— Рад, что смог угодить, — лицо трактирщика расплылось в довольной улыбка.
Но не сколько мне, а сколько собственным мыслям. Про себя уже подсчитывал будущие «чаевые» от щедрого постояльца и барыши от совместного «бизнеса» с Гориком.
Я мысленно усмехнулся. Все-таки деревенские ничем не отличаются от городских, если дела касаются денег. Простодушием и растяпостью здесь и не пахнет. С другой стороны, это не обычные крестьяне-землепашцы, а тоже своего рода торгаши.
— Завтрак? Яичница будет готова за пару минут, могу перед этим поджарить кусочки ветчины, а сверху посыпать зеленью.
— Звучит неплохо, — я кивнул.
После тренировки и правда зверски хотелось есть, тело требовало восполнения потраченной энергии.
Трактирщик качнул головой, изобразив некое подобие поклона, и испарился. Вскоре его зычный рык доносился из створок, ведущих на кухню. Там забегали еще быстрее. Время не ждет, вскоре начнут спускаться остальные постояльцы. Сейчас за околицей деревни торговый караван, охранники и сопровождающие остались там, используя телеги и навесы для ночлега, но главный купец с парочкой охранников заглянул на постоялый двор, желая воспользоваться возможностью переночевать под крышей в тепле.
Именно его я ждал, желая поговорить о дальнейшей дороге. Судя по некоторым случайно услышанным фразам, караван двигался в сторону того самого небольшого городка на перепутье старых торговых трактов, куда я изначально собирался, а значит нам по пути.
Попытка раздобыть лошадь в деревне ни к чему не привела, землепашцы ни за какие деньги не желали расставаться с драгоценной тягловой скотиной, помогавшей убирать урожай — единственным источником достатка, а значит и выживания любой крестьянской семьи.
А тащиться в одиночку по незнакомой дороге пешком я не хотел. Оставался один вариант — напроситься в караван, заплатив за место в одной из телег. Думаю, за десяток серебряных монет торговец согласится. Иначе не был бы он торговцем.
— Моя госпожа желает с вами поговорить, — раздался сбоку густой бас.
Громила с огромным двуручником за спиной остановился в нескольких шагах от моего столика. Я отследил его перемещение с момента, как он оторвал свой зад от лавки, поэтому его появление не застало врасплох, хотя надо признать двигался он достаточно быстро и тихо для фигуры с подобной комплекцией.
Глава 17
17.
Я внимательно оглядел фигуру воина. Настоящий гигант, никогда таких в этом мире не видел, рост под два метра, плечи поперек себя шире, длинные мощные руки, под стать выглядывающей из-за плеча рукояти чудовищного двуручного меча. Доспех: цельный нагрудник закрывает корпус, тускло блестит, видно, что из хорошей стали, с плеч струятся металлические пластинки, наслаиваясь друг на друга подобно рыбьей чешуе, широкий боевой пояс, бляха огромная, закрывает живот дополнительной защитой, юбка из кольчужных колец прикрывает массивные ноги, уверенно удерживающие здоровяка и весь груз, что он на себе несет. В ножнах кинжал, по виду — боевой для резания глоток, а не для бытовых нужд.
Настоящая машина убийства. Даже думать не хочется, во что превращается люди, когда начинает махать своим огромным мечом.
Лицо под стать физическим кондициям словно вырублено грубым камнетесом, не особо заботящимся о красоте. Все черты крупные, но в тоже время соразмерные с мощной фигурой. Волосы темные, длинные, свободно болтаются.
В противовес грозной, буквально подавляющей внешности, взгляд спокойный, бесстрастный, даже безразличный. Бывалый вояка, что повидал уже много в жизни и не ожидает сюрпризов, но при этом готов к любому развитию ситуации.
Надо признать неизвестный оказал сильное впечатление. Подобных бойцов я еще не встречал. С таким и правда можно путешествовать в одиночку даже женщине, никакой отряд разбойников не страшен. Он сам небольшой отряд в одном лице. Хорошо оснащенный, тренированный и убийственно эффективный в деле отправления себе подобных на тот свет.
— Я не знаю твою госпожу. О чем она хочет поговорить? — грея в руке стакан с остывшим вином осведомился я, не показывая вида, что мощь закованного в металлический доспех чудовища произвела впечатление.
Воин, а скорее все же наемник-телохранитель, дернул уголком рта, показывая, что понял причины независимого поведения. Полагаю ему доводилось наблюдать подобную реакцию к своей персоне не раз. Какой мужчина захочет показать, что впечатлен физическим превосходством другого?
— Я не знаю, она лишь попросила передать, что хочет с вами поговорить, — глухо разъяснил гигант, едва заметно обозначив движение, должное заменить полноценное пожатие плеч.
В глазах равнодушие, ему и правда все равно, соглашусь или или нет, похоже приказа привести силой в случае отказа не было. Сказали передать — передал, а какой будет ответ его мало заботило.
Это решило дело. Окажись требование более настойчивыми вплоть до применения силы, из принципа бы отказался, не желая играть роль чьей-то послушной собачки, прибегающей на чужой зов.
