Среди семей попроще за вечерним самоваром тоже обсуждали дневное происшествие. Солидные главы семейств больше прикидывали, сколько в монетах весят орудия. Если их расплавить, куда столько бронзы можно использовать. И ругали ворогов, отливших из доброго металла такую мерзостную пакость. Женщины больше сплетничали о родителях. «Вот совсем негордые! Фасон держат, но люди такие простые и, видать, добрые!» Юноши кусали губы и думали: «А я чем хуже? Что, я не пойду первым на прорыв вражеских позиций?!» Некоторые, хорошенько подумав и тяжко вздохнув, понимали свою слабость характера. Большинство решало узнать про поступление на воинскую службу. Девушки ни о чем таком не мечтали. Они больше болтали и хихикали на тему внешнего вида героя. В целом мнение было положительным. Однако частности – цвет глаз, прическа и все такое – требовали самого тщательного анализа.
В офицерских собраниях за барона Тихого пили стоя. Даже у старых офицеров блестели глаза, а что говорить про молодь? Лихой атакой захватил бомбарды! Пусть без приказа! Но орел! Солдатский «Штурм» к «Храбрости» – это как «Да» любезной красотки после поцелуя. Это как стопка «старки» к жареным бекасам… Это как вновь найти карточку на следующем абцуге в штоссе… Это… это почетно. Штабные ордена никуда не уйдут, а лишь по молодости можно вот так лихо, по-молодецки, с мечом в руке вскочить на бруствер и крикнуть во весь голос: «Ребятушки! В атаку! За мной!» Добежать единым духом до вражьей линии, чувствуя за собой своих молодцов и первым врубаясь в строй врага, отдаться упоению битвы… Такое можно испытать лишь раз, много два раза, в жизни. И то только храбрецам!
В отдельной зале Дворянского собрания значительные вельможи тоже обсуждали Тихого.
– Господа, если бы вылазки барона не было, ее необходимо было бы придумать. Признаться, привоз этих пушек на всеобщее обозрение был крайне умным ходом.
– Согласен! Но как красиво подчеркнула сей случай солдатская медаль! Это привлекло внимание и вызвало обсуждение более сильное, чем любой орден. Такого подъема патриотизма просто нельзя было ожидать.
– Можно. Но действительно крайне удачно легли карты. Даже состояние его величества ушло на второй план.
– А есть какие-нибудь новости про государя?
– Не сочтите меня крамольником, господа… Я слышал из достоверных источников… Только между нами… Церковь готовит атрибутику к коронации. А это значит…
– Безнадежен. Государь скоро покинет нас и уйдет в юдоль скорби.
– Его королевское высочество наследный принц уже перенимает дела. Белый двор его поддерживает.
В ожидании столичной делегации я не стал бегать взад-вперед, проверяя готовность. Офицерам тоже не дал беспокоиться. Перед смертью, что называется, не надышишься. Что сделано, то сделано, а остальное пусть будет, как будет. Мы сделали, что могли, а сделать все сразу не могут даже всемогущие боги. Под давлением таких рассуждений люди успокоились.
Чужие грузят повозки, наши им помогают. Обычная деловая суета. Феофил, мой управляющий, вычистил все амбары, лабазы, погреба и прочие склады, как мои, так и крестьянские, и даже вымел до зернышка все из городка. Арендаторы и купчишки готовы молиться на него всем богам сразу. Еще бы! Разом продать нераспроданные прошлогодние припасы не часто удается. Кое-кто из крестьян взял за товар деньгами, другие отдали в счет моей доли с будущего урожая. Словом, везли, пока берут. Боялись: вдруг потом брать перестанут? Скоро новый урожай, цены на старые припасы тогда сильно упадут.
Управляющие имениями еле успевали организовать прием. А Феофил посулил: «Ваша милость, сам-три с поставок выгадаем». Кто-то был бы против, но не я точно. Пока не приехало начальство из столицы, эконом меня просвещал, на чем помещики зарабатывают. Настоятельно посоветовал призвать управляющих и спросить их предложений. Раньше земли герцогскими числились, до начальников было достучаться – как молитвы донести до богов. Сейчас дело иное, я сам могу решить, что делать, а люди кроме жалованья процент от дохода получают, им прямая выгода есть прибыль получать. А уж если денег на улучшения дам, они мне в ножки поклонятся. Проехаться по имениям тоже было бы полезно. С арендаторами поговорить, своим глазом земли осмотреть.
Опять же новый урожай соберут, надо вдругорядь закупаться будет. Двадцать этажей пустых складов. Да не простых! Мажеских! Грызуны там не живут, жучки-червячки дохнут. Сухо, круглый год прохладно. Чего лучшего желать? Возьми зерно в хороший урожай, сложи и жди недорода. Какая цена в тучные года и сколь выгадаешь, продав в тощие? Да и другое – какая цена сразу после жатвы, а какая в конце зимы? А? То-то! Городишко малый, но торговый. Портал есть, пристаней полно, баржи по реке ходят. Сами боги велели торговлишкой заняться. Так ведь и расходов почти никаких! Найми артель портовых амбалов, десяток ломовых извозчиков, вот и все! А если шире смотреть, надо и артель, и ломовых под себя брать. Купить лошадей, повозки, чего еще надо. Нанять управителя и людей. Все дела!
