Я испытывала шок. Перед глазами прокручивалась одна и та же сцена: Крейг на полу, удары, стиснутые кулаки, четверо против Мейсона, который первый все это начал…
– Айви, – прошептала Карли, – боже мой, что там случилось?
Остекленевшими глазами я смотрела на дорогу, неспособная видеть ничего, кроме драки, которая, как кино, крутилась в голове.
Мейсон, который оттолкнул меня, который пытался меня защитить, который не подпустил их ко мне.
Я ничего не могла сделать. Просто сидела на полу, абсолютно беспомощная, воздух дрожал у меня перед глазами.
– Мне нужно домой.
Я должна была ждать Мейсона там. Мне нужно увидеть его, узнать, как он себя чувствует, чтобы… чтобы…
– Айви, посмотри на себя. Ты вся дрожишь. Тебе нужно прийти в себя. Мы остановимся, купим воды и…
– Я не хочу пить. Я хочу…
– С Мейсоном все в порядке, я в этом уверена. – Карли попыталась меня успокоить, а у самой дрожал голос. – Трэвис с Нейтом их точно от него оттащили. Не переживай, а то мне кажется, ты вот-вот упадешь в обморок. Держись, потому что я не знаю, что тогда мне с тобой делать. Ты очень бледная… Я не оставлю тебя одну в таком состоянии.
Мои протесты не дали результата. Карли остановилась у 7-Eleven, вышла и вернулась с бутылкой холодной воды. Я положила ее на запястья, опустила окно и вдохнула свежий ночной воздух. Потом отпила несколько глотков, чтобы успокоить Карли. Когда мы подъехали к воротам дома, ночь уже окрашивалась в краски рассвета. Я помяла в руке теперь уже пустую бутылку.
– Спасибо!
Карли устало улыбнулась.
– Увидимся завтра… Вернее, уже сегодня, в школе, – ласковым голосом сказала она.
Я вышла, взяв рюкзак, который оставила на заднем сиденье перед вечеринкой, и быстро пошла к дому. Когда я добралась до крыльца, сердце подскочило в груди: во дворе стояла его машина. Он уже вернулся.
Я вбежала в дом. Затаив дыхание, прошла в гостиную, ища его глазами в полумраке. Возможно, он поднялся в свою комнату…
Я замерла на месте. В темноте на диване угадывался его силуэт. Я подошла медленно, как во сне. Это был он.
Мейсон полулежал в неестественной позе, все еще с ключами от машины в руке, неловко положив голову на подлокотник. У него была рассечена бровь, и на скуле виднелся кровоподтек. Он казался очень уставшим, как будто из него ушли все силы.
Сердце сжалось. Он так и заснул, как будто не захотел идти в комнату и сидел здесь, пока не рухнул, ожидая… меня.
И тревогу как рукой сняло. Я представила, как Мейсон сразу же бросился искать меня, как, расталкивая всех, побежал к машине и помчался домой, чтобы найти меня и убедиться, что я в порядке, несмотря на кровь на лице и царапины на руках.
Он не пошел к себе, решив остаться здесь ради меня. Только ради меня. Душа сжалась, готовая расплакаться. Наверное, я давно об этом догадывалась, но боялась себе признаться.
И все окончательно поняла, когда просто смотрела на него, просто слушала его дыхание.
Я села на пол у дивана, прислушалась к своему сердцу и осознала правду раз и навсегда: я влюбилась в человека, для которого мало что значила, влюбилась в этого самого парня, который сейчас спал передо мной, не подозревая, как сильно стремится к нему моя душа.
Я… я безумно влюбилась в Мейсона.
Глава 19
Вторжение
– Папа… что такое любовь?
В ту летнюю ночь ветер ласкал наши лица. Лежа в кузове пикапа, мы молча смотрели на море звезд.
– Любовь – это нечто спонтанное.
– Спонтанное?
– Да. – Папа, казалось, искал слова. – Никто не сможет тебя ей научить. Она нечто естественное, возникающее само собой, например как улыбка. Ты видишь или слышишь что-то забавное и не замечаешь, что губы уже растянулись в улыбке и сияют красотой. Так и любовь. Твое сердце наполнится любимым человеком еще до того, как ты это осознаешь.
– Не понимаю, – простонала я, а папа засмеялся.
– Придет время – поймешь.
Я задумалась над его словами. Вспомнила местных мальчиков и их злые слова… Я бы не влюбилась ни в одного из них. Никогда.
Мне было всего двенадцать лет, но я убежденно заявила:
– Я не влюблюсь.
Папа повернулся и посмотрел на меня с любопытством и нежностью.
– Мда, звучит убедительно.
– А то! Почему я должна отдавать кому-то свое сердце?
Папа сделал губы трубочкой и снова посмотрел на небо. Он всегда складывал губы трубочкой, когда я говорила что-нибудь, что его озадачивало. У меня был упрямый характер, как у цветка, имя которого я носила.
– В том-то и дело, Айви, – мягко сказал он. – Знаешь, когда ты понимаешь, что это действительно любовь? Когда ты не можешь сказать, почему ты любишь этого человека. Ты просто любишь его, и все. Вот тогда-то и становится ясно…
– Что?
Папа закрыл глаза.
– Что твое сердце тебе уже давно не принадлежит…
Далекое воспоминание рассеялось в моей измученной голове.
