Я обняла Мейсона, позволяя ему поднять меня на руки. Обвила его ногами, давая понять, что всецело и полностью принадлежу ему. Мейсон прижал меня к себе так крепко, что я не могла дышать, и я знала, что он тоже принадлежит мне без остатка.
Я теряла голову от его губ, его аромата, от взрывной страсти, которая воспламеняла нас каждый раз, когда мы были вместе. Мне хотелось продолжать проникать в его мысли, гореть в его груди, лепить его душу, создавая шедевр. Я хотела, чтобы он больше никогда меня не отпускал, потому что единственное, чего я хотела, это войти в его сердце.
– Я хочу остаться с тобой, – шептала я, словно молитву. – Больше не отпускай меня. Не отпускай меня, Мейсон!
Я почувствовала, как часто забилось его сердце, когда он наклонился, чтобы снова поцеловать меня. Жгучий поцелуй опалил меня, как пламя, и я сжала ноги, чувствуя, как его пах вжимается в мои бедра.
Я едва дышала под его прикосновениями, но в следующий момент его футболка упала на пол – я сняла ее, не заметив как. Я ласково провела руками по его горячей груди, обвилась вокруг нее всем своим существом, едва замечая, что мы поднимаемся по лестнице. Прежде чем я успела это осознать, мы дошли до его комнаты, и моя футболка слетела на пол.
Я дрожала, дыша в унисон с ним. Мейсон мягко прикусил мою нижнюю губу, усиливая ощущения, сотрясавшие мою душу. Он целовал и сосал ее, пока его пальцы нащупывали и расстегивали застежку бюстгальтера.
Меня охватило смятение. Надо сказать ему, чтобы он не торопился, выбрал темп помедленнее, потому что руки и ноги меня не слушались, в горле пульсировало, тело бросало то в жар, то в холод. Но я не могла. Я хотела прикоснуться к нему, пьянеть от его дыхания, дрожать в его объятиях.
Хотела по-настоящему почувствовать его.
Мейсон снял лямки и бросил бюстгальтер на пол, пробежав пальцами вдоль моих позвонков до шеи. Его пальцы обжигали меня, а шероховатые ладони как будто царапали кожу, вызывая потрясающие ощущения.
Интересно, не показалась ли я ему слишком худой и жесткой на ощупь? Может, он предпочитает более пышных девушек? А если ему не понравится мое тело?
Неуверенность съедала меня заживо, но Мейсон запустил руку в мои волосы и поцеловал в изгиб шеи, как будто сходил с ума.
Меня будто ударило током. Я задержала дыхание и окунулась в его шелковистый, чувственный аромат, чувствуя, что он опьянен мною так же, как и я им.
«Я влюбляюсь в тебя» – вспомнились его слова, и душа возликовала, захотелось плакать от счастья.
Он хотел меня не потому, что я была идеальной. Он хотел меня такую, какая я есть, потому что я искала звезды на небе и у меня улыбка, которая сияет немногим.
Да, я гордая, упрямая и молчаливая, но я единственная девушка, которая вошла в его сердце.
И когда он прижал меня к себе, положив руки на мои лопатки, как на белые крылья, я поняла, что принадлежу ему всей душой.
«Я люблю тебя, – мысленно сказала я, зарываясь пальцами в его волосы. – Я любила тебя еще до того, как поняла, что это значит».
Я поцеловала его грудь слева, повыше соска, там, где было сердце, и Мейсон вздрогнул. Мне нравились реакции его тела, нравилось чувствовать, как оно мне отвечает: порывисто, чувственно и правдиво.
Я оказалась на кровати, Мейсон возвышался надо мной. Я тяжело дышала, когда он скользнул между моих ног и прижал меня к матрасу, страстно целуя.
Его грудь прижалась к моим обнаженным грудям, и я боялась потерять сознание от этого пугающего и возбуждающего ощущения. Было чудесно, но и страшно.
Мейсон расстегнул мои шорты, приподнял меня и стянул их, затем проделал то же самое со своими джинсами. Я замерла при виде его тела, которое предстало передо мной. Горло сжалось, сердце ухнуло вниз при виде захватывающего зрелища.
Я напряглась, когда его взгляд скользнул по мне сверху вниз и остановился на трусиках. Я внезапно почувствовал себя незащищенной, хрупкой, несовершенной. Впервые мне захотелось, чтобы он на меня не смотрел.
– Я…
Не в силах выдержать его жгучий взгляд, я лихорадочно нащупывала простыню. Мейсон понял мои намерения, перехватил мою руку, и я поймала себя на том, что дерусь, как дура, за кусок ткани, но Мейсон подтянул меня под себя и прижал мои запястья у меня над головой.
Я испуганно смотрела на него, дрожа, как маленькая птичка, попавшая в ловушку.
– Ты все это время закрывалась, – прошептал он голосом, который растопил меня. – Ты всегда пряталась под безразмерной одеждой. Я хочу тебя увидеть.
Его глубокий мужественный голос вырвал из меня влажный вздох. Он не заставлял меня, а просил, но моя неуверенность все равно побеждала. От неловкости и смущения я отвернула лицо в сторону. Застенчивость – неотъемлемая часть меня.
Конечно, я вела себя глупо. Наверное, любая девушка на моем месте радовалась бы оттого, что Мейсон ею восхищается. Но даже в такой интимный момент я не могла быть никем, кроме как самой собой.
