Всю обратную дорогу теламон хмуро молчал. Я гадала, в чем причина. Он обижен? Расстроен? Ему неприятно мое общество? Я невольно начала приписывать ему человеческие эмоции. Он добился своего: я увидела в нем личность.
Аид вдруг стал не просто Маньяком, похитившим и удерживающим меня против воли, он превратился в моего Маньяка. Знакомого и близкого. Чего бы он ни хотел добиться этой поездкой, его ожидания окупились с лихвой.
По возвращению главнокомандующего уже караулил секретарь — его вечная тень. Собачонка, ходящая повсюду следом. Удивительно, как он с нами в горы не полетел.
Секретарь мне не нравился. Это было инстинктивное чувство. Я видела, что неприятна ему, и отвечала взаимностью. Он явно был не прочь избавиться от меня, но боялся идти наперекор хозяину.
Главнокомандующего ждали срочные дела, он не мог проводить меня в комнату, но я не расстроилась. Я и сама способна дойти, не заблужусь, но за мной увязался охранник-теламон. Я не особо обращала на него внимания. Идет себе сзади и идет. Но, когда мы приблизились к двери в мою спальню, он вдруг коснулся моей ладони.
Первым порывом было отдернуть руку и возмутиться, но что-то удержало. И я не пожалела о своем решении. Охранник сунул мне в ладонь клочок бумаги. Я стиснула его, пока никто не заметил.
Посмотреть со стороны, так между нами ничего не произошло. Просто охранник довел меня до спальни и ушел. Но это «ничего» для меня значило все. Ведь он передал мне записку!
Я едва удержалась, чтобы не развернуть ее немедленно. Но повсюду камеры, нельзя так рисковать. Я устремилась в ванную, там наспех разделась и забралась в душевую кабину, где пустила воду. Надеюсь, хотя бы в душе за мной не подглядывают.
Вода била прямо по макушке, волосы намокли и облепили щеки, но я игнорировала неудобства, ведь у меня в руках была весточка от Рады. Сестра писала о том, что теламон, передавший мне записку, наш союзник. Его зовут Танат. Ему приказано помочь мне сбежать. Детали побега разработает сам Танат, а я лишь буду следовать его инструкциям. Осталось только их дождаться, потому что в записке о них не было ни слова.
Выбравшись из кабинки, я вытерлась и надела сорочку, а потом уничтожила записку, незаметно спустив ее в унитаз. Никаких улик. Аид не должен ни о чем догадаться.
Вопреки ожиданиям я уснула, едва голова коснулась подушки. За эти сумасшедшие дни постоянного стресса накопилась усталость, и меня просто вырубило. Проснулась я от шороха. Полоска света из коридора легла на пол, скользнула по стене на кровать и ударила в глаза. Я резко подскочила. Кто-то пробрался в мою комнату!
Решив, что у главнокомандующего лопнуло терпение, и он вломился в мою спальню, я нащупала спрятанный под подушкой нож. Тот самый, что украла с нашего первого совместного ужина. Конечно, это не холодное оружие, а, скорее, столовый прибор, но все лучше, чем ничего.
Выставив руку с ножом перед собой, я таращилась в темноту. Кто бы ни вошел в спальню, ослепив меня светом из коридора, он закрыл дверь, и комната снова погрузилась во мрак. Зрению требовалось время, чтобы опять к ней привыкнуть.
— Опусти нож, — донеслось из темноты. — Я не причиню тебе вреда.
Голос был мужским, но он точно не принадлежал главнокомандующему.
— Танат? — уточнила я.
Потянувшись к выключателю на тумбочке, я нажала кнопку, снимая затемнение с панорамных окон во всю стену. Комнату затопил свет неоновых вывесок с улицы. Его хватило, чтобы рассмотреть визитера. Это действительно был Танат — мой союзник.
Я убрала нож обратно под подушку. Этого теламона не опасалась. Почерк в записке принадлежал моей сестре, так что он и правда ее посланник.
— Для организации побега мне понадобится твоя помощь, — прошептал мужчина.
— Сделаю все, что могу, — заверила я.
— Из пентхауса тебя не вывести. Это неприступная крепость. Никто не входит и не выходит отсюда без ведома главнокомандующего. Наш единственный шанс — выбраться в город. Уговори Аида снова тебя куда-нибудь свозить. И как только он согласится, дай мне знать.
Я кивала, слушая инструкции. Ощущение, что ввязываюсь в крупные неприятности, не покидало меня весь короткий разговор.
Когда Танат замолчал, я произнесла:
— Камеры наверняка засекли, как ты пробрался в мою комнату.
— Я позабочусь о записи, не переживай.
Это было последнее, что Танат сказал, прежде чем уйти. Едва за ним закрылась дверь, я снова повалилась на подушку. Не верилось, что скоро буду на свободе.
И правильно, что не верилось. Я забыла, с кем имею дело. Позволила себе поддаться мечтам, и это дорого мне обошлось. Я упустила одну маленькую, но чрезвычайно важную деталь: главнокомандующий никогда не проигрывает. Никогда.
16. Он
Поездка прошла не совсем так, как Аид ожидал. Он надеялся получить больше. Откровенно говоря, он надеялся получить девушку.