«Нет», – повторяла я про себя с отчаянием, будто пыталась во что бы то ни стало склеить сияющие осколки моей души.
Я понимала, что мы друг другу никто, что мы никогда не смеялись вместе и ничем не делились. Не было взаимных обещаний, близости, ничего, что нас объединяло.
И все же, вместо того чтобы рухнуть в безнадежность, мое сердце парило в облаках. И путь ему выстилал мощный свет, по силе превосходивший даже звезды.
Я привыкла строить стены между собой и другими. Я держалась ото всех на расстоянии. Однако ему все же удалось добраться до меня. Он проскользнул сквозь трещины и остался там, посреди руин моей души.
Я даже не осознавала, что дышала с ним в одном ритме, когда наконец нашла в себе силы шевельнуться. Моя рука, как будто она мне не принадлежала, потянулась к его лицу…
Я подпрыгнула, когда зазвонил мой мобильный. Рингтон прогремел в тишине, как гром, и Мейсон открыл глаза.
Я отразилась в его темных радужках сидящей на полу, с вытянутой вперед рукой.
– Айви…
Во мне задрожал каждый нерв. Мейсон приподнялся на локте, я убрала руку и отвела глаза. Я боялась того, что он в них прочитает. Я чувствовала себя хрупкой, растерянной и уязвимой.
– Извини… – успела сказать я, достав телефон и крепко сжав его в руке. Потом я встала с пола, надеясь, что он не заметил моего волнения. – Нннадо ответить.
Я вышла на террасу, прикрыла ладонью глаза и глубоко вздохнула, пытаясь унять возбужденное сердце.
– Алло!
– Куда ты, черт возьми, делась? – прокричала Фиона в трубку. – Я на грани сердечного приступа, ты это понимаешь? Ты могла хотя бы предупредить, что уходишь! Тут такое было! Я за тебя волновалась! Думала, где ты, что ты?.. Твой телефон был недоступен.
Я снова приложила к уху отставленный мобильник.
Она волновалась… за меня?
– Извини, пожалуйста, – прохрипела я, не понимая, почему извиняюсь, хотя я и правда не привыкла нести ответственность перед людьми. – Прости, Фиона, я… я уехала домой с Карли.
– Черт! – пробормотала она. – Я думала, что потеряла вас обеих в той бойне… Все сошли с ума! Я даже не поверила, когда мне сказали!
– Ты имеешь в виду…
– …драку! – прокричала она. – Ой, Айви! Мейсон слетел с катушек! Парней пришлось растаскивать по углам. Они здорово измутузили друг друга!
Я почувствовала, что у меня сводит живот. Перед глазами снова возникла эта страшная потасовка.
– Нейт тоже чуть не получил, когда пытался их остановить! Это было ужасно… Мейсон никогда не ввязывается в драки. Он боксер и прекрасно знает, чем это может кончиться… Но я тебе не сказала самое интересное: говорят, это случилось из-за девушки.
Я замерла, а взволнованная Фиона продолжала:
– Ты представляешь? Бред какой-то. Чтобы Мейсон так запросто, с полпинка избил незнакомых парней из-за девушки? Я в это не верю, потому что…
– Фиона, – перебила я, – это была я.
К чему скрывать? Но от мысли, что я имела к этой истории непосредственное отношение, живот скрутило еще сильнее.
– Что?
– Той девушка… была я.
В телефоне повисла тишина. Фиона долго молчала.
– Ты серьезно? – спросила она через некоторое время.
– Да, – ответила я, снова закрывая глаза рукой. – Они… подошли к нам, и Мейсон… он…
– Значит, он подрался из-за тебя, понятно… – Казалось, Фиона собралась с мыслями, ее голос стал спокойнее. – Фух! Я уж подумала, что он свихнулся. Он ведь боксер, знает, что нельзя реагировать на провокации… Короче, Айви, я хочу знать подробности. Я скоро за тобой заеду, расскажешь по дороге в школу…
Но я уже ее не слушала. Мейсон не реагирует на провокации… Я вспомнила его молчание. Напряжение в руке. В тот момент я чувствовала, как он изо всех сил сдерживается, чтобы не вмазать им. Мейсон не пошевелился, даже когда его оскорбили и начали издевательским тоном требовать какие-то извинения.
Он все терпел, пока Крейг не…
– Эй!
Я окаменела, услышав этот голос. Все еще прижимая телефон к уху, я повернулась и обнаружила грудь Мейсона прямо перед собой, в десяти сантиметрах от своего носа.
Я медленно подняла глаза. Мейсон слегка наклонил голову и посмотрел на меня.
– Мы можем поговорить? – спросил он таким миролюбивым тоном, что я чуть не выронила телефон.
Я в шоке уставилась на него.
«Окей», – хотела сказать я, но ничего не вышло. Я смогла только медленно отвести руку от уха, надеясь, что выгляжу не слишком ошарашенной.
Мейсон прислонился к дверному косяку. Он наблюдал за мной с высоты своего немаленького роста, и у себя на лбу я почувствовала его теплый вздох.
– О том, что произошло… – Он покачал головой, подыскивая нужные слова. – Я не должен был так реагировать. Стоило себя контролировать.
Его хрипловатый после сна голос ласкал слух, и меня даже дрожь пробрала.