– Точно! Это ты! Новенькая! Беленькая! – Карли взволнованно вскинула руки и опустила их Сэм на колено. – Я не узнала тебя в этой темноте! Видела бы ты, какого цвета у нее волосы! – сказала она подруге с хулиганской стрижкой, и я догадалась, что Сэм не из нашей школы. – Что ты с ними делаешь? Красишь? Высветляешь?
– Ничего, – пробормотал я, – они такие сами по себе.
Теперь Сэм рассматривала меня с тем любопытством, которое проявляли ко мне все встречные-поперечные.
– И правда, – заявила она после минутного молчания, – ты похожа на куклу.
– Как ты загораешь?
– В Канаде все такие, как ты?
– Ты не красишься? – спросила Фиона, наклонившись ко мне ближе и осматривая мое лицо, чтобы понять, есть на мне макияж или нет.
– Отстаньте от нее, она не инопланетянка! – проворчал Томми, и я только в этот момент поняла, как могу выглядеть со стороны: сижу на диване вся скукоженная, прикрыв волосами щеки, и затравленно смотрю на них, как дикое животное.
– Прости, – примирительно произнесла Карли с извиняющейся улыбкой, – у нас принято быстро знакомиться…
Мимо нашего дивана прошли несколько ребят, волоча под руки пьяного парня – Трэвиса.
– Вообще-то меня не должно здесь быть, – пробормотала я.
Фиона вопросительно повернулась ко мне, пока Карли, прыгая на месте, уговаривала Томми снова взять ее на руки.
– Почему?
– Мейсон… – только ответила я, беспокойно оглядываясь по сторонам.
– Только не говори, что он не хочет видеть тебя с пивом, – ответила она, поморщившись, – он никогда не был паинькой.
– Ой, не думаю, что тебе стоит волноваться, – успокоила меня Сэм, болтая ногами и хитро ухмыляясь. – Сомневаюсь, что у Мейсона есть право кому-то что-то запрещать.
Подняв глаза, я поняла, что́ она имела в виду.
Мейсон стоял, приобняв друга за плечи. Его грудь сотрясалась от смеха, глаза представляли собой всего лишь две блестящие щелочки, а губы пылали таким ярким жаром, что от них невозможно было оторвать взгляд.
Теперь я не могла себе представить, что когда-нибудь еще хоть раз дрогну перед ним, после того как увидела, как он морщит нос, запрокидывает голову и хохочет так непринужденно, будто только для этого и рожден.
Да, возможно, я тоже могла бы видеть в Мейсоне нормального парня и не чувствовала обиды, увидев его там, в мире, к которому, хоть я к этому и не стремилась, мне не разрешалось иметь отношение. Возможно, это был бы просто Мейсон, мальчик на той фотографии, которого я столько раз рисовала в воображении, пока мы с Джоном смотрели на снег за окном. Возможно… если бы он не был высокомерным хамом, каким я его знала.
– Эй, ты куда? – спросила Сэм в недоумении, когда я встала.
– К себе в комнату.
Нужно было уйти от него, подальше от его глаз и от всего, что здесь творилось. Вечеринка вызывала во мне досаду и необъяснимые эмоции, от которых сжималось сердце.
Я проскользнула мимо пьяной парочки, случайно толкнувшей меня, и прошла через гостиную.
Мраморный пол был минным полем, усыпанным пластиковыми стаканчиками, чипсами и окурками. Тут и там виднелись пятна от пунша. «Кого-то наверняка еще и стошнит прямо на пол, – подумала я. – Веселье в самом разгаре».
Я заметила, что ценная хрустальная ваза загадочным образом исчезла со стола.
О, какое удовлетворение я испытала бы, наблюдая, как Мейсон гнет спину, чтобы навести в доме порядок…
– Эй! – услышала я за спиной.
Я обернулась и увидела нависающее надо мной лицо какого-то верзилы. Он моргнул, глядя на меня бессмысленным взглядом.
– Прости… я чувствую, сама судьба нас свела. – Он подмигнул.
– Определенно, – ответила я сквозь зубы, прежде чем повернуться к нему спиной и оставить его там, где он стоял.
– Эй, куда ты убегаешь? – Он удержал меня за руку, и я почувствовала запах спиртного. – Не будь снобкой.
Я с раздражением посмотрела на него и вырвала руку.
– В каких чатах сидишь? Ведешь соцсеть? Не скажешь свой ник?
Я не понимала ни слова из того, о чем спрашивал этот чудик. И отступила, когда он подошел ближе.
– Привет, Нейт!
Трэвис буквально упал на него. Я представила, как оба валятся на пол, но верзила устоял, удержав и своего дружка.
– Не клейся к ней, Нейт, это бесполезно. Айви хочет только меня. Верно, Айви?
– О господи! – воскликнула я, отталкивая Трэвиса, когда он потянул ко мне сложенные трубочкой губы.
Трэвис рассмеялся и обнял дружка, которому, кажется, не было до него никакого дела.
– Давай зачатимся, – не унимался верзила, зачем-то протягивая мне банку пива.
Я с радостью запустила бы этой банкой ему в голову, но когда я собиралась ему об этом сказать, случилось худшее.
– Салют, Мейсон! – прокричал Трэвис, и я похолодела. – Здесь кое-кто приставал к твоей…
Тут Трэвис ойкнул, застонал и растянулся на полу.
Я так горячо поблагодарила судьбу, что даже не задавалась вопросом, жив ли он.
