Чтобы заработать на жизнь, я пыталась с помощью еженедельных Лабораторий Целей пробиться в сообщество озвучки. Я постаралась забыть о своих переживаниях из-за продвижения в организации или попыток получить постоянную зарплату, вместо этого сосредоточившись на реакции некоторых членов ванкуверского сообщества: они были поражены развитием моей карьеры. Глубоко вздыхая и думая об этом, я в очередной раз напоминала себе, что становлюсь важной частью чего-то великого. Благодаря
знакомству Сары Бронфман с окружением Далай-ламы Кит недавно съездил с ней и Нэнси в Дхарамсала, Его резиденцию в Индии, и они убедили Его Святейшество выступить на мероприятии NXIVM.
Мне почти довелось это увидеть, поскольку меня пригласили на большое мероприятие в центре Олбани. Но в последнюю минуту поездка далай-ламы была отменена. И опять же я вернулась в Ванкувер, испытывая разочарование. Я так и не узнала, почему его святейшество передумал, но выяснила, что после переговоров он наконец согласился приехать в Олбани.
В этот раз я не смогла вылететь на встречу, но Его появление осветили во всех местных новостях. Это было чудесное время, пурианцы почувствовали свою значимость, потому что такая уважаемая духовная фигура приехала к ним. Его визит был запечатлен на фотографиях: Его Святейшество вышел на сцену и положил белый шарф на шею Кита. Это была большая духовная честь (годы спустя я узнала, что Бронфманы якобы вложили один миллион долларов в фонд Далай-ламы, чтобы заключить эту сделку). Кит работал над книгой, и Далай-лама согласился написать предисловие – хорошая реклама для Кита и NXIVM.
Однако посреди всего этого возбуждения в известных газетах, таких как New York Post, начали появляться статьи, сообщающие о том, что
некоторые члены высшего руководств Кита выступили против него из-за проводимых, по их мнению, секретных операций. Барбара Буше, бывшая моим ментором по продажам, внезапно покинула NXIVM вместе с группой тренеров из руководства, многие из них работали в центре Такома. В заголовках эту группу женщин назвали Девяткой NXIVM. Судя по тому, что я смогла понять по обрывкам тихих разговоров Нэнси и некоторых других высших членов, эта группа обвинила Кита в сексуальных отношениях с женщинами из руководства и требовала деньги, которые, по их заявлениям, он был им должен.
Дошедшая до нас сверху история гласила, что Кит изо всех сил постарался помочь Барбаре, но она сошла с ума и попыталась выманить у него деньги. Нам сказали, что ради организации нужно оборвать с ней контакты, поскольку продолжать общаться с ней будет неправильно, учитывая, как ее разрушительные тактики вредят нашему сообществу. Остальную информацию я услышала уже от Марка, единственного человека, с которым я могла поговорить о своих переживаниях.
– Почему Кит просто не прокомментирует официально те статьи, в которых негативно отзываются о компании? – спрашивала я.
Марк получал от высших руководителей тот же ответ, что и я: «Если бороться со свиньей, испачкаются оба, но свинье это понравится». Это
был выпад против мейнстримных СМИ, их просто сравнивали с грязным животным. От любого репортажа быстро отмахивались, называя его частью кампании по очернению, которую вела Барбара Буше. Я верила в то, что мне сказала Лорен о Девятке NXIVM: «Барбара была влюблена в Кита. Нет ничего страшнее отвергнутой женщины».
Оглядываясь назад сейчас, я жалею, что не задавала больше вопросов. Вместо этого Нэнси и Марк Висенте отправились на Западное побережье, чтобы исправить нанесенный вред. Мы собрались компанией, чтобы посмотреть фильм «Претендент» о женщине-сенаторе, которую обвинили в сексуальных извращениях в прошлом, но которая отказывалась отвечать на заявления. В фильме показывалось, что нужно придерживаться своих принципов, поскольку в конце оказывается, что она не участвовала в сексуальных актах, в которых ее обвиняли. Эта женщина решила не отвечать на обвинения, потому что считала, что это не связано с политическим постом, к которому она стремилась. Я ушла после совместного просмотра, чувствуя, что на все мои вопросы ответили. Сосредоточенность на чьих-то решениях в личной жизни не имеет ничего общего с нашей высокой задачей.
Вскоре после этого я узнала, что в результате обвинений в адрес Кита центр Такома, где работали большинство этих женщин, закрылся.
#Я ощущала горько-сладкие чувства. Женщины из Такомы подарили мне шанс продвинуться в этой организации. Я также был близка с Барбарой Буше… но мне было легко поверить, что у нее была и непредсказуемая сторона характера. Она была значительной фигурой, человеком, который помог мне добраться так далеко и часть меня хотела связаться с ней, но Нэнси ясно дала понять, что мы должны немедленно оборвать любое общение с Барбарой. Я считала, что, скорее всего, это связано с судебным делом и также обязанностью поддерживать принципы NXIVM. Барбара была мне не безразлична, но я также понимала, что, если хочу остаться, нужно быть осторожной и не общаться с ней. Запрет контактов с знакомым мне человеком противоречил всем моим основным инстинктам (и воспитанию), но Нэнси была боссом. Ее приказы не оставляли места для сомнений: Барбара была мертва для NXIVM.
