Прежде чем мы отправились в «Апропос» на десятый «Восьмидневный» тренинг Jness, и прежде, чем она из женщин улетела домой в Калифорнию, мы все разделись, сделали фотографию и отослали ее Лорен. Позже она ответила и сказала, что мы не кажемся счастливыми, что некоторые словно бы стыдятся, а другие прикрывают грудь. Она приказала нам снова собраться и сделать новую фотографию.
Я вернулась в квартиру и только что приняла мелатонин, и потому не могла потратить полчаса на поездку в Клифтон-Парк. Другая женщина уже купила билет на поезд и собиралась покинуть город. Я сказала Лорен, что это почти невозможно, а она ответила: «Придумай что-то». Мы согласились встретиться на следующее утро до занятий и поделить между собой стоимость покупки нового билета для сестры. Так мы сможем сделать фотографию по просьбе нашей Госпожи. И снова мы отправили ее Лорен. В этот раз она дала нам знать, что фотография получилась удовлетворительной.
Анализируя мои сообщения Лорен в эти несколько недель после клеймения, я понимаю, что везде ставила восклицательный знак – словно из-за слов пыталась вырваться правда. «Идеально!» – говорила я. «Жду не дождусь встречи с Тобой! Доброе утро, Госпожа!» Каждый восклицательный знак этого периода – моя попытка убедить себя в том, во что я не верила, и мое отчаянное желание, чтобы Лорен любила меня такой, какая я есть, а не пыталась заставить меня постоянно завоевывать ее внимание.
Прежде чем улететь домой на церемонию клеймения, я согласилась по просьбе Кита и Нэнси сняться в промо-ролике и высказаться в поддержку новой системы баллов, которую они предлагали. Я читала какие-то слова на телесуфлере, а съемочная команда в мини-студии, устроенной в гараже Нэнси, проверяла свое оборудование. Я старалась быть энергичной и сосредоточиться на словах, которые они мне дали, но чувствовала себя измотанной. Буквально раненой.
Я зашла на кухню Нэнси, чтобы выпить кофе. Вот там я и столкнулась с Китом, и он сказал мне следить, чтобы я была в хорошей форме.
– Главное, чтобы ты была полна энтузиазма, – сказал он, добавив то, что я никогда не забуду: – Твоя работа – создавать иллюзию надежды.
Иллюзию надежды? Для Кита я была актрисой, которая воспользовалась NXIVM, чтобы пересе-
литься из квартиры в подвале в красивый дом. Я вложила в компанию годы тяжелой работы, но для него NXIVM не был местом, где мы смогли бы себя проявить. Он видел в нем стратегию получения денег и сил других людей. Иллюзия надежды. Это напрасный труд, все это. «Полосатый Путь». Миссия. Все было враньем.
Разговор на кухне Нэнси, когда он рассказал про «иллюзию надежды», стал моей последней встречей с Китом Раньером.
Глава 13. Соглашение о неразглашении
Как только я вернулась домой из Олбани, Лорен проинформировала меня о следующем, последнем шаге подачи гарантии: мне нужно найти адвоката, который перепишет мой дом на ее имя.
Пока что мне удавалось хранить клеймо в тайне, и в каком-то смысле это помогало мне почувствовать себя сильной, словно я прошла часть испытания. Но это уже было слишком и переходило все границы этой смехотворной игры. Мне казалось, словно на грудь давит валун. Тут вспомнились все тренинги и то, что высшие руководители всегда говорили о предчувствии: Значит, все делаешь правильно.
Лорен пыталась убедить меня, что это нужно просто на тот случай, если я нарушу свое слово
и обязательство перед самой собой и DOS. Но чаша моего терпения уже переполнилась. Я в первый раз позволила себе осознанно обдумать понятие NXIVM «делаешь правильно». Правильно для кого? Лорен действительно считала, что может забрать наш дом?
– Я не знаю, как провести такую юридическую сделку, – сказала я ей. И я действительно не знала, но, конечно, могла выяснить, если бы захотела. – Я разберусь. – Я пообещала принести документы, когда снова приеду в июне на восток на следующий саммит коучей.
Я стала искать, но не юриста, а выход. Я желала покинуть DOS, желала выйти из NXIVM и боялась, что муж, на которого я всегда могла положиться, захочет, чтобы мы оба остались в организации. Что случится, если я решу уйти, а он нет? Мне нужно было очень тщательно все обдумать.
Мне нужно было время. Впервые за мое пребывание в NXIVM я начала врать своему коучу. Я говорила Лорен, что отключусь для длительного прослушивания или чтобы поплавать в нашем фитнес-центре. Короткий период времени без тренингов готовности казался просто благословением. Я ходила с сыном на прогулку в парк или возила его в коляске по фермерскому рынку. Долго спала. Встречаясь с кем-то из ванкуверского центра «Этос» во время выхода в город, я ощущала надежду, что в Ванкувере я была
главным звеном с Лорен. Вряд ли кто-то разоблачит меня… Хотя я осознавала, что стоит на кону. Честно говоря, в каком-то смысле я просто не воспринимала все серьезно, пока не посмотрела на Netfix серию, где хакеры тайно записали, как мальчик подросток мастурбировал под интернет-порно, и угрожали выпустить видео, шантажируя его, чтобы он делал все, что они скажут. Ему приходилось отвечать на сообщения с незнакомых номеров, выполнять опасные задания, придуманные незнакомцем. До меня дошло, какая манипуляция эта шарада, и я по-настоящему начала задаваться вопросом: у кого мои гарантии? Что, если они попадут не в те руки?
