– Откуда мне было знать, что она краденая? Если кто-то ее и украл, это была не я.
И тут до меня доходит. Если бы из костницы украли только эту кость, совет возложил бы вину на Одру. Но ведь были украдены и другие кости, а у нее их нет. Выходит, она говорит правду – ей неизвестно, где они сейчас.
Я вспоминаю своего отца, вспоминаю его любовь к игре. Он часто говорил, что для победы нужно знать не только свои собственные сильные стороны, но и слабости противника – а также умение использовать главную свою силу так, чтобы поразить его в самое уязвимое место.
Я знаю, что делать. Знаю, как развязать ей язык.
– Думаю, моя мать права. Учить Уиллема мне больше не придется. Ему больше не понадобится домашний учитель.
Лицо Одры застывает. Она растерянно моргает.
– О чем это ты? Разумеется, ему нужен учитель.
Я собираю свою сумку и иду к двери.
– А кости говорят, что нет.
Одра вцепляется в мою руку и рывком разворачивает меня к себе.
– Твоя мать провела гадание?
Я повторяю ей ее собственные слова:
– Боюсь, это не твое дело.
– Саския, прошу тебя. – Голос Одры так и сочится елеем. – Твоя матушка в самом деле гадала на костях?
Я делаю вид, будто размышляю над ответом. Затем вспоминаю то, что бабушка говорила о лжецах, но заставляю себя выбросить ее слова из головы. Если мне нужно лгать, чтобы отыскать кости моего отца, то так тому и быть.
– А иначе откуда мне, по-твоему, стало известно, где искать эту кость?
Мне следовало бы устыдиться удовлетворения, которое я чувствую при виде ее страха, но я не стыжусь.
– А что еще показало ее гадание? – спрашивает она.
– Мне нельзя об этом говорить, – говорю я, зная, что так ей еще больше захочется получить ответ и ради этого она будет готова на все.
Ее взгляд падает на кость в моей руке.
– Я не знала, что она принадлежала твоему отцу. Мне очень жаль.
Ничего ей не жаль. Она просто пытается мною манипулировать, чтобы получить то, чего хочет, но не только ей известны правила этой игры.
– Моя мать увидела два пути. На одном из них ты поможешь мне разыскать кости моего отца, а на другом с тобой произойдет нечто ужасное. – Я делаю паузу. – И с Уиллемом тоже.
У Одры вытягивается лицо.
– Что? Что должно произойти?
Я качаю головой:
– Этого я не знаю. Матушка сочла, что я слишком расстроюсь, если она посвятит меня в детали. Ну, так как, Одра, какой ты выберешь путь?
– Но как я могу тебе помочь? Мне же не известно, ни кто украл эти кости, ни где они теперь.
Она пытается уйти от ответа на мой вопрос. Я спрашиваю еще раз:
– Где ты купила эту кость? У кого?
Одра сглатывает. Над ее верхней губой блестит пот.
– Я не могу тебе этого сказать.
Я изображаю на лице печальную улыбку.
– Матушка мне так и сказала. Передай Уиллему, что мне его будет недоставать.
И, не дожидаясь ответа, иду к двери. Я уже почти переступила порог, когда у меня за спиной слышатся ее шаги.
– Подожди. – Это слово явно дается ей с немалым трудом.
Я поворачиваюсь. И вскидываю брови.
– Есть один торговый корабль, который иногда бросает якорь неподалеку. Они продают товары, которые… не совсем обычны.
– Под не совсем обычными ты разумеешь краденые?
Она вытирает ладони о юбку.
– Нет… то есть… – Она кивком указывает на плечевую кость моего отца. – По-видимому, иногда бывает и так.
– Как мне найти этот корабль?
– Он каждый вечер бросает якорь в новом месте. Так что без доверенного лица тебе его не найти.
– Этим доверенным лицом можешь стать ты, – отвечаю я.
Она качает головой:
– Нет. Это невозможно.
– Значит, ты предпочитаешь альтернативный путь?
Нас прерывает стук детских шажков.
– Привет, мама, – говорит Уиллем. А затем спрашивает меня: – А что такое альтернативный путь?
Взгляд Одры мечется между ее сыном и мной. Она заламывает руки.
– Сегодня вечером мы с твоей мамой собираемся провернуть одно очень интересное дело, – весело говорю я. – Когда я приду к вам в следующий раз, я тебе о нем расскажу.
У Одры поникают плечи. Страх перед костями отнял у нее все, в том числе и свободу. Она знает, что выбора у нее нет.
– Мы пойдем, когда стемнеет, – сдается она.
Впервые с начала этой беседы я делаю глубокий вдох. Скоро я приду за тобой, папа.
Саския Заклинательница костей
Когда я встречаюсь с Лэтамом в следующий раз, он выкладывает на стол дополнительную кость.
– Поскольку во время последней попытки тебе так и не удалось что-либо увидеть, я решил испробовать вот это. – Его руки лежат на столе, и я вижу, что его левое запястье обвивает выцветшая красная метка, как будто он кого-то любил когда-то давным-давно.
Он смотрит на ту метку, на которую устремлен мой взгляд, и на его лице мелькает боль.
– Она была… – Он чуть заметно качает головой. – Не обращай внимания, это дело прошлое.