Управляющий говорит, как песни поет, все у него перспективы до конца описать не получается. Дескать, не хлебом единым жив человек, мясо ему тоже пользительно. И вино. А у меня в Дубках скотину на солонину выращивают, хоть пол-армии корми. А лес? Дубовый? Желуди свиньям на прокорм, стволы на бочки. Санитарные порубки каждый год делают, а дерево нет приказа куда девать. Герцогиня-покойница как велела бревна на складе сушить, так с тех пор они и закладываются. Ведь дуб кроме бочек и на мебель годится. Может, еще на что, спросить у людей надо. Из городка на баржи просили, однако хорошей цены не давали. А как в столицу, в порт отвезти? Небось, совсем цена другая нарисуется.
До приезда делегации слушал Феофила. Причем Кидор чуть в стороне кивал одобрительно.
Лекцию прервали прибывшие из столицы. Не делегация, не генералы, а мои чиновники. Спешили изо всех сил. Понятно, им досталась самая плохая пролетка. Похоже, солдатики для них мобилизовали извозчика в городке. Выехали в хвосте колонны, прибыли первыми. Начальство же ведь остановилось у форта. Решило с дороги отдохнуть и позавтракать. Я моих тоже велел покормить и выделить комнаты, сразу обозначив служащих как обер-офицеров. Не в казарму же с рядовыми таких селить? Пусть не военные, но чины у них имеются, да и прибыли они по делам службы. Велел завтракать и отдыхать, но быть в готовности.
Дальше прибежал вестовой. Сообщил, что начальники у коменданта изволят вкушать закуску под белое мускатное. Затем генералы будут ревизовать гарнизон, а шпаки ко мне поднимутся. Рассказал, как на свеженастеленный дерн вышел старший из статских. Землю обильно полили, а затем один из младших гарнизонных волшебников, видать он по школе Растений специализируется, сотворил чары Роста. К приезду столичных травка подросла чуть не на ладонь, и поперли дурные одуванчики. Так тот, который коллежский советник, очень был доволен сельским видом. Сорвал одуванчик, понюхал, заявил остальным приезжим: «Какие здесь милые ромашки!»
Один егерь хотел было поправить, но унтер успел показать кулак. И потом, когда начальники ушли, лично вынес аграрию строгое предупреждение по зубам, чтоб не больно-то умничал. Начальство сказало «ромашки», значит, они и есть. А иначе самые умные из взвода пойдут чистить сортиры и будут там нюхать розы, пока проверка не завершится. Мне пришлось послать унтеру два талера за скорость реакции и великолепное знание ботаники. Хорошо заранее отложил новенькие, блестящие, нестертые монеты.
Глава 4Инспекция
Пришествие
Переговорщики поднялись в крепость довольные и слегка разомлевшие. Они от Иностранных Дел Коллегии, будут готовить мирный договор. Встретил их в летнем придворном мундире. Невелики птицы, нечего таких при параде встречать. Я самому канцлеру был представлен, а тут старший лишь коллежский советник. Конечно, был вежлив, пригласил на обед, и все такое, но дистанцию старался удержать. Впрочем, они и не претендовали. Обещали докладывать о ходе переговоров. Предоставил им в распоряжение своих чиновников: одно же ведомство. Мои люди были приняты весьма благосклонно. Рядовые сотрудники всегда нужны, есть на кого писанину сбагрить. Чиновникам тоже неплохо – помимо командировочных, в большом деле засветятся. Для личного дела оно не лишнее.
Пояснили – хоть вылазку сделал без приказа, я был в своем праве. На месте, где стояли бомбарды, должен был быть наш второй форт. Из-за того мирный договор и не подписывали. Сейчас подпишут, если не захотят принять к себе в гости несколько полков. Тогда земельки больше отрежем и репарации возьмем. Мне вести переписку и сидеть на переговорах не по чину – он барон, я барон, встретимся, когда подчиненные договорятся.
Мирный договор подпишем между нашими баронствами. Денежных и земельных претензий выдвигать не будем. Разве кусочек под форт попросим, для безопасности крепости. С той стороны требуют подтвердить, что мы не вводим пошлину на товары, грузы не досматриваем, берем только дорожный сбор. Я и не против, мне не надо, тем более что пошлина вся в герцогство должна была бы уходить, а той стороне лишние накрутки – нож острый. И так дорога цены поднимает, а с пошлинами от них вообще ничего не повезут.
К полудню дипломаты отбыли для передачи ответа, а до меня добрались генералы. Понятно, их встретил в парадном мундире Горно-Пехотного Зеленоземского полка. Они тоже не самые значимые фигуры, однако генералы, опять же с инспекцией. Мне надеть парадку совсем не затруднительно, а им сразу будет видно уважение. Как приехали, позвал закусить с дороги. Они вначале в отказ пошли, дескать, только позавтракали. Я им в ответ: «Настоящему солдату два раза пообедать – как делать нечего, а у вас всего завтрак был». Убедил. Продемонстрировал им свое вино. Дегустировали от каждого виноградника наособицу. Затем попробовали настоечки-наливочки-ликерчики, присланные с завода. Неплохо так посидели. За столом мне рассказали, что их королевские высочества мною были