– Хорошо, Айви, – сказал Нейт, когда вода достигла его живота, а мне была почти по грудь. – Вставай сюда и забирайся.
Он придержал для меня доску, и я села на нее верхом.
Волны разбивались вокруг, едва задевая нас. Я легла на живот и сделала несколько гребков, как мне показывал Нейт, чувствуя, как вода проходит сквозь пальцы. Нейт направлял меня и подсказывал, что делать, затем я попыталась встать.
Я поднималась медленно, и сделать это было, конечно, гораздо сложнее, чем на пляже.
Поверхность океана была слишком неустойчивой, не получалось удержать ноги на месте, несмотря на плавность движений и вытянутые руки: я балансировала ими, пытаясь удержать равновесие, но бесполезно – я упала в воду.
От макушки до пят меня окатило ледяным холодом, так что на мгновение перехватило дыхание. Течение тянуло на глубину, но Нейт крепко держал доску, к которой я была привязана лишем.
Я вынырнула среди шипучих пузырьков, пена стекала по гидрокостюму.
– Все в порядке? – обеспокоенно спросил Нейт.
В ответ мне даже захотелось улыбнуться.
Холод, мурашки, сердцебиение… Мое тело приветствовало родные ощущения – так птица с зажившим крылом наконец снова обнимает небо, оказавшись в его необъятной голубизне. Ледяной океан будто промыл мое сердце, очистил его от пыли, и в нем засверкали проблески эмоций, которые, как мне казалось, я навсегда забыла.
– Да… все в порядке, – ответила я спокойным голосом.
Нейт посмотрел на меня удивленно.
– Хочу попробовать еще раз.
Он спросил, уверена ли я, но я уже была на доске.
Я оседлала доску, выгнув спину, чтобы подстроиться под волны. Я знала, что взгляд Нейта скользнул по моей напряженной фигуре, по скулам, по серебристым мерцающим локонам. Я протерла запястьем подбородок и сжала пальцами края доски, ближе к коленям. Ветер дул в мою сторону, холод смешивался с палящим прикосновением солнца. Я подождала, пока мимо нас пройдет пара гребней, а затем попробовала сделать take-off.
На этот раз у меня получится.
Это было сложно, требовало времени. Я следовала советам Нейта и потихоньку поднималась, стараясь удержать равновесие. Как я поняла, в этом деле главное – не спешить. Через несколько минут я наконец встала на ноги.
– Молодец, получилось!
Лодыжки дрожали, но я стояла. С распростертыми объятиями я подняла лицо к небу, и солнце залило мне глаза, как будто поцеловало меня в похвалу за достижение.
Нейт удовлетворенно улыбнулся.
– А ты способная…
На нас набежала очередная волна, сильнее обычной, и отбросила от меня Нейта.
– Айви! – крикнул он, пытаясь снова схватить мою доску.
– Я справлюсь! – попыталась я его успокоить, подхваченная гребнем.
Я удержала равновесие, перенеся центр тяжести на пятки, как он меня учил, хотя вода ходила под доской ходуном. Чудом устояла.
– Видел? – крикнула я радостно. – Теперь я поняла, как…
Но затем меня рывком потянуло назад, и на мгновение я зависла в пустоте, прежде чем упасть в воду.
Меня снова охватило холодом. Я вынырнула, ослепленная, оглушенная, с солью на языке. Ноги больше не нащупывали дна. Я начала быстро двигаться, чтобы удержаться на поверхности. Океан шумел.
– Айви! – услышала я вдалеке.
Нейт махал рукой. Я тоже подняла руку, давая знать, что со мной все в порядке, но он не переставал меня звать.
– Айви! Уходи оттуда! – услышала я.
Лицо у Нейта было испуганное.
Позади меня раздался ужасный рев. Я обернулась. На меня надвигалась высоченная водяная стена, увернуться от которой было невозможно.
Удар был чудовищным: волна захлестнула меня, затолкала под воду, и океан надо мной сомкнулся.
Я почувствовала, как стянуло лодыжку, сильным ударом из моих легких вышибло почти весь воздух, стало страшно, в уши будто рычал огромный зверь, готовый меня сожрать.
Я пинала ногами воду, пытаясь восстановить контроль и вернуться на поверхность, но мне как будто что-то мешало, какая-то невидимая сила. Доска была во власти волн, лиш натянулся и не давал мне нормально плыть.
Горло сжалось, в груди горело. Мне не хватало воздуха. Я вытянула вверх руку, широко раскрыла глаза, в мути увидела колеблющиеся вспышки света и, судорожно двигая ногами, попыталась до них добраться.
Я была почти там, почти на поверхности, где был воздух, мне был нужен воздух, но я чувствовала, что меня как будто засасывает вниз, и это ощущение вызывало панику.