– О боже! – завизжала Карли, которую Томми поставил на пол. – Трэвис, прости! Я сильно тебя ударила?
Я медленно отступала к коридору, когда в толпе промелькнуло лицо Мейсона. Его острый взгляд нашел меня, и я замерла на месте.
Как бы мне хотелось стать невидимой. Спрятаться. Исчезнуть. Хотелось, чтобы пол подо мной провалился, когда Мейсон пошел на меня.
Я пятилась, чтобы не терять из виду своего мучителя, который, лавируя по-акульи, двигался в мою сторону. Меня охватила паника. Я повернулась и начала протискиваться между парнями и девушками, натыкаясь на них и бесцеремонно толкаясь. Мне все же удалось выбраться из гостиной. Через секунду я была уже у лестницы, я была почти на первой ступеньке, я почти…
Почти…
Его рука схватила меня за плечо. Мои глаза расширились от страха, по спине пробежала дрожь. Сердце подскочило к горлу, я обернулась, и в этот безумный момент его лицо было единственным, что я видела.
– Я же говорил тебе… – услышала я, прежде чем меня накрыла тень.
Затем на меня обрушилась сильная тяжесть. Я споткнулась и ударилась о стену. В глазах потемнело. Я зажмурилась, проморгалась. Казалось, воздух вокруг меня дрожал. В голове пульсировало, но потом я все-таки пришла в себя.
Я лежала на полу с поджатыми к груди коленями, лодыжки застыли в неудобном положении. Сверху на меня что-то давило.
Еще до того, как поняла, в чем дело, я заметила, что мои руки упираются в чьи-то плечи. Я вытаращила глаза – на мне лежал Мейсон, его волосы касались моей скулы, а рука уперлась в стену за моей головой.
У меня перехватило в горле. Я почувствовала его дыхание на своей коже, и оно вызывало во мне нервную дрожь. Потом началась паника. Я схватила Мейсона за футболку и попытался спихнуть. Но как только мои пальцы сжали ткань, он приоткрыл рот и сказал:
– Меня сейчас вырвет…
«Я последовательный человек», – именно так я думала о себе, помня о твердых убеждениях, с которыми выросла.
Тем не менее в тот бесконечно долгий момент, когда запах пива заполнял мои ноздри, а коленки подгибались, я пообещала себе сесть и спокойно проанализировать, какие изменения претерпели мои моральные принципы.
Происходящее было совершенно нелогично. Нет, невозможно, чтобы я плелась, согнувшись под тяжестью парня в два раза больше меня, который меня ненавидел, и пыталась затащить его по лестнице, стукаясь об него головой.
Нет, не хотелось в это верить.
Во мне живет инстинкт егеря. Однажды я наткнулась на бобра, застрявшего в ловушке для хариуса, и позвонила в лесничество. Пока мы с ним ждали помощи, я протягивала бедняге побеги папоротника, убирая руку, когда он жевал и подкручивал свои усы.
Но Мейсон, черт возьми, не был несчастным бобром, и, когда мы опасно зашатались на верхней ступеньке, мне захотелось бросить его и посмотреть, как он кубарем покатится вниз.
– Если тебя стошнит на меня, я тебя прибью! – прорычала я, встряхнув Мейсона, но он даже не сделал попытки выпрямить ноги, и мы привалились к перилам.
Я с трудом доволокла его до коридора.
Когда мы, шатаясь, потащились в ванную, я, от досады стиснув зубы, в который раз спросила у себя, кто, черт возьми, заставил меня это сделать. Мейсон не заслуживал моей помощи.
Зная, что он за свинья, мне следовало бы радоваться, ведь он наконец-то пребывал в естественном свинском состоянии. Мне следовало бы посмеяться над ним и уйти, как поступил бы любой на моем месте. Но я почему-то повела себя иначе – решила ему помочь. Дура!
Мне стало жалко этого парня, который уж точно не сделал бы по отношению ко мне того же, окажись я на его месте.
– Осторож…
Поздно, Мейсон все-таки ударился головой о стену и что-то промычал. Что ж, неплохо, это ему за меня. Однако он откинул голову и щекой скользнул по моему лбу.
– Эй, полегче! – буркнула я и оттолкнула его голову.
Я затащила Мейсона в ванную, но потеряла равновесие, и мы оба рухнули в шаге от унитаза.
К счастью, обошлось без серьезных ушибов, однако, когда его живот под футболкой сжался в спазмах, я отпихнула его в сторону, пока не стало слишком поздно. Мышцы его спины напряглись под моими руками, и я отвернулась, решив на это не смотреть.
Я сидела, подобрав колени и продолжая держать руку на его спине. Лучше бы я этого не слышала… Уж лучше смотреть, как полуголый Трэвис пляшет на столе в гостиной.
Похоже, деваться мне некуда. Я чувствовала, как его мышцы содрогаются под моими пальцами. Дрожь, пробежавшая по его телу, передавалась через запястье моей руке.
Как он дошел до такого состояния?
Я посмотрела на Мейсона. Волосы закрывали лицо, я видела только его подбородок и приоткрытые красные губы. Мейсон покрылся холодным потом, через ткань я чувствовала, как напряжено тело. Его потрясывало.
Я должна испытывать злорадство, видя его таким, и почувствовать удовлетворение, оттого что ему физически плохо. И все же… я не могла.
Единственное, что я ощущала в глубине души, – уже знакомое противоречивое чувство: не гнев, не обиду – горечь. Как бы ни хотела, как бы ни старалась, что-то мешало мне его ненавидеть.