ить меня из Ванкувера в Олбани на важные корпоративные мероприятия. Она верила в меня с самого начала и одной из первых инвестировала в мой потенциал.
Пам Кафриц была давним незаменимым ассистентом Кита почти тридцать лет и одной из двух обладательниц фиолетовых лент компании на Полосатом Пути. Она происходила из широко известной в светских кругах семьи, живущей в Вашингтоне, и впервые встретилась с Китом в поездке на лыжный курорт. Им обоим тогда было немного за двадцать. Он часто рассказывал, как пробился через очередь на подъемник, чтобы сесть с ней. Когда они вышли на склон, Кит сказал: «Следуй за мной». Так она и сделала. Пам часто находилась в центре вихря событий вокруг Кита и напоминала мне лань в лесу – стройная и тихая, задумчиво наблюдающая за тем, что происходило вокруг нее. Когда речь зашла о моем продвижении в организации, Пам была рада сесть и «поговорить о моих проблемах», если я нуждалась в дополнительной помощи. Она часто предлагала мне проводить больше времени с Китом и демонстрировать свою верность на пути развития в организации… Хотя я и старалась расти в организации, но все-таки пыталась держаться немного подальше от них обоих.
Барб Джеске, нежно называемая Барб Джи, была второй обладательницей фиолетовой ленты. Мы называли ее Мадам Реальность, потому что она была искренней и умной – моим любимым тренером. Ее честность и угловатые черты контрастировали с некоторой мягкостью ее натуры. Она принадлежала к той категории людей,
которая не пользуется макияжем, а ее льняного цвета волосы были длиной ниже талии. Казалось, что у нее две разные стороны. Она могла быть жесткой, но при этом вела себя почти как мать. Она все делала с заботой о нас, ее персонале, и была предана идеалам, которые мы несли в мир. Барб Джи и я разделяли любовь к здоровому образу жизни – комбуче, кокосовой воде и зеленому соку. На протяжении многих лет мы много времени проводили вместе, обсуждая здоровый образ жизни и перспективы личностного роста.
О Лорен, моей лучшей подруге, о которой я мечтала с детства, я уже упоминала. Она всегда была полна энтузиазма! А еще она была дочерью моего босса Нэнси Зальцман. Лорен изменила мою жизнь с нашей первой встречи. В 2005 году, когда я пришла на свой первый ознакомительный семинар NXIVM, известный как «Пятидневный», я поняла, что не могу в полной мере сосредоточиться на DVD, которые нам показывали. Все изменилось, когда я услышала, как Нэнси Зальцман упомянула свою дочь Лорен, которая, по ее словам, тоже была частью организации. Нэнси объяснила, что Лорен всегда была человеком, готовым бросить любое сложное для нее дело. «Это про меня», – подумала я. Я никогда не довожу ничего до конца. Я часто сдавалась, если что-то не получалось сразу или я не сразу все понимала… В глубине души я осознавала, что
именно по этой причине я все еще искала свой путь в жизни. На видеозаписи Нэнси объяснила, что, если я действительно хочу развиваться как личность, эта организация вооружит меня партнерами и менторами, наставниками, которые поддержат меня на пути вверх по лестнице NXIVM, Полосатому Пути, сравнив его с «системой личностного роста боевых искусств». Эта идея меня привлекла, поскольку мне было сложно достичь успеха в моей актерской карьере. Можно ходить на прослушивания, выглядеть привлекательно и хорошо исполнять роль, можно обладать всем, что необходимо для определенной роли, – и все равно не получить ее. Мне нравилась идея существования свода правил, на которые можно опираться. «Полосатый Путь» предлагал мне именно это.
Описанное выше происходило четыре года назад. К 2009 году эти женщины – все целеустремленные, свободомыслящие и финансово независимые – стали мне ближе и роднее всех. К нашим рядам в Олбани присоединились новые участницы, некоторых их которых позвала я: Ники Клайн, коллега-актриса из Ванкувера, вместе с Эллисон Мэк, которая впервые пришла на интенсивный курс Jness по приглашению ее подруги из Ванкувера. Были еще те, кто переехал в Олбани из Мексики, потому что, как мне кажется, их заманили возможностью продвижения на новом месте в компании. А, может
быть, они хотели стать частью более элитного сообщества.
Наша работа, работа тренеров в этой программе состояла в изменении мышления во всем мире, а Нэнси заботилась о том, чтобы мы достучались до всех. Я была вдохновлена, как в личном, так и в профессиональном плане, и, несомненно, преодолела множество старых ограничений. Ведь именно эти женщины помогли мне стать частью этой высокой миссии.
Я продемонстрировала потенциал и заслужила свое место, хотя все еще находилась практически в начале «Полосатого Пути». Удивительно, но почти все управляющие NXIVM постарались взять меня под свое крыло, чтобы помочь с личностным ростом. Мы стали отдельным подсообществом NXIVM и строили свою маленькую культуру, помогая большой организации распространять ее на глобальном уровне.
