найти подходящие земли не так много. Уход одинаково плох и хозяину, и арендатору. Но я могу переждать, а вот они едва ли.
Глава 5День рождения
Воскресенье
В воскресенье первый раз за неделю удалось выспаться без забот. Уехали все столичные, включая дипломатов. Они согласовали текст мирного договора и повезли его на утверждение канцлеру. Компромисс был достигнут, хотя был несколько странен. Вроде все прекрасно выглядит – моему баронству удалось прирасти кусочком сопредельной землицы. Такой, понимаешь, сектор, прижатый к скале с одной стороны, ограниченный речкой Чистой с другой и длиной от спуска по дороге ровно в одну версту. Места для постройки укреплений хватает, причем с избытком. Хорошо? Великолепно! Дальше больше – соседи не против постройки форта, охраняющего дорогу. То есть разрешили то, из-за чего двадцать лет назад началась война. И тут выдвигается главное и обязательное условие подписания мира со стороны барона Загорского – камень и все материалы для строительства покупать только в его баронстве!
Нормально так, да?! Продавать основному и почти единственному сопернику материалы для постройки укреплений против себя. Я понимаю – прибыль… Но не в ущерб же собственной безопасности! Причем цены барон выставил весьма привлекательные. И работников обещал дать. Им, естественно, платить надо будет, так бесплатно и наши работать не будут. Но наших еще надо найти, уговорить приехать. Построить им хоть временные бараки, развернуть кухни, бани, магазинчики и все такое прочее. А тут наши только инженеры и заклинатели школы Земли. Уж больно хорошо все складывается, как бы подвоха не было.
Хотя меня убеждали, что подвоха не будет. Барон повесил своих советников и конфисковал в свою пользу их шахты и заводы. Заграничные партнеры повешенных отказались покупать продукцию. Теперь загорцам или надо нам всучить свои камни, или обратно в землю их закапывать.
Урожаи там скудные. Мои угодья от холодных ветров с моря хребет прикрывает, ледяные ливни он тоже задерживает, а вот Загорью достается. Климат так себе, земли совсем неплодородные, без привозного продовольствия голодновато. Рыбаки, правда, в море ходят, но они одни население не прокормят. Словом, без торговли камнем, медью и продукцией заводов дела придут в расстройство.
Впрочем, не моя беда. Пусть сами разбираются. Тем более что у меня на укрепление границы денег нет, да оно мне и не нужно. Почему-то кажется, что форт вообще не нужен, но пусть в столице решают. Если есть лишние деньги – построят. Нет – перепишут договор.
По случаю окончания военной кампании и замирения с соседом надо бы устроить банкет для офицеров крепости и полка. Но пока мировую не подписали, не буду – примета больно нехорошая.
Один начал было праздновать. Прапорщик, которого прачки крапивой выпороли. Начал пить за победу, офицеры постарше притормозили – дескать, не ко времени, погоди немного. Тот не послушался, накачался наливкою до изумления и пошел, пардон, до ветру. Нужники при форте простые, системы «очко». Чай, не столица и не крепость канализацию проводить. В общем, провалился он… Чуть не утоп. Главное, ему бы самому тишком выбраться, так нет, шум поднял, «Караул!» закричал. Солдатики быстро прибежали, багром вытащили бедолагу. Да… Прапорщик сразу протрезвел, одежду скинул. Из пожарной кишки его полили, обмыли… Но офицеры собрались и написали неудачнику письмо. Попросили подать в отставку по любой причине. Солдаты же его видели в столь непотребном виде, члены семей пришли посмотреть. Какая теперь репутация будет? Да и остальным офицерам противно служить вместе с замаравшим мундир.
Рано утром с оформленными документами отставной прапорщик уехал. А ведь он один из немногих дворян в полку был. Отец на приличной должности по интендантству служит. И вот как вышло. Хотя когда мне доложили про происшествие, сказали «по службе нехорош был».
Вчера капитан уполномоченным от солдат приходил, спрашивал про аренду наделов в Дубках, старослужащие интересовались. Им самим меня беспокоить не по чину, обратились по команде. Оказывается, разговор с управляющим и делегатами арендаторов стал дословно известен народу. Офицеры мое решение поддерживают, а выслужившие обязательный срок интересуются. Из гарнизонных солдат шестеро уйти ко мне хотят, полковые тоже просили узнать подробности.
Что я мог сказать? Подтвердил. Тут капитан высказал идею – создать команду из добровольцев, чтобы уходящие людишки беды какой не натворили. Опять же солдатики себе участки присмотрят, выберут, промеж себя решат и со старостой согласуют. Полковник не против, старослужащие просятся, мое решение осталось – если не возражаю, то с понедельника ветеранский отряд в два-три десятка мечей на маневры в Дубки отправят. Оно, конечно, не совсем по Уставу, но свои ж молодцы, можно посодействовать. Есть еще резон – бывшие наши сыновей рекрутами в полк писать будут. Сплошная польза получится.
И еще уточнение требуется – в Гремячем Потоке свободный надел есть, а в Тихом Уголке даже два. Их на тех же условиях взять можно будет? А то несколько дослуживших ждут приговора, посвататься к местным девкам хотят.
