– А жемчуг с третьей лавандой кому? Небось, той, из оперетки?
– Жирно такое актриске будет! Золотой брошью с каменьями обойдется! Я в запас припрятал. Пригодится. А вы как?
– Как-как! У меня дома жена да внучка на выданье. Тут посторонних не задаришь, домашние женщины не поймут. Я вот думаю, надо бы на заседании… при случае, конечно… к слову… еще попросить. Я ему послал чего, отдарился.
– И я о том же думал. Барон молодой, но деликатный. Не откажет. Обер-цалмейстер еще при прежнем государе подсуетился – дал, что для зелья потребно. Так Тихий ему, канцлеру и аншефу по несколько коробок наварил. Думаю, нам тоже никак не откажет.
– Конечно, не откажет!
– Ну вот какой из титулярного камергера член Госсовета? Это он все своими кремами да лысиноубирателями добился! И этими… коктейлями камер-юнкера… Гадость! Такая гадость!
– Тут ты не прав! Знаешь ли, я в клубе пробовал. Свежо и оригинально. Даже при дворе ими не брезгуют, про салоны и не говорю. Очень ничего!
– Да! Ничего! Ничего такого, чтобы в Государственный Совет вводить! Идиотизм! Полный идиотизм!
– Ты того! Говори, да не заговаривайся! Ты кого идиотом называешь, а? Кто Тихого на должность поставил? Государь! Значит, по-твоему, его величество кто?..
– Ты меня не понял! Я в положительном смысле этого слова… Совсем не то, что ты подумал вначале.
– Смотри у меня! Сам знаешь – двое виноватых в разговоре. Один болтает, другой слушает. А прав из них тот, кто самым первым охранителям доложит.
– Лаурочка, душечка! Так мы приедем к тебе завтра? Ну давай приедем! Не жмись! Сестренка вся извелась, хочет героя увидеть.
– Даже не знаю…
– Подруженька, давай! А я тебе сплетню про твоего рыцаря расскажу!
– Какую?
– Он послал иноземному шаху зелье, а тот ему отдарился чернокожей принцессой! В полон из дикого племени людоедов взяли и в гареме воспитывали для случая. Вот Тихому ее и подарили. Наложниц-то у нас нет – обозвали личной служанкой.
– Врешь, поди?!
– Врать-то мне зачем? Все служители только про это говорят. Тихий только ее… только с ней ночь провел, подарил шкатулку золотых вещиц и сундук с приданым.
– Это он мог… Он – да… щедрый. Как вообще можно с такой! С чернокожей людоедкой! Не понимаю я этих мужчин! Не понимаю!
– А чего их понимать? Кобели!
– Мамочка! Ты говорила с папулечкой про Тихого? Ранбранды свою дочь за голоса продали, мой герой стал совсем свободен.
– Мы с отцом обсуждали твои слова. Ты точно все решила? Не передумаешь? А то дело сложное, придется многим в глаза лезть. К его величеству надо обращаться, Дворянскому Собранию ранний брак династическими соображениями обосновывать. Дорого это и весьма непросто.
– Зато Стах уже член Государственного Совета. Представляешь, как он папочке помочь в его делах сможет?
– Не только, малышка. Не только. Но отдавать ему графство в нашем герцогстве стоит только под конкретные и очень серьезные обязательства, даже скорее обеты, с его стороны. Давай мы сначала тебя с ним познакомим, а только потом продолжим разговор.
– Мамулечка! Давай! Когда?!
– Надо так, чтобы вы не только случайно встретились, но еще и успели поговорить.
– Тихий вернулся и опять на гимнастике будет в одних штанах скакать.
– И что? Ты опять за ним станешь подсматривать? Узнает Лаурка, что ты за ее рыцарем подглядываешь, – она тебе задаст!
– Не узнает! Кто ей скажет?
– Кто-кто… Кто-нибудь из тех же служителей, что тебя смотреть водит.
– Побоятся! Я прогневаюсь!
– Подумаешь! Тебе всего двенадцать лет! Кто тебя серьезно воспринимает?
– Воспримут! Куда денутся?! Лаурка замуж выйдет и уедет, а я здесь останусь. Тогда они у меня попляшут! Или лучше сделаю…
– Как?
– Мала еще такими вещами интересоваться!
– Ну скажи! Интересно же! Мне ведь целых десять лет!
– Я к тете Мариане ходила маленьких смотреть. К ней каждый день мама Тихого приезжает, с малышами сидеть. Я подслушала: завтра они барона позовут. И тут я такая… невзначай приду.
– Ты хитренькая!
– Между прочим, мальчик уж слишком независим. И это плохо – нет на него рычагов давления, кроме отца с матерью. Да и через них не так чтобы очень – уж совсем сильно не надавишь, кровником магистру я точно становиться не хочу.
– Земли у него тоже захватывать бесполезно: чтобы отбить, ему и полк, и два дадут. А вот башню атаковать вполне возможно.
– Там только волшебники нормально жить могут. Да и то… Сыро, холодно, ветрено. Зачем ему башня?
– Не скажите! Освободить майорат – дело принципа. Сначала захватим, потом поможем с освобождением. Если правильно разыграть, то будем с ним лучшими друзьями. А он останется должен.
– Гарнизон дорогу к башне перекрывает. Обойти не получится. Если штурмовать – сигнал успеют подать, по мосту не пройдешь, он весь простреливается метателями.