Но за десять лет в NXIVM я так и не поняла, что каждая из этих женщин хранила важный секрет. Каждый раз, когда мы все собирались в одном месте на тренинг, встречу по продажам или для обсуждения нового курса, я не подозревала, что каждая из них могла быть в какой-то момент сексуальным партнером Кита Раньера. А ведь каждая из этих женщин годами вместе работая над развитием образования, продажами и стратегиями вербовки, думала, что Кит выбрал именно ее как свою единственную подругу, в то время
как сам он считал их всех вместе взятых своими «духовными женами».
И ни одна не знала, что его учение, обещавшее сделать нас лидерами, в действительности превращало всех в его последователей – его последователей. Его учеников. Он хотел, чтобы мы боготворили его. Совершенно никто не осознавал до конца, как махинации и манипуляции Кита повлияли на наши жизни. Мы не столько учились у него, сколько нас обрабатывали и промывали мозги – и делал это он. Я узнала потом, что, обещая объединить нас, сделав сильными развитыми женщинами, Кит подрывал наши отношения друг с другом в шокирующих сценах за кулисами и пытался разрушить наши дружеские отношения – ради собственной пользы. Самопровозглашенный знаток науки, литературы и истории, Кит выбрал название NXIVM, создавая компанию в 1998 году с отсылкой на систему долговой кабалы во времена Юлия Цезаря. Нам сказали, что NXIVM означает «место обучения», но, вырвавшись на свободу и поискав информацию, я узнала, что в древние времена «нексумом» называли человека, который отдавал свои услуги в качестве возмещения долга, и тот, кому платили долг (хозяин), имел право неопределенное время требовать оказания услуг, в том числе и сексуального характера. Киту нравились такие изысканные термины, с отсылкой на что-то, что поймет только он.
Мы не знали, что Кит создал среди нас опасную психологическую иерархию. Что он считал нас не главными руководителями его компании, а видел в нас самых ревностных последователей его культа, и как он сказал Барбаре Буше в разговоре, который она сняла в 2009 году: «Я добился того, что люди убивали за мои убеждения». В период, который я считала нашим расцветом, некоторые начали понимать, что их участие в NXIVM было не дорогой к цели, а худшей ошибкой их жизни.
В 2009 году я была на пике, довольна работой финансово и эмоционально. Я была окружена женщинами разных поколений, которых считала наставниками, матерями и лучшими друзьями. Мне казалось, что я живу в мечте, зарабатывая на жизнь тем, что распространяю добро и просвещение в мире. Я верила, что мы самые удачливые и революционные женщины на планете.
Чего я не знала, так это, что моя верность этим женщинам и организации действительно изменит мою жизнь и заставит меня стать сильнее, но они не останутся рядом со мной. На протяжении последующих восьми лет некоторые из моих близких друзей исчезнут, двое тренеров умрут, а моя слепая верность сообществу проиграет моей интуиции. Все это случится вскоре после того, как моя лучшая подруга Лорен заманит меня в тот дом и прикажет раздеваться.
Часть первая. Обмен этическими ценностями
Глава 1. Основы
В детстве я часто оказывалась словно между двух огней, желая быть, как все, и в то же время выражать собственное мнение. Меня воспитали в Ванкувере двое добрейших специалистов по психическому здоровью, на которых повлиял социальный климат и политическая активность 1960-х и начала 1970-х годов. Одно из моих самых ярких детских воспоминаний – как восьмилетняя я отбираю игрушку «Мой маленький пони» у одной из девочек в моей команде Брауни[4]. Тем вечером дома моя мать с сочувствием, совершенно без осуждения села на кровать, поговорила со мной и заставила задуматься, почему сделанное мной не хорошо и как мне нужно
это исправить. Она поделилась со мной мыслью, что ребенок иногда крадет то, что считает отобранным у него. Мама была похожа на певицу канадско-еврейского происхождения Джоан Баэз[5] – очень умная, со струящимися волосами, в бархатном платье с марокканскими бусинами до пола, беззаветно влюбленная в фолк-музыку Ее специализацией было обучение в раннем детстве, и она вырастила меня, веря, что детей нужно воспитывать с уважением, давать им возможность развиваться и узнавать, кто они такие.
Мои родители ценили доброту. Мама влюбилась в отца после окончания университета в 1970-х годах, когда они с компанией друзей пытались открыть вегетарианское кафе в Йоркшире, в Англии. И да, их кафе под названием «Аллигатор» еще существует. Мой папа всегда был человеком, который никогда не откажется от своих убеждений, чего бы это ему ни стоило. В молодости он отринул аристократические традиции родителей, настоящих лорда и леди и вместо этого принял участие в демонстрациях в доках, выступая за честную оплату и улучшение условий труда для рабочих профсоюзов. Мое детское воспоминание об отце: он поет под гитару, маршируя в мирном протесте.