Он резко взмыл в воздух. Удар оказался настолько стремителен, что я его почти не увидел. Серебряные когти оказались метательными кинжалами. Теми самыми, о которых говорила Мико. Ворон кинул их горстью, но так, что я почти не увидел броска. Один пробил запястье, второй – левое плечо, еще два – бедро и голень, а пятый – ступню. Они пришпилили меня к полу, и в местах попадания, помимо жгущей боли, тут же начал разливаться паралич. На экране трансформации тут же замигали зеленовато-черные ореолы, растущие с неприятной быстротой.
Мико:Стремительный некроз тканей!
Я активировал «Исцеление Светом», и процесс удалось остановить. Но в следующий миг Ворон, приземлившись рядом, лишил меня правой кисти и небрежным пинком отправил подальше «Бич Пустоты». Несмотря на парализующий эффект кинжалов, я не смог сдержать крика боли, глядя на фонтан крови, мгновенно забрызгавшей пол.
– Оружие Одержимых тебе больше не пригодится, – сказал Ворон. – Что, больно, да? Бывает.
Он обмакнул пальцы в растущую алую лужу и провел по губам, пробуя мою кровь на вкус.
– Чистая кровь. Вкусная. Она расскажет все твои секреты, Инкарнатор Грэй.
Я напрягся, активируя «Ауру Света». Но обжигающие лучи, казалось, не причиняют противнику абсолютно никакого дискомфорта. Небольшой дымок окутал черный силуэт Ворона, и Инк-охотник снова шипяще рассмеялся.
– Детская щекотка. Так… регенерация, непроницаемость, суперзрение, дар внушения… И все? С тебя даже взять нечего. Как ты собирался победить меня? Кто тебя вообще выпустил на Полигон? Даже новобранцы Первого Легиона сражались лучше.
– Не пачкай имя Первого Легиона, – выдохнул я. Отчаяние накрывало одновременно с параличом. Ворон играючи расправился со мной и также легко определил состав моих Геномов. Сколько же эволюций он прошел и каким набором геномодов обладает сам?
Волна возмущения и ярости дала понять, что я попал в точку.
– Первый Легион… да что ты знаешь о нем? А я и там был одним из лучших. Я помню, как они уходили… твои легендарные герои, окутанные золотым сиянием славы. А затем вернулись… совсем другими. Трусы, дерьмо, предатели! Один удар – и миллион погибших!
Он склонился и прошипел мне прямо в лицо:
– А ты ходил по развалинам, где от людей остались только выжженные тени? Звал их по именам? Я стал таким, чтобы наказать предателей. Я отлавливал их по одному и казнил за преступления. Я стал ангелом возмездия, лучшим из всех! Я… спас Город. И что в итоге? Я стал слишком опасен? Меня обманом заточили здесь!
– Потому что ты стал чудовищем, хуже Одержимых, – ответил я, с трудом преодолевая паралич. Губы шевелились все медленнее, боли уже не было, накатывало холодное бессилие, – Ворон, я повторяю… Отсюда ты выйдешь только в моем анимариуме. Или… не выйдешь вообще.
– Посмотрим еще, – ухмыльнулся противник. – Мы же только начали, верно?
Он вдруг повернул голову, словно прислушиваясь к звукам, долетавшим снаружи. Затем медленно, почти нараспев, произнес:
– Боже мой, я не верю своим ушам. Сколько гостей сегодня! Кажется, тебя пришли спасать. Это… просто прекрасно! Подождешь меня тут, хорошо? Мы еще не поговорили толком.
Я успел заметить хищную ухмылку на его морде, прежде чем Ворон исчез, оставив меня умирать.
– Это совершенно незнакомый Инк, и ради него ты вскрываешь Полигон? Зачем, объясни?
– Затем, что так надо. Вы мне уже не доверяете?
Гелиос и Часовой недоуменно переглянулись.
– Корвин, я доверяю твоему чутью, – чеканя слова, сказала Гелиос, – но сейчас не вижу никакого разумного объяснения. Что происходит?
– Происходит… то, что должно произойти, – Корвин позволил себе усмехнуться. – Грэй уже в Башне. Надеюсь, у него получится.
– Он не потянет Ворона, кто бы он ни был, – отрицательно мотнул головой Часовой. – Я помню, что он вытворял на Полигоне еще в те времена, когда был нормальным.
– Согласна, – произнесла Гелиос. – Безумием было входить туда.
– Безумием, говоришь? – Корвин остановил на лидере группы прищуренный взгляд. – А ему… лезть в пасть Сциллы, чтобы нас выручить, безумием не показалось? Однако он вошел и сделал, как и всегда.
– Он спас наши жизни, это факт, – проговорил Часовой. – Достойный поступок. Ты выяснил, кто он такой, Кор?
– Почти. В это трудно поверить, – хрипло проговорил Корвин, – но он показал мне… вот это. Посмотрите сами.
Некоторое время тройка Инков молчала, просматривая присланную Корвином запись. Затем Гелиос вздохнула, а Часовой неожиданно нервно зашевелил пальцами и выругался.
– Невероятно. Этот голос я узнаю из тысячи, – сказала Гелиос прерывисто. – Но как… это возможно?
– Не знаю. Это либо он сам обнуленный, либо его посланник. Нейропломба – точно его. И вы видели, как струхнула Немезида?
– Если запись не подделка…
– Это не подделка, Энджи, – взволнованно произнес Часовой. – Все сходится, в Тимусе какие-то проблемы с Аурелией, туда срочно отбыл сам Шепот под охраной Первой Когорты.