С тех пор, как он наблюдал за тем, как Дарья раздевается в ванной, она не покидала его мыслей. Никто не знал о той камере, кроме него. Видео транслировалось прямо на его личный компьютер. Зря он включил тогда монитор. Это была плохая идея.
Он завелся от одного взгляда на ее сведенные вместе лопатки. Землянка просто сняла свитер, а Аида скрутило от острого на грани боли возбуждения. Он сидел в кабинете в своем кресле и наблюдал. Ничто не мешало ему вызвать одну из многочисленных любовниц и снять напряжение с ней, но это даже не пришло ему в голову. А, если бы и пришло, он не смог бы оторваться от монитора. Только не сейчас, когда девушка стягивала джинсы, скользя ладонями по бедрам так томно и эротично, словно знала, что на нее смотрят.
Он явно зациклился на этой землянке. Все его сексуальные фантазии отныне были связаны с ней. С ее телом, с ее губами. Тысячу раз представлял, какая она в постели. Воображал, как извивается и стонет под ним. Думал, как ей больше понравится: жестко и быстро или медленно и нежно? Если второй вариант, то у них проблемы. Вряд ли он сможет сдержаться и быть деликатным, когда хочет оттрахать ее до потери сознания.
Спустя пару минут наблюдения стало очевидно, что в этой партии ведет не он. Сейчас главная она. Это ее игра. Маленькая женская месть. Ему стоило пойти к девушке и наказать ее как следует. Ей повезло, что выдержка теламона пока не окончательно его покинула.
С того вечера все пошло не по плану. Аид стремительно терял контроль. Над ситуацией, над землянкой и даже над собой. Он все еще придерживался сценария, но уже перестал быть режиссером.
Забыть бы девушку как страшный сон. Вернуться в то время, когда знать не знал землянку по имени Дарья. В те спокойные дни до их злополучной случайной встречи. Да, он обрел свою пару, но чего ему стоит быть рядом с ней. Это ежедневное испытание на прочность! Проверка всех его сил и выдержки.
Аиду еще не попадались женщины, которые бы отказались от денег, престижа и всего того, что он мог дать. Большинство его любовниц соглашались на меньшее. Да что там деньги, никто и никогда не отказывался от Аида! А эта землянка отвергла лучшее его предложение.
Он прикрыл глаза и представил на секунду, что Дарьи нет в его жизни. Все, как до знакомства с ней. Но вот засада: идеальная картинка прежней жизни вдруг показалась пресной. Какая-то серость и тоска. Не хочет он туда возвращаться.
Это понимание было сродни откровению, полученному свыше. Так, наверное, ощущает себя прозревший слепец. Открываешь глаза, видишь истину и чувствуешь легкую дрожь в теле. Разом все преображается. Дарья для Аида оказалась тем самым волшебным лекарством, вернувшим слепому зрение.
На следующий день после полета в горы работа отвлекла его от девушки. Не так-то просто следить за порядком на целой планете. Дел всегда невпроворот. Эта пауза в отношениях пойдет ему на пользу, и Дарье она придется кстати. Пусть обдумает все, успокоится. Она разумная девушка, примет верное решение. Оно всего одно — ответить ему согласием.
Вечером Аид как обычно засиделся допоздна в кабинете. Пролистывал отчеты и вдруг словил себя на мысли, что соскучился по землянке. Он аж замер. Пальцы зависли в сантиметре от клавиатуры, так и не нажав на кнопки.
Что за дурь? Ему было незнакомо это ощущение — недостаток в ком-то. Ему всегда хватало себя. Если он в чем-то нуждался: в еде, сексе, да в чем угодно, полно было желающих удовлетворить его потребности.
Аид относился к окружающим, как к набору функций. Они либо хорошо справлялись, и тогда он приближал их к себе. Либо лажали, и он выкидывал их на улицу. Ни разу ему не приходилось жалеть, что функцию выполняет кто-то другой.
От самоанализа Аида отвлекла электронная почта. Перезвон оповестил о письме с пометкой «важное». Он открыл его, и тут же запустилось видео.
Аид увидел коридор своего пентхауса. Камера висела над входом в пункт охраны. Часы внизу экрана показывали второй час ночи. Дверь открылась, и в коридор вышел охранник. Камера переключилась, следуя за ним.
Зачем кому-то посылать ему запись передвижения охранника? Это обычный дежурный осмотр периметра. Если охранник совершил прокол, то уж точно не главнокомандующему с этим разбираться. Что за идиот тревожит его по пустякам?
Аид собрался отключить видео. Опустил руку на мышку, стиснул ее в ладони, но что-то удержало от нажатия клавиши. Он узнал коридор, в который свернул охранник. Тот вел к спальне Дарьи. Само по себе это ничего не значило. Охрана обязана проходить везде во время осмотра. Но ведь кто-то послал ему именно это видео.
Когда охранник открыл дверь спальни землянки и вошел внутрь, послышался противный хруст. Аид моргнул, не понимая, откуда идет шум. Видео было без звука. А потом увидел мышку в своей руке — он так сжал кулак, что та буквально раскрошилась.
Осколки пластика острыми краями впились в ладонь, но Аид не ощущал боли. Все застилала собой кроваво-красная пелена гнева. Она вмиг стерла здравые мысли, оставив лишь одно желание — убивать. Долго, мучительно, больно. Упиваясь криками и страданиями жертв.