– В баронство наемники пройдут через городской портал, дойдут почти до форта, откроют временный портал и через него сразу рванут на мост, поближе к башне. Пока часовые очухаются, наши уже подойдут к лестницам. Дальше дело за воинами. Надо захватить этаж с метателями – сразу проще будет: любую подмогу отстрелят.
– Волшебники нужны. Портал открыть, по этажам ездить, с метателями разбираться. Бойцов надо человек с полста, чтобы продержались, пока будем делать вид, что атакуем. Дороговато выходит!
– Да. Дороговато. Но из армейских брать нельзя. Как ни приказывай, рано или поздно хоть кто-нибудь да проболтается. А наемники на то и наемники, чтобы лишних вопросов не задавать.
– Лагоз если узнает, озвереет. Головы нам точно не сносить.
– Так мы же для общего блага стараемся. Сбить спесь с мальчишки дорогого стоит.
– Я волшебников пришлю. С тебя наемники.
– Ладно, договорились.
– Тут кое-кто на меня вышел. Хотят башню у Тихого захватить. Денег дают, просят пару волшебников, портал открыть, чтобы форт обойти. Ну и дальше чего помочь.
– А ковену оно надо? Наш глава возродится или нет, непонятно. Без него нас всего двенадцать волшебников – нет полной силы.
– И что? Там дел-то на одну ночь. И в самой крепости у меня человечек имеется. Знакомец хороший. Попрошу помочь – не откажет.
– Разве что знакомец… Не откажет, точно?
– С чего ему отказывать? Золотишко-то он любит. И довольно безопасно – после дела помалкивать будет, дескать, он тут ни при чем, все наемники виноваты.
– Завтра поезжай к нему. Договорись, чтобы помог нашим. Заказчикам про него молчи. Не обязательно им про нашу кухню знать, ну и лишний козырь в рукаве не помешает.
События неслись стремительно. После объявления воли покойного государя его милость в новом статусе принял меня первым. Кстати, список посетителей, сразу после принятия его величеством короны, на следующий день пропечатали во всех газетах. Государь милостиво расспросил про зелья, похвалил. Его брат пристроил мне на грудь медаль «За штурм», подарил знаки отличия секунд-майора и чуть-чуть поругал за дурную лихость. Затем меня оставили в кабинете и по очереди принимали следующих посетителей, бо́льшую часть из них тоже оставляли.
Когда кабинет забился так, что негде было яблоку упасть, всех присутствующих пригласили на кофей. Там, под разговор, государь вдруг попросил канцлера:
– Карл, как у самого старшего из присутствующих здесь, для показа того, что верные люди моего покойного отца и мне не чужды, прошу вашего разрешения носить алмаз, не дожидаясь коронации.
Конечно, разрешение было получено, а присутствующие придворные прошлого Белого двора расплылись в горделивых улыбках. Его величество достал из кармашка перстень:
– Сей алмаз мне подарил барон Тихий на рождение первого сына и провозглашение меня наследником. Тогда носить перстень мне было не по чину, но сейчас он пригодился.
Все присутствующие ОЧЕНЬ внимательно посмотрели на меня, а государь снял свой изумруд, надел на палец алмаз и продолжил:
– Хм… Неплохо смотрится! Ведь правда?! А я Тихому так и не отдарился за перстень… Что бы такого ему… Да вот, почему бы и не старое кольцо?
И тут же подозвал меня к себе и отдал снятый изумруд! Такая честь! Я, понятно, тут же старый перстень заменил на новый. Ладно размер камня! Ведь тот мне принц дарил, а этот – государь!
Чуть позже, после кофея, состоялся разговор с братьями в пробковой комнате. Они оба, по очереди, чуть поднатаскали меня в отношениях с членами совета, рассказали, кто что любит и, наоборот, ненавидит. Каждому из них мне было велено послать по одному жемчужному и по три лавандовых зелья.
Еще братья мне поставили задачу – завести ребенка, лучше мальчика, лучше от конкубины. Для поддержания репутации крайне желательно от простолюдинки. Богатой, понятно. Про Черныша они уже слышали, но бастард от служанки ими даже не рассматривался. Пришлось рассказать о бесплодности девушки. Реакция была положительной, типа – тогда ничего, можно. Играй, мальчик, в свою игрушечку, оно полезно.
Для того чтобы свить семейное гнездышко, мне подарили городскую усадебку. Ту самую, от которой отказались родители Эммы. Судя по обрывкам фраз, много денег им не дали из принципа. Не оценили подарок? Не надо! А за пару ночей и того довольно, девкам в веселом доме меньше платят. Судя по всему, его милость до крайности обидела доля в пять процентов, в которую оценили благосклонность наследника. Семьям Цейдлеров и Железняка, видать, это аукнется еще не раз.
Про лича мне велели временно забыть. Не до него пока. Появится – позовут, а сейчас те, кому положено, следы ищут. Кстати, откуда пришло мнение, что во дворец проник именно лич, не выяснили. Как проник? Откуда? Почему не задержали? Ответы на эти и еще множество других вопросов сейчас задают охранители. Пока официальная позиция – нападение волшебника. Или магистра, или волшебника с доступом к артефактам и свиткам. И выпуклая деталь – проникший, возможно, был знаком с охраняющими, потому те и не подняли тревогу. Ничего так версия?