Хорошие новости заключались в том, что я могла сосредоточиться на продвижении компании на Тихоокеанском Северо-Западе, то есть на создании центра в Ванкувере вместо того, чтобы ездить в Такома.
Теперь, оглядываясь в прошлое, я вижу всю цепь событий. Наконец, через столько лет меня повысят до проктора. Судя по всему, они считали, что драма, связанная с Девяткой NXIVM, подходила к концу. Я была нужна компании в каче-
стве проктора, чтобы открыть центр в Ванкувере и поддерживать работу компании в том регионе. Растущее количество рекрутов в Ванкувере восполнило бы то, что было потеряно в Такома.
Для меня, сообщества ПУР в Ванкувере и NXIVM как компании это было очень важно. В июле 2009 года в конце интенсива на сорок человек высшее руководство объявило о моем повышении перед всем составом тренеров и нашим классом. Марк как раз был в городе и помогал мне с тренингами, и для церемонии повышения он связался по Skype с Барб Джи и Нэнси. Когда новые ученики получили красную полоску за завершение «Пятидневного» курса, оба мои ментора похвалили меня за усердную работу, а Марк повесил мне на шею новую оранжевую ленту. Я столько раз представляла себе этот момент!
Достижение статуса проктора означало, что я попала в официальные оплачиваемые ряды тренеров. Я четыре года трудилась не покладая рук, чтобы добиться этого, взяв на себя тысячи часов курсов NXIVM и завербовав сотни приверженцев. Я это сделала. Статус проктора позволил мне прочувствовать собственную ценность, важности и своих достижений. Такого я еще никогда в жизни не ощущала. Нэнси аплодировала мне по Skype. Теперь, когда я добилась желаемого, все пройденные трудности и все сомнения исчезли.
До этого момента в Ванкувере или где-либо в Канаде не было прокторов. Мой новый статус
также означал, что я могла открыть настоящий центр, при условии сотрудничества с обладателем зеленой ленты. Поскольку Марк иногда жил на Западном побережье, и мы были близкими коллегами после вступления, он мог стать идеальным партнером. Примерно в это время его повысили до зеленой ленты. Наконец, пришло время действовать.
Для нашего центра мы нашли помещение на Джорджия-стрит в центре Ванкувера. Оно было подвальное, стоимостью 6000 в месяц и располагалось рядом со SPA-центром. Вход был на уровне улицы, но потом лестница вела вниз в очень темное помещение. Я купила хорошие лампы вместе с современной мебелью и наняла дизайнера из сообщества для консультаций. Именно это было нам и нужно. Никогда не забуду церемонию открытия. Даже Нэнси прилетела, что было редкостью. Мы устроили большую вечеринку, множество влиятельных людей Ванкувера пришли отметить это событие. Я была так рада приветствовать членов нашего сообщества в помещении, которое мы наконец можем назвать своим. Даже по субботам у нас было очень много людей. Несколько молодых членов вызвались помочь мне все обустроить. Все хотели внести свою лепту. Теперь каждый раз, когда я приезжала в Олбани, Нэнси говорила нашим коллегам, что моя работа по рекрутингу просто образцовая.
– Если бы в каждом городе была Сара… – замечала она, а Лорен незаметно подмигивала мне.
Мне нравилась, когда они разговаривали со мной как с равной.
К осени 2009 года наш центр просто разрывался. В то время как в центре Олбани обычно было максимум три человека в классе, в Ванкувере приходило восемьдесят за вечер. У нас было много молодых предпринимателей, готовых развиваться и делиться. Группы объединенных одной идеей людей работали над своими целями и подталкивали друг друга стать лучше. Мы были похожи на классную новую церковь, гудящую от вдохновения и деятельности.
Однако я узнала, что у вовлеченности есть своя цена. Примерно в это время Клэр Бронфман назначили главным финансовым директором, потому что, как говорил Кит, он ценит отсутствие у нее официального образования, ведь это делает ее «более гибкой». Однажды она пригласила меня на вечеринку в честь дня рождения Ники Клайн, устроенную в одном из ее домов в Олбани. Я сказала ей, что буду в городе, но моя подруга Пейдж из группы «Путь художника» приедет со мной.
– Не против, если Пейдж придет со мной на вечеринку? – спросила я Клэр. – Нет? Они с Ники подружились еще в Ванкувере.
– Вообще-то… – Помню призвук королевского английского в ее речи, когда она сказала, что
вечеринка будет у нее дома, потому Пейдж ей там не нужна.
Ладно, я поняла. Мы с Пейдж решили не приходить. Это был один из несколько примеров, почему мы с Клэр не стали близкими подругами. Мне показалось, что весь разговор противоречил тому, что мы пытались построить: гуманное сообщества. Это был просто короткий разговор, но он меня так взбесил, что я попросила одного из старших тренеров попытаться помочь мне справиться с этой проблемой посредством ИЗ. Вот только во время этого процесса мы выяснили, что именно я веду себя негуманно, пытаясь заставить Клэр принять у себя мою подругу. В результате я извинилась перед Клэр. «Прости, что пыталась обязать тебя», – сказала я. Вот как они управляли мозгами. Когда у меня происходила подобная ситуация, я иногда шла к Марку, но всегда с осторожностью рассказывала о проблеме.