Вот с трофеями хорошо вышло. Пришел приказ увезти бомбарды в столицу. Значит, и ломать голову, куда их продать, не надо, Интендантство оплатит. На всякий случай они и порох взяли, мало ли какие будут распоряжения. Вдруг велят стрельнуть, ан нечем будет. Порох – вещь редкая, вредная и ненужная. Где его искать снабженцы будут?
На сему случаю разгруженные повозки временно оставляем на мосту. Освободившихся битюгов перепрягаем цугом, загружаем пушки и сразу отправляем к порталу. Пороховой запас уедет последним. Надо срочно, пока приказ не отменили. Вдруг решат, что и пары хватит, кому мы остальные всучить сможем?
Еще чуток сэкономить получилось – за битюгов платили один раз, за подвоз припасов, а обратно мы их тоже с грузом отправляем. Но по отчету это разные поездки, еще немного денег в казну крепости придет.
Ровно в шесть часов по амулету связи доложили – из столицы через портал прошла делегация. Трое статских, чином до полковника, и два армейских генерала, которые наш гарнизон ежегодно проверяют. Едут к нам в своих каретах. Чуть позже сообщили, что кавалеристы собираются уходить: приехавшие им передали приказ возвращаться в расположение части.
Кавалерийские интенданты настоящие звери. Встали помятые, в мешках под глазами вся вчерашняя скорбь по выпитому, но работают! И ведь действительно работают, не делают вид. Пожалел болезных, кинул Легкое Излечение на них и на моих бойцов. Те еще хуже кавалеристов выглядят. Опыт-то ведь не такой. Офицеры повеселели, горячо поблагодарили и продолжили. Бумаги подписали, повозки вновь загрузили, ждут подхода лошадей. Понятно, и офицеров, и рядовых покормили, создали условия чуток передохнуть. Организовали все, как положено. Горжусь своими молодцами.
В воскресенье без малого вся столица побывала в Королевском парке. Экстренный выпуск «Сплетницы» поведал, что туда с ночи перевозят трофейные бомбарды. Это те же метатели, но заряжаются крайне опасным алхимическим зельем и выбрасывают ужасающих размеров снаряд. Целая батарея в полдюжины орудий была захвачена лихой вылазкой егерей из осажденной крепости. Командовал молоденький секунд-майор. Судя по портрету в газете, симпатичный, хотя и со шрамом через все лицо.
Многие не поверили в огромность этих… как их… Но пошли посмотреть. Другие поверили и тоже пришли убедиться лично. И те, и те были приятно поражены. Бомбарды действительно были велики. Причем последние из них еще только везли по городским улицам огромные запряженные цугом битюги лейб-гвардейской артиллерии. Суровые гвардейцы охраняли упряжки от пронырливых мальчишек. Тем только дай волю – сразу под колеса попадут. Взрослым, положительным людям любого сословия, не препятствовалось разглядывать отлитые в бронзе узоры на боках огромных пушек. Лишь бы не мешали проезду. Подвезенные к парку, орудия ставились прямо на клумбы с цветами. Это так символично – нежная милая садовая фиалка, раздавленная колесом чужеземного орудийного лафета!
Народ негодовал. Любой мог представить, что будет, когда ЭТО выплюнет из себя снаряд такой величины. В дуло можно засунуть голову! Но обыватели начали немного роптать на начальство. Герою дали лишь солдатскую медальку! Да, почетную. Но за подвиг наградить лишь ею? На портрете, на шее героя, ясно видна солдатская «Храбрость». Небось, и тогда зажали награду? Знатоки, послужившие в армии, поясняли: «Дело обычное – на передовой медальку ткнут, и хватит тебе, а в штабах друг на друга золотые ордена вешают. Вот увидите, кто постарше званием, звезду получит».
Добавил пыла купчишка из портовых, спросив: «Ежели, к примеру, на гроши энти громадины перелить, эта скока в монетах выйдет?» Закрыв глаза и представив себе шесть груд монет… да хотя бы и медных грошей… люди осознали грандиозность трофея.
Опять же! Мальчик сильно рисковал, а ведь «Сплетница» писала, что он даже не обручен, у него вовсе нет невесты. Погибнет, ребятенка после себя не оставит! Многие девочки, особенно из простых, заранее жалели красавчика… А что шрам? Он на службе получен, подумаешь, чуточку лицо перечеркнуто. Девушки знали, что шансов увидеть героя немного, но сердечку-то не прикажешь… Оно сильнее бьется, коли представишь… Нет! Не замужество, а просто совсем случайную встречу. Хм… Вот интересно, а какие глаза ему больше нравятся? Кузинины или, конечно, как у меня?
То, что юноша бретер, публика приняла. Храбрец, этим все сказано. К тому же в заметке между строк можно прочитать, что дуэль случилась из-за женщины, а найдется ли достойнее повод? Хотя некоторые, пусть и замужние, молодые дамы, забывая про стоящих рядом мужей, мечтали доказать милому мальчику, что глупые битвы не метод решения вопросов, есть любовь, которая сильнее стали…
Дворянские, да и купеческие, дочки вздыхали и строили почти реальные планы познакомиться с героем. Их мамы чисто машинально просчитывали варианты, и многим был не противен такой жених.
Один совсем старенький генерал подъехал ко входу. Кряхтя вылез из коляски и подошел к бомбарде.
– Хорошо-то хорошо, но ты не видел, как Тихий марширует! – громко заявил он своему спутнику. – Эх! Как марширует! Я сразу сказал, что он далеко пойдет.