— Хорошо, передай госпоже, что я с удовольствием перекинусь с ней парой слов… — короткая пауза. — … как только закончу с завтраком.
Громила едва заметно кивнул, молча развернулся и отправился к столу у очага, где сидела женщина, закутанная в темный плащ. В отличие от спутника, она не избавилась от верхней одежды, продолжая греться у огня, даже капюшон не сняла, не показывая голову.
Вскоре принесли обещанную яичницу. Хозяин трактира сам притащил огромную скворчащую сковороду водрузив на деревянную подставку. Как и обещал: с поджаренными кусочками ветчины и посыпанной сверху зеленью. Выглядело донельзя аппетитно. Дополняли блюда краюха свежего хлеба и новый стакан горячего вина, в этот раз слегка разбавленного кипятком с добавлением щепотки специй.
Специи привозили с юга, стоили они достаточно дорого, не по весу золота, но прилично, а значит трактирщик и правда решил обхаживать дорогого гостья по высшему разряду.
Я вспомнил про спрятанный в лесу саквояж. Брать с собой портфель в деревню я все же не рискнул, сейфов на постоялых дворах нет, а таскать с собой постоянно такую тяжесть никаких сил не хватит. А то, что в какой-то момент любопытная прислуга рискнет заглянуть в странную для здешних мест сумку почти не сомневался. Дальнейшие события было труднее предсказать, то ли хозяин трактира велит заткнуть всем рот и забыть о богатствах странного постояльца, то ли решит прибрать к собственным рукам, избавившись от прежнего владельца. Тут тоже имелись варианты: либо попытается сделать все сам тихо, либо подобьет на дело деревенских, толпой всегда легче задавить.
В принципе селян я особо не опасался, бойцы из них никудышные, скорее смазка для мечей, чем реальная опасность, как сказал бы опытный рубака. В случае необходимости легко устроить бойню, перебив нападающих из числа деревенских болванов, кому застлили глаза сокровища пришлого чужака. Но ведь еще нужно есть и спать, а подходящих для этого ограждающих заклинаний у меня нет в арсенале. Тем более спасения от потенциальной отравы.
Поэтому саквояжа нет, зато есть пара десятков серебряных и золотых монет, показывающих достаток, но ради которых вряд ли решатся на убийство даже самые жадные крестьяне, тем более хозяин трактира. У кого репутация, и кому нельзя прослыть сомнительным заведением, где исчезают жильцы. Проще деньги вытянуть иным способом — приятным обхождением и хорошей едой. Которая, к слову, здесь весьма ничего.
Или я так оголодал на диете из крыс, что даже грубая пища кажется вершиной блаженства? Ха…
Пока расправлялся с поданной яичницей, нет-нет, да бросал быстрый взгляды в сторону странной парочки. Женщина перестала на меня смотреть, уставившись в огонь. Ей тоже принесли подогретого вина, идеально подходящего к промозглой погоде. Гигант быстро ел из вместительной миски, кажется мясное рагу или нечто подобное, запивая элем из огромной глиняной кружки.
Тем временем зал трактира постепенно наполнялся. Спустился со второго этажа торговец в сопровождении парочки охранников. Пришли ночевавшие в сарае гуртовщики, перегонявшие стадо куда-то на запад. Подтянулись крестьяне, проведшие ночь в открытом поле в своих телегах, но заскочившие промочить горло добрым элем перед отправкой в путь. Стало шумно, но одновременно оживленно, полились разговоры с разных сторон.
— … надо сейчас выходить, если зарядит дождь, то не в жисть до Старой Пеньки не доберемся за ночь…
— … овес подорожал, не хотят продавать…
— … серебренная монета! Целая серебряная монета! Где это видано, такие цены заламывать!
— … а я ей говорю, пошли посмотришь, какой у меня стручок, ну она, конечно, заржала, как кобыла…
— … она и внешне на кобылу похожа, но дойки у нее ничего…
— … бочонок за два медяка, а хватило на целую неделю, у того угла, где раньше свечи продавали…
— … если пойдет дождь, то мешки промокнут, не довезем, сгниют, что тогда делать будем?..
— … я же говорил, не стоило ехать сейчас, надо было дождаться весны…
— … весной за плуг по весу серебра просят, не знаешь, что ли этих живоглотов, надо сейчас, пока цены низкие…
Разговоры витали подобно дымку, то исчезая, то наливаясь силой, дотягиваясь отдельными фразами, каждого волновали собственные проблемы и на соседей почти не обращали внимания. И почти всех волновал вопрос погоды, а точнее потенциального дождя, мигом превративший бы дорогу в кусок беспролазной грязи.
Разве что гуртовщики выглядели более или менее уверенно, судя по отрывкам разговора, единственное что их волновало это подходящие к концу запасы хмельного, и теперь шло живое обсуждение покупать ли у местного трактирщика еще один бочонок или подождать, потому что хитрый толстяк наверняка запросит гораздо больше пары медных монет.
Похоже парни всю дорогу беспробудно пьянствовали, и судя по опухшим физиономиям, продолжалось это с самого начала пути. Я хмыкнул. И как еще стадо не растеряли, растяпы.