Я решила делать вид, что все нормально, пока не найду выход. Писала Лорен, что мои рабы выполняли за меня услуги, хотя в действительности я использовала эти часы в неделю, чтобы поработать с ними над их целями. Мы были обязаны ежедневно заниматься рекрутингом. А также нам каждый день нужно было сообщать о цифрах и рассказывать, кто попал в наш список. К тому моменту я уже заявила о своем праве и внесла в свой список всех, кого хотела защитить от вербовки другими. Я не хотела, чтобы им поставили клеймо и завлекли в то, на что я так бездумно согласилась.
И тут наступил решающий момент: мы не успели отозваться в 3 часа на тренировку готов-
ности, и Лорен сказала одной из сестер сообщить нам, что, если мы снова провалим задание, ее побьют и запрут в клетке.
«О боже мой, – подумала я. – Серьезно? Клетка. Клетка все-таки есть?»
Это был явно решающий момент для меня. Этот бред становился только хуже и извращеннее! Одна из сестер в моем кругу решила, что если нашу Госпожу накажут, то, по ее мнению, и нас должны. Она спросила, сколько раз Лорен били и чем? Моя «сестра» советовала нам всем сделать то же самое, и Лорен сказала ей купить специальную палку и бить друг друга обнаженных и записывать это. Потом отослать ей. Две женщины из Калифорнии побили друг друга, как и сестры из Мехико. К счастью для меня, я не могла бить себя в Ванкувере и пообещала, что попрошу кого-то сделать это за меня в следующий раз, когда мы соберемся в Олбани на следующий саммит. Но это была последняя капля. В сообщениях я подыгрывала, но в реальности лихорадочно планировала побег.
К тому моменту как из моего клейма перестал вытекать гной и на нем начала образовываться корочка, ситуация стала серьезнее. Я фантазировала, как напишу Нэнси анонимное письмо и расскажу о фанатичном ответвлении NXIVM. Если она знает о происходящем, то ей нужно также знать, что есть недовольные. А если не знает, то стоит узнать. Но я так и не написала
письмо, потому что точно не знала, кто состоит в этом клубе или что чувствовали все посвященные. Я не знала, с кем поговорить, а также кому доверить свою безопасность. Если они были достаточно безумны, чтобы пометить наши тела раскаленным железом и требовать переписать на них дом, на что еще они способны?
Каждое утро после церемонии клеймения, проснувшись, я снова и снова осознавала, что эта метка навсегда останется на моем теле. Я смотрела в потолок, лежа на подушке, а слезы впитывались в волосы. Я мечтала позвонить Лорен и сказать: «Ты не поверишь, но мне приснился очень странный сон. Ты завербовала меня в тайное сообщество женщин, и нам всем поставили на тело это странное клеймо!» Мы бы посмеялись вместе тому, как глупо это звучит.
Я узнала, что следующая церемония клеймения в Олбани пройдет через несколько недель для тех женщин, которые недавно присоединились к DOS, во время ежегодного летнего саммита коучей. Будучи рабом линии Лорен, я должна была там появиться. Она уже нашла себе шестого раба и собиралась стать великим магистром. Я не могла позволить этому произойти, но меня уже тошнило от волнения. Какими будут последствия? Они опубликуют мои гарантийные материалы? Моя карьера будет разрушена, как и, возможно, мой брак. Остался только один человек,
который мог мне помочь решить, что делать, а именно друг, который затащил меня в организацию двенадцать лет назад: Марк Висенте.
В прошлом январе жена Марка, Бонни, приняла якобы спонтанное решение покинуть NXIVM, и теперь я, как зелёная лента ее линии, должна была заниматься ее документами для ухода (которые включали подписку договора о неразглашении информации, а также бланк, в котором она утверждала, что вернула все материалы и уходила по доброй воле, в принципе, это было соглашение о конфиденциальности). Когда Бонни мне не ответила, я понадеялась, что Лорен просто успокоится. Но нет, она настояла, что им нужна подпись Бонни, подтверждающая, что она не станет делиться тем, что она узнала и что с ней произошло за годы в организации.
Лорен попросила меня в качестве шпиона связаться с Марком, чтобы узнать, в курсе ли он происходящего. Он был моим бизнес-партнером и близким другом более десятилетия и был так же верен ПУР и NXIVM, как и я, если не сильнее. Но никто из нас не знал, насколько другой осведомлен об этих странных событиях.
Когда я наконец позвонила ему, мы обсудили нежелание его жены заполнять документы по уходу. Марк сказал, что в «голосовом сообщении» я говорила так, словно пыталась «манипулировать ею», поэтому Бонни заняла оборонительную позицию. Я просто выполняла работу,
будучи членом зеленого уровня ее линии. Я не осознавала на тот момент в начале 2017 года, что мои обязанности в DOS относились и к NXIVM. Марк