниманием Кита.
– Не могу поверить, что ты это сделала, – шептали мне позже некоторые из друзей. – Я бы не справилась с заданием, стоя перед всеми. Ты очень храбрая.
Я стояла лицом к лицу с Китом, готовая провалиться сквозь землю. Так мне было страшно…
Десять лет спустя я понимаю, что таким образом он пытался запугать меня и заставить подчиняться. Это детский подход, примерно, как маленький мальчик в начальной школе обзывает девочку, пытаясь привлечь ее внимание. Сегодня, в наши дни в методах НЛП специалисты по пикапу называют это «неггинг».
Было известно, что Кит любит заниматься активной деятельностью с теми, кто близок к нему в организации, особенно женщинами. В Олбани он играл волейбол три раза в неделю до самого утра в блеклом спортивном сарае под названием ABC Fitness. Во время этих волейбольных матчей или гуляя по районам Клифтон-Парка с одной-двумя женщинами, он обсуждал жизнь, философию и развитие компании.
Вскоре после моего разрыва с Дэвидом, пока я была в Олбани, Кит попросил Марка позвать меня на прогулки с ним. Мне показалось странным, что он послал кого-то попросить меня пой-
ти с ним, словно мальчик в средней школе, который посылает одного из друзей с записочкой к девочке. Вот только я искренне не заметила романтического интереса.
– Почему бы тебе не проводить больше времени с Китом? – спрашивала меня Пам Кафриц. – Почему бы не попросить его пойти с тобой на прогулку?
Какое-то время он продолжал присылать приглашения, всегда через третье лицо.
– Прости, – позже сказала я Киту, когда мы встретились лицом к лицу после собрания. – Я лечу в Ванкувер утром на прослушивание. Я приехала только на эту встречу и не могу изменить рейс, чтобы прогуляться с тобой.
– Ты уезжаешь? – спросил меня Кит. – Уже?
– Да, мне нужно вернуться.
– Во сколько у тебя рейс?
– В восемь утра.
– Я занят до одиннадцати.
В ответ я одарила его взглядом, говорящим: «Прости, боюсь прогулки не будет».
Другие пурианцы спрашивали меня:
– Ты не поменяешь рейс, чтобы провести время с Китом?
Меня было не переубедить:
– Нет.
Марк был заинтересован в моем развитии и подталкивал меня воспользоваться возможностью встретиться с Китом один на один. Однаж-
ды вечером перед утренним рейсом он сообщил мне:
– Кит может освободиться с часа до четырех. Держи телефон при себе. – Если мы ожидали звонок Кита, нам нужно было держать рядом диктофон, чтобы все сказанное им могло быть заархивировано в библиотеке мудрости, которую вел он и Нэнси, или чтобы мы могли вспомнить все сказанное из первых уст, информацию, к которой сможем обратиться в любое время.
Я никогда не спала рядом с телефоном, но в этот раз согласилась. Однако, чтобы заснуть до рейса, я приняла на ночь мелатонин. Когда телефон зазвонил в темноте раннего утра, я поискала его и услышала, как что-то мямлю, пока Кит пытается уговорить меня остаться, чтобы на следующее утро мы могли прогуляться вместе.
Это был его тест на послушание: насколько ты готова сделать себя доступной для меня? Я не была готова. Следующие несколько раз он посылал кого-то пригласить меня на прогулку с ним, а я отказывалась, потому что это мешало уже составленным планам.
– Кит поощряет приложенные другими усилия, – говорил мне Марк.
Моим ответом было смущенное молчание, пока я пыталась понять, что это значит… А затем осознала: Кит вынуждал тебя сделать шаг, чтобы стать ближе к нему, прежде чем он сделает шаг к тебе. Марк сказал мне, что если я буду чаще
звонить и писать Киту, то мне удастся побороть то, что не дает мне открыться Киту. (И да, мое нежелание явно было моей проблемой.)
Нехотя, я послала ему короткое электронное письмо, на которое он ответил: «Возможно, у меня получится убедить тебя писать чаще?»
Но хотя Марк и подбивал меня практиковать настойчивость, ежедневно звоня Киту, я делала это только несколько раз. Каждый разговор с ним «один на один» получался неловким. Встречаясь с ним вживую, я словно бы оказывалась под микроскопом. Часто сомневалась, стоит ли задавать вопросы на форуме, словно это слишком много расскажет о моих проблемах, и Кит сможет заглянуть мне в душу, узнать меня настоящую. Я была польщена, что он считал, будто я нахожусь на том же уровне, что и старшее руководство. Когда он приглашал меня присоединиться к нему на прогулке или участвовать в различных бизнес-предприятиях, например, в планах завербовать девушек из сестринства местных кампусов, мысль о том, чтобы остаться с ним наедине, вызывала во мне тревожность. Втайне я не считала другие его бизнес-идеи хорошими, поэтому держалась на расстоянии. К тому же я не понимала, как и о чем с ним говорить. На форумах Нэнси рассказывала нам, что Киту нужно задавать только те вопросы, которые стоят его времени. Если на них мог ответить другой тренер или Wikipedia, то нельзя было тратить время Кита.
Когда я все-таки приняла приглашение и пошла с ним на прогулку, то лишь потому, что у меня возникли проблемы с обучением тренеров и удержании их на «Полосатом Пути». Я надеялась, что встреча наедине с Китом поможет мне обрести мудрость. Во время этой прогулки мы зашли к Нэнси домой, чтобы посмотреть видео о регенерации клеток и о том, как мы можем отращивать конечности. Оно было выбрано случайно, и мне кажется, он пытался найти тему, с помощью которой сможет установить со мной связь.
– Вообще-то, – сказала я, отворачиваясь от видеоролика, – я думала, что ты сможешь помочь мне понять, как обучить больше тренеров и сделать их лидерами в организации.
Кит отвлекся от компьютера Нэнси и повернулся ко мне:
– Кто этого захочет, если, глядя на тебя, кажется, что это очень сложно?
Он комментировал мои якобы «страдания» на работе, замечая, что мое очевидное стрессовое состояние отбивало у потенциальных тренеров желание развиваться. Как обычно, Кит пытался испугать меня, заставить подчиниться и проверить, насколько я послушна. Но я никогда не доверяла ему настолько, чтобы позволить подойти слишком близко.
Несмотря на проблемы, мы все еще процветали, и я надеялась, что меня повысят с желтой
ленты до оранжевой, но высшие руководители напоминали мне, что нужно работать над контролем и зависимостью.
– Спасибо за ваши отзывы, – говорила я… Хотя моя внутренняя реакция звучала так: «Какого черта?!».
Казалось несправедливым, что хотя я и перевыполнила два условия продвижения – сколько курсов я прошла и сколько людей привела в ванкуверскую компанию! – их субъективная оценка моей способности контролировать проблемы с эмоциями удерживала меня на месте. Чего хотели Кит и Нэнси? Чтобы мы все стали идеальными людьми? В профессиональном плане я глубоко уважала их обоих, но ощущение, что они никогда не дадут мне повышение, сильно раздражало. Однако я знала, что, если начну задавать вопросы, это еще больше помешает моему шансу продвинуться вперед.