Он наклонил голову, рассматривая меня. Я чувствовала на себе его взгляд, но продолжала смотреть в сторону. Его безжалостно пристальный взгляд был медленной, пульсирующей прелюдией к прикосновению, потому что в следующий момент я почувствовала его теплую ладонь на животе.
Я затаила дыхание. Кожу покалывало, сердце забилось быстрее.
Мейсон медленно ласкал меня рукой, вслушиваясь в молчаливые реакции моего тела. Мир свелся к этому единственному прикосновению, плавному, спокойному, но от этого не менее решительному. Подушечками пальцев он скользил по моей коже к груди, пробежав по ребрам и вызывая во мне мурашки.
Боже мой!
Мне было стыдно за возбуждение, вызванное во мне таким легким прикосновением. Чувства дрожали, раскрываясь, как налившиеся бутоны. Его дыхание было землетрясением, а пальцы пронизывали меня электрическими разрядами скрытого, еле сдерживаемого желания.
Смущенная своей чувствительностью, я заставила себя лежать неподвижно, пока Мейсон продолжал исследовать меня, продлевая это медленное безумие.
Он провел рукой по изгибу моей груди, и по животу пробежала дрожь. Я напряглась, пытаясь справиться с этими ощущениями, но тело кричало о них.
Мои закинутые за голову руки слегка онемели, соски набухли и стояли торчком. Мне казалось, что я схожу с ума, когда он прикасался к ним своей жесткой рукой. Он потер большим пальцем это сверхчувствительное место, и я не выдержала, выгнулась так сильно, что не смогла дышать.
Кожа как будто наэлектризовалась. Я больше не могла сдерживать ощущения, мне было и жарко, и холодно одновременно, хотелось сжать ноги, обхватив его колено, и извиваться. Я уже задыхалась, а он продолжал дразнить меня все настойчивее, рассылая напряженные импульсы по всему моему телу.
У меня вырвался стон. Я прижалась лбом к его руке, и мои глаза метнулись к нему. Я смотрела на него, чуть отвернув лицо, и дрожала от эмоций, которые только он мог во мне вызвать.
Мейсон любовался мной, как будто никогда еще я не была такой красивой.
Он взял меня за подбородок и сунул кончик большого пальца между моими влажными, приоткрытыми губами. Мейсон делал со мной все, что хотел. Другой рукой он продолжал ласкать грудь, и я закрыла глаза. Я была ошеломлена, я задыхалась. И больше ничего не понимала. Я чувствовала Мейсона всем телом, он как будто проник в мою плоть, отпечатался на мне, как ожог.
Не успела я об этом подумать, как его язык ворвался в мой полуоткрытый рот, горячий и податливый. Его поцелуй оглушил меня. Затем Мейсон раздвинул мои бедра и протиснулся между моих ног.
Я распахнула глаза, почувствовав в промежности твердую выпуклость, упирающуюся в ткань моих трусов; огненная волна пронеслась от живота через грудь к горлу. Я простонала, мое дыхание сбилось, а Мейсон глубоко вздохнул, наслаждаясь этим интимным контактом.
У меня закружилась голова. Ему нравилось мое влажное дыхание и содрогания моего напряженного тела, горячая мягкость, которую он чувствовал там, внизу, и податливость моих дрожащих бедер. Ему нравилось, что я под ним.
Как долго он ждал этого момента? Сколько раз во время наших ссор он представлял, как отнимет у меня этот воинственный взгляд и заставит меня гореть и трепетать в его объятиях?
При одной этой мысли я вздрогнула.
Тело к телу, он впечатался в меня, мял меня собой, как будто придавал мне нужную форму. Выпуклость под его боксерами была настолько твердой и массивной, что мне хотелось умереть. Мейсон был большим и сильным, поэтому я почувствовала себя совершенно ошеломленной, когда он возобновил поцелуи и начал волнообразно толкаться в низ моего живота.
Щеки у меня горели. Я схватила его за плечи трясущимися руками, проведя ими по упругим мышцам его спины. Дыхание перехватывало под напором его губ и языка. От его ритмичных толчков и трения внизу живота как будто собиралась и пульсировала энергия.
Мейсон провел рукой по моим волосам, другой рукой прижимая мое бедро, чтобы усилить соприкосновение между нами. Я горела внутри, каждый нерв вибрировал и молил о пощаде.
Внезапно с моих губ сорвался тихий вздох. Он отстранился и впился своими припухшими губами в мою грудь. Я застонала, потрясенная.
Он сказал, что хочет почувствовать меня, прикоснуться ко мне, но так недолго довести меня до сердечного приступа.
– Мейсон… – выдохнула я.
Он облизал розовую ареолу и захватил губами сосок – я вонзила ногти в его спину.
Мне хотелось чуть ли не оттолкнуть его, такими сильными были ощущения, которые изматывали меня изнутри. Мне казалось, что я мечусь в горячечном бреду. Я уже не отличала верх от низа, душу от тела. Для меня это слишком сильное переживание. Слишком.
Дрожь пробежала по спине, и Мейсон стал толкаться об меня быстрее, продолжая жадно пожирать меня. Он покусывал и облизывал, сосал и целовал, давая мне почувствовать страсть, с которой он хотел двигаться внутри меня.
– Подожди… – выдохнула я, дрожа.
Пульсация между бедрами становилась все сильнее. В животе тем сильнее нарастал тягучий зуд, чем ритмичнее Мейсон вбивался в центр между моих ног, вызывая непроизвольные спазмы. Он попадал в чувствительную точку, и при каждом ударе мне казалось, что она взорвется и засияет, а потом снова взорвется и засияет.