– Она умерла? – Как только этот вопрос срывается с моих уст, я начинаю жалеть, что задала его. Он слишком уж личный, и я чувствую, как к моим щекам приливает кровь.
– Нет, не умерла. Я любил ее, но правила, установленные Верховным советом, не позволили нам быть вместе. Как я уже говорил, это дела давно минувших дней. Итак, начнем?
О чем он толкует? Какие такие правила могли не дать паре быть вместе? Разве что кости предназначили девушку, в которую он был влюблен, кому-то другому – и она принимала этот выбор. Может быть, он любил ее, а она его нет?
Лэтам прочищает горло, и мое внимание вновь обращается к нему.
Я разглядываю кость – она крупнее тех, с которыми мы работали прежде, видимо, это бедренная кость взрослого мужчины.
– Что она может сделать? – спрашиваю я. – Это тоже учебная кость?
– В каком-то смысле да, – отвечает он. – Это усилитель. Все учебные кости, которыми мы пользовались, представляют собой усилители, но именно эта особенно сильна. Применяя ее для гадания, ты можешь как усилить свой магический дар, так и расширить свой диапазон.
– Мой диапазон?
– Возможности Ясновидения каждого Заклинателя или Заклинательницы Костей имеют предел. Один человек с даром Ясновидения Третьего Порядка может видеть будущее только на год или два вперед, а кто-то иной, обладающий большим талантом, способен предвидеть грядущее на несколько десятилетий. То же самое можно сказать и о Заклинателях с даром Ясновидения Первого Порядка – то, насколько далеко они могут заглянуть в прошлое, определяется доступным им диапазоном. Эта кость-усилитель должна расширить твою способность видеть как будущее, так и прошлое. Если обычно твое видение простирается всего на несколько часов вперед и настолько же назад, то этот период удлинится до нескольких дней или даже до нескольких месяцев.
Еще одна вещь, о которой Наставница Кира мне не сказала. Я чувствую неприязнь. Не потому ли, что она считает меня слишком неспособной, а значит, недостойной ее усилий?
Может быть, мне стоит признаться ему, что на самом деле во время моей последней попытки мне все-таки явилось краткое видение, но я решаю не рисковать – а вдруг Лэтам захочет убрать усилительную кость? Интересно, что же произойдет, когда я воспользуюсь ею? В последние несколько недель мои занятия с Наставницей были удручающе скучны.
– А мне нужно предпринимать какие-то особые меры, чтобы воспользоваться ею?
– Нет. Это работает как любое гадание без применения крови. Тебе нужно просто-напросто все время касаться учебных костей, включая кость-усилитель.
Я делаю глубокий вдох. Я полна решимости увидеть Эйми. Сегодня я думаю о ней весь день – в моем мозгу роятся воспоминания, и перед моим мысленным взором встают ее смоляные волосы, непринужденная улыбка, то, как она взволнованно качается на носках. Надеюсь, это поможет мне увидеть ее яснее.
– Готова? – спрашивает Лэтам.
Я киваю и кладу ладони на кости так, чтобы касаться их всех. Закрываю глаза и сразу же ощущаю тягу.
Эйми. Длинные черные волосы, падающие на лицо, обсыпанный белой костяной пылью передник. Она опирается локтями на прилавок в костнице, положив подбородок на сомкнутые руки. Ее щеки порозовели, на лице играет улыбка.
– На этой неделе ты приходишь сюда каждый день, – говорит она. – Если ты не поостережешься, я подумаю, что ты со мной флиртуешь.
– А что, если так и есть?
Деклан. То, что я увидела, так изумляет меня, что мое видение резко обрывается, и я вдруг явственно ощущаю кости под своими ладонями, прохладный ветерок, дующий в окно. И тоску по дому. В своих письмах Эйми ни разу не упомянула о том, что Деклан повадился ходить к ней в костницу. Может быть, ее беспокоят мои чувства? До дня доведывания мы с Декланом встречались, но после моего прибытия в Замок Слоновой Кости я о нем больше не думала, не вспоминала. Ни разу.
– Ты отвлеклась. – Голос Лэтама рывком возвращает меня к стоящей передо мной задаче. Он стучит по костяному аграфу на вороте своего плаща. – Не позволяй своему вниманию рассеиваться.
– Извини, – говорю я и, очистив разум от посторонних мыслей, снова сосредоточиваю свое внимание на Эйми. Но прежде, чем мне удается увидеть ее, меня затягивает в другое видение.
Большое помещение с длинными скамьями, стоящими вдоль стен. Земляной пол, покрытый слоем соломы. На расположенном посреди помещения ринге противостоят друг другу двое парней. Один из них высок, мускулист, у него коротко стриженные волосы, на лице написана свирепость. Его шея обвита меткой, похожей на зубья пилы.
Второй парень – Брэм.
Видение кренится и скользит, как будто мой разум движется по льду. Я начинаю отходить в сторону. Не противься. Слова Лэтама словно доносятся с вершины горы – я едва могу их расслышать, хотя они звучат настоятельно и веско.
Парни кружат по рингу, а из-за канатов их наставники выкрикивают указания. Когда он раскроется, не зевай. Его слабость – это твой шанс. Давай!