– Ничего себе сюрприз для наших архонтов, – нервно усмехнулась Гелиос, – Корвин… ты представляешь вообще, что сейчас начнется в Городе?
– Представляю, – кивнул Крестоносец. – Но для этого… он должен выйти из Башни.
Они замолчали, напряженно глядя друг на друга. Затем Корвин выругался и бросил:
– (Нецензурно)! Ворон его нашел!
– Он сможет что-нибудь сделать? – быстро спросила Гелиос.
– Не знаю, Энджи! Он Заклинатель, Источник Ра, как у тебя, плюс мощный ментальный Ген. Кот сказал, что примерно третья эволюция, но мне кажется, он ошибся.
– У чистого Заклинателя против Ворона шансов ноль, – сказала Гелиос. – А зачем он вообще вошел в Башню?
– Мне не сказал. Думаю, он ищет там что-то, оставленное в прошлом! – Корвин нервно обошел вокруг Полигона, а потом мрачно сообщил:
– Дерьмо! Началась драка. Ворон его схватил! Мы должны что-то сделать!
– Так что ты предлагаешь, Кор? – спросил Часовой.
Крестоносец молча кивнул на черную громаду Полигона.
– Смертельный риск, – произнесла Гелиос. – У меня и Ника свежие носители. Хотя фенотип сохранился, запасов Азур нам хватило только на первую эволюцию и начальные геномоды. Драться с Вороном и в лучшие времена было сложно…
– У меня почти четвертая. Вся наша экипировка в порядке. Мы должны попробовать.
– А у Ворона, скорее всего, пятая. Он нас разложит как детей, – хмыкнул Часовой.
– Ладно, вы как хотите, – сказал Корвин устало. – Я себе не прощу, если не попробую помочь. Не выйдет, так чего терять? Я ведь… уже немолодой.
Гелиос молча зажгла над ладонью огонек солнечного света.
– Мы боевая группа, Кор, – тихо сказала она. – Либо никто не идет, либо идут все.
Чертовы кинжалы, пригвоздившие тело к полу, держали меня мертвой хваткой. Нужно как-то освободиться, пока Ворон занят. Интуиция подсказывала, что на помощь все-таки решился прийти Корвин – и возможно, вместе со своей боевой группой.
– Мико, инкарнация!
Нейросеть мгновенно исполнила приказ. Умирающее тело обновилось, но серебряные когти «Тлена», вбитые по рукоять в мою плоть и камень, никуда не исчезли. Паралич и мгновенный некроз тканей, я даже не успел дернуться. Очень мощный эффект! Без регенерации Гидры и «Исцеления Светом» кинжалы Ворона умертвили бы меня за минуту, процесс удалось остановить – но и только.
Мико:Грэй, используй «Фотокинез»!
Она показала как именно. Я содрогнулся, но других вариантов не было. Преодолевая боль и холодное онемение, попробовал сосредоточиться. Вызвал три огонька Ра, слил их в один светящийся клубок. Зажмурил веки, активируя способность – и попытался вылепить из солнечного света необходимый инструмент. Опыта не было – в Тимусе могли засечь азур-выплески, поэтому я провозился почти пару минут, осваивая мнемоуправление. «Фотокинез» позволял манипулировать энергией Ра, создавая из пластичного света различные конструкции. Легко на словах, но сложно на деле. С помощью нейросети я справился – и в воздухе повисло кривое дрожащее солнечное лезвие, похожее на расплывшийся блик.
Я напитал его «Усилением», и оно дохнуло пламенным жаром, а затем направил к правой руке, пришпиленной кинжалом Ворона. И резко опустил вниз, стараясь не обращать внимания на жуткий запах паленой плоти.
Четвертовать самого себя – занятие не из приятных. Но другого выхода не имелось, как и времени. Чувствуя, как хрустят сжатые зубы, сквозь обжигающую боль я заставлял огненный скальпель вгрызаться в собственную плоть, отсекая участки, прихваченные вражеским оружием. Ворон был далеко не глуп и расчетливо вонзил их таким образом, чтобы, пытаясь освободиться, я оказался вынужден в буквальном смысле разрезать себя на куски – и тем самым потерять необходимую целостность носителя.
Пришлось запускать «Инкарнацию» после каждого этапа, по одной восстанавливая поврежденные конечности – и тут же приступая к следующей. Возможно, Ворон не учел, что я способен на столько возрождений – ведь Инкам после второй-третьей эволюции для инкарнации требовалось какое-то безумное количество Азур. А может, ему было плевать из-за полной уверенности в своих силах.
Так или иначе, но я освободился. Оставалось сделать несколько шагов – и взять то, что мне было предназначено.
Я подобрал «Бич Пустоты», небрежно отброшенный безумным Инком в сторону. Остановился перед призрачным парадом планет, вглядываясь в инопланетную проекцию.
Мико:Грэй, я разобралась. Это и есть скрипторий. Никто, кроме нас тобой, не смог бы найти и вскрыть этот тайник. Он защищен от посторонних. Его активировала попытка моего подключения. Смотри…
Астрономическая система неожиданно развернулась, сложившись неожиданным узором. Ярко засиял угловатый знак, похожий на поджавшего ногу журавля. От него протянулся луч света, упавший на зеркало-нишу, отбрасывая тень символа на гладком камне. Мгновение, и монолит растворился, обнажив скрытую нишу.