– Ваше превосходительство, но без приказа что-то оно…
– Тихий молодой, горячий! Кровь играет! Когда и рисковать-то, как не в младости?! Опять же звание уже штаб-офицерское. Не по должности ему вперед солдат, с мечиком в руке, в атаку бросаться. Но чины за пересчитывание подштанников подчиненных не дают. Вот тебе за тридцать пять, а все ждешь производства в капитаны.
– Ваше превосходительство, я честно служу…
– Вот про то и толк! Ты честно, а он и честно, и храбро, и солдатиков своих не положил в атаке. Отругает его королевское высочество мальчишку за мальчишество, и правильно отругает. А как на должность надо будет человека поставить, он кого вспомнит? Тебя, мышь серую, или его, орла среди воробьев? А? То-то!
Генерал, наставляя спутника, отбыл. А невольные слушатели остались стоять.
– Господа, – неожиданно заявил почтенного вида купец, – быть может, нам от народа наградить героя? Как считаете? Соберем по подписке некую сумму и на нее подарим барону Тихому подарок. Например, его бюст. И чтобы надпись была «от благодарных соотечественников», а?
Это серьезно, когда такое предлагает широко известный в купеческих кругах благотворитель и меценат, а заодно владелец десятка морских судов, пары кварталов складов, сдаваемых внаем, а также другого имущества, не помещающегося списком на одном листе бумаги, пусть написанным самым мелким почерком. Здоровый купчина, борода лопатой, шелковый пояс в две ладони и чуть не на аршин выдающийся живот, крякнул:
– Дело! Я пять тысяч талеров ПЕРВЫМ даю!
– Что вы влезли поперед всех? Вот всегда, Иона, вы так неблагородно поступаете! Я семь дам… Нет, десять. И запишите меня вторым.
Мелкий, тощий, с крупными передними зубами, похожий на пережившего долгую голодную зиму кролика, купец обиженно насупился. Скоро у входа в парк, прямо в пролетке, выкупленной у кучера, организовалась запись желающих поучаствовать в подарке. Для сбора мелких наличных появился большой ящик с прорезью. Его опечатали – и не против воров, а лишь для ради почета попросили поставить полицейский пост. Первых организаторов пропечатают в завтрашней же газете, а вот в список будут записывать только пожертвовавших не менее тысячи серебром. Потом перепишут, расставив жертвователей по размеру вклада, красиво напечатают и в сафьяновой папочке приложат к подарку.
Денег, однако, собрали уже больше, чем потребно, даже на серебряный бюст. Неожиданно тот купчина, который самым первым записался, вновь подошел и требует: «Пиши! Пять тысяч даю, по второму разу!» И гордо всех оглядывает.
Ловкие разносчики сновали по толпе, предлагая сладости, бублики, пироги и прохладительные напитки. А если кто подливал в стакан горячительного из фляжки, то пусть. Главное, безобразиев не устраивать и другим давать смотреть.
Вдруг подъехала казенная карета, гвардейцы построили двойную цепь от нее до ворот. Вышла супружеская пара. Он в приличном, но не шибко великом чине, со второй «Заслугой» на груди. Она опирается на руку мужа и прикладывает к уголкам глаз платочек. «Родители!» – откуда-то донеслась весть. Теплое чувство охватило зрителей. Они такие же, как и мы. Не заоблачные небожители. Простая семья чиновников весьма средних достатков. Даже собственного выезда не завели. «Вон, глядите! Как она к мужу льнет! Хорошие люди! Правильно сына растили! По заслугам и почет!» – выражала толпа полное сопереживание радости супругов до самого их отъезда.
Так ведь дождались! Скорым шагом подошли гвардейцы Горно-Егерского и двойной цепью окружили участок с бомбардами. А вскоре в парк вошел его королевское высочество принц-наследник, легко узнаваемый по новомодным усам с бакенбардами. С ним дочь и гвардейские начальники.
– Нет, нет и нет, – сердито выговаривала принцесса. – Он офицер моего полка, и я не собираюсь отдавать его в гвардию!
– Но посудите сами, ваша светлость, – логично пытался увещевать гвардейский полковник, – Тихий – птенец нашего гнезда. Первый орден «За храбрость» получил по представлению именно нашего полка. Он остается шеф-комендантом крепости, а в гвардии так и так продолжает числиться.
– А вот я его не отдам, и все тут!
Если честно, то симпатии большинства зевак-мужчин были на стороне принцессы, но все женщины считали гвардейский мундир много красивей и привлекательней.
Вечером по салонам разговоры были только о посещении парка. Признаться, многим не понравилось, что пришло больно много черни, но пусть их… Не прогонишь же. Женщины вспомнили заметку в «Дамском досуге», где многоопытная Бархатная Лапка советовала записать юношу в список женихов. Пронырливые мамаши нажали на мужей, отцов, братьев и получили полный расклад по барону.
Необручен! Конечно, кое-кто уже начал подбивать клинья, ну так и другие могут заинтересовать славного юношу. Конкубины нет. Это скорее минус. Если бы она была, ее можно было бы заинтересовать и сделать союзницей, а ночная кукушка, уверенная в своем будущем, многое может накуковать. Еле слышно шептали на ушко про заведение некой мадам Розы. Вы понимаете? Не будем говорить об этом клубе громко, но там собираются такие приличные люди… Из ближайшего окружения наследника!