Что тут можно сказать? Откуда я про незанятые участки мог знать? Мне управляющие в таких подробностях не докладывали. Для простоты и единообразия подтвердил условия для наших солдат во всех моих землях.
В малом зале Народного Собрания собрались шесть человек. Не только купцов, иначе заседали бы в Купеческом. Был промышленник и откупщик. Понятно, раз собрались в Народном – все простолюдины. Откупщик взял слово первым:
– Потому как его высокоблагородие мой благодетель выхлопотал мне звание коммерции советника, а сейчас хлопочет за орден «Почетный гражданин», я на себя беру председательство нашего Комитета.
Мелкий и тощий купчишка, похожий на голодающего кролика, сразу вскинулся:
– Чем ты, Федул, лучше нас? Сразу в председатели захотел! У нас тоже дочери есть!
– Я, слава богам, всех своих четырех дурищ пристроил. Последнюю, Ингу, за Евросия, стервеца-секретаря, отдал. Закрутил он девке голову, оба на коленях стояли, просили моего решения. Разрешил. Уже и поженились. Евросий хоть приданое не прогуляет. И первого сына обещал назвать в мою честь Федулом.
Аргумент был признан весомым. Все возражения снялись разом, и председатель был избран единогласно. Толстый купчина из модников быстро начал разговор:
– Совет да любовь молодым. Поздравляю, что всех девок выпихнул. Закон природы исполнен, про приданое забот нет, теперь для себя пожить можно будет. А у меня-то какая краля растет! Дебела, черноброва, красива и еще не сговорена…
– В вашей крале пудов шесть живого веса, – возмутился кролик. – Иона, вот вы всегда поперед всех лезете!
– Какие шесть пудов?! Пока и пяти не наберется! А полнота для здоровья полезна! Детишки как поросятки здоровенькие уродятся! А ваша тощая больно.
– Не тощая, а стройная, как былиночка!
– И что? Граблями в постели былиночку муж искать будет?
– Зато ваша сиськами его в первую же ночь удушит!
– А у твоей доски вовсе сисек нет!
Федул, как председатель, еле угомонил скандалистов. Свое веское слово вставил Измол, арбитражер, успешно торгующий колониальным товаром:
– Что вы заладили – толстая-тонкая? Воспитание главнее. Вот, к примеру, моя дочь умна, свободно владеет тремя языками, читает все выходящие книги, знает тенденции современной моды и разбирается в старинной живописи.
– Моя тоже на лицо так себе, – влез Руди. – Зато с Тихим знакома. Ко мне на завод его разок вытащила.
– Это ваша «так себе», моя симпатичная!
Новый очаг скандала потушил в зародыше последний, доселе авторитетно молчавший, человек:
– Не об том спорите. Надо план вручения наметить. Как стоять будем. Кто какие речи говорить должен. Как бюст вручать собираемся. Нас шестеро – и пять девок для украшения. Их стоит нарядить одинаково. Как? Вот над чем думать надо, а не мериться размерами дочкиных бюстгальтеров.
Часа три, не меньше, шло обсуждение разных вопросов. Комитетчики по несколько раз переругались и вновь помирились, но в конце концов утвердили план. Бюст пока еще не готов, но как его вручать, стало почти совсем ясно. Понятно, что каждая из девушек постарается обратить на себя внимание барона, однако мешать друг другу не будут. А коли вдруг какая из них приглянется, между отцами вражды не будет. Однако и посторонних девок подпускать близко к герою нельзя. С этим пунктом договора были согласны все без исключений.
Распределили задачи – Федул взялся привезти на действо самого барона. Руди, через своих агентов при дворе, обещал отслеживать реакцию придворных на вручение бюста. Иона обязался сочинить достойное меню для банкета, обеспечить продукты и поваров. Измол собрался достойно украсить зал приема. Остальные просто добавят денег.
Очередной взгляд в зеркало не добавил новых подробностей. Черные волосы вьются кудряшками. Пожалуй, это самое выигрышное, что есть во внешности. Нос чуть-чуть великоват и… Нет! Глаза тоже красивые. Карие и самую капельку с поволокой. Губы слишком узкие. Зубы вообще никуда не годятся. Папа сказал про них «как миндаль». И был прав – ровные, красивой формы, но желтые! Ладно, желтоватые. Скулы высокие и какие-то костистые. А все вместе смотрится… совсем никак не смотрится. Грудь вообще почти мальчишечья. Чем прикажете Стаха прельщать?
После посещения завода отец только о Тихом и говорил. «Умный, знающий, разбирается в технике». Слышать такие слова от человека, считающего большинство окружающих тупицами, было даже как-то странно. «Родишь двоих сыновей, – вдруг потребовал отец. – Одного сделаю наследником завода, другой будет вести в поместье образцовое хозяйство на паровых машинах. И по всему баронству проведем железную дорогу. Для начала индустриализации достаточно».
Раньше девушка согласилась бы с папой. Но сейчас в голову стали приходить разные вопросы. Кому вообще нужна эта индустриализация? Почему именно она должна рожать детей совсем незнакомому, постороннему мужчине, причем обязательно двоих сыновей? Вдруг этот мужчина имеет свои планы на ее мальчиков? А если будут девочки? И вообще…