Меня толкнуло в сторону и перевернуло. Все как будто опрокинулось вместе со мной. Колено уперлось в живот, и я так сильно стиснула зубы, что почувствовала во рту вкус крови. Вокруг холодная муть, плотный водяной туман.
Мне вдруг стало больно. Боль пульсировала под кожей. Меня как будто кто-то душил. В отчаянии я схватилась за шею. Потом из последних сил попыталась плыть вверх, двигаться, делать что-нибудь, чтобы спастись.
Это невозможно, это глупо – нельзя так просто взять и утонуть. Нужно просто плыть, просто добраться до воздуха, ведь это несложно.
Легкие горели, сердцебиение замедлилось, гулко стучало в ушах, руки и ноги онемели. Я почувствовала, что у меня не осталось сил.
Вокруг все содрогнулось от нового толчка, как при землетрясении. И меня как будто вывернуло наизнанку. Я больше ничего не чувствовала, только черный хаос вокруг.
Я видела свои волосы, они плавно качались у лица, и сквозь муть – бледные пятна света вдалеке. В этой агонии я увидела свой конец. Все-таки тону… Как глупо…
И пока на меня обрушивалась тьма, я из последних сил протянула руку вверх. Туда, где было недостижимое спасение. Туда, где в темноте виднелся освещенный бревенчатый дом.
Потом в меня разом хлынула ледяная вода. Она прорвалась через горло, проникла в каждый уголок и щель моего тела, и последнее, что я почувствовала, было невыносимое жжение.
А потом… больше ничего не было.
Ничего.
Глава 12Прочь с глаз
Холодно не было и не было темно. Я оказалась внутри чего-то без конца и без начала, как случалось в снах. Под ногами было что-то мягкое и знакомое моему сердцу.
Когда я открыла глаза, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы все понять: я видела горные вершины и вековые леса, прозрачные озера в окаймлении папоротника, бесконечные долины, знакомые облака и реки, сверкавшие, как хрустальные ленты, – это моя Канада. Все здесь было как прежде, дышало гармонией. Именно там я его и увидела. В отражении горизонта он будто светился. От него падала тень, и на земле оставались следы от шагов, чего не было в моих снах.
Папа пришел встретиться со мной – более реальный, чем когда-либо. Я видела только его силуэт, но ощущала его присутствие так отчетливо, как никогда раньше. И еще я видела его теплые глаза. Он остановился передо мной и улыбнулся.
– Айви, – сказал он не своим голосом.
Я с отчаянием всматривалась в каждую черточку его лица, но видела лишь странный, мягкий свет. Я протянула к нему руки, но он не взял их в свои.
«Останься со мной, никогда больше не покидай меня!» – хотела я сказать ему, но в сдавленном горле как будто стояла вода и не давала говорить.
– Айви, – сказал он снова, не шевеля губами, прекрасный и самый родной мой человек.
Кончики пальцев онемели, когда я попыталась взять его за руку. Она была ледяной.
– Не оставляй меня, пожалуйста!
Теперь подушечки пальцев горели, и чем отчаяннее я тянулась к нему, тем меньше чувствовала их.
Позади него поднималось солнце. Оно становилось огромным и вскоре заняло собой все пространство.
– Айви… – услышала я, прежде чем небо рухнуло.
Нет, нет, нет, пусть это длится! Мне хотелось остаться там, в том чудесном месте. Там, где был папа, где был дом, свет, в котором сияла даже моя бледная кожа.
Потом все исчезло, и меня обдало ледяным холодом.
Долгий прыжок души в пустоте… Изрыгнулась вода, стоявшая в горле. И еще, и еще. Первое, что я почувствовала, – свое дыхание, глухое и хриплое.
От очередного спазма скрутило внутренности. Меня рвало водой, потом перестало. Тело трясло мелкой дрожью. Тяжесть в голове, соль на языке, горящая грудь, скукоженные в судороге мышцы. Мало-помалу вернулось зрение. Я поняла, что лежу на боку. Подо мной был песок. Было солнечно. Ветер. Блестит полоска океана.
Океан! Реальность обрушилась на меня в одну секунду. Я вспомнила удары в толще воды, беспомощность, жуткий страх, чувство, что умираю, и мне стало страшно. Я снова оказалась во тьме, в черном хаосе, паника превратилась в крик, который вырвался из моего живота, а затем… замер на моих губах.
Я откинулась на спину. Зрачки перестали метаться, как встревоженные насекомые, и остановились на том, что было надо мной – и как будто небо упало во второй раз, и весь мир затих, усмиренный коротким вздохом, коснувшимся моего лица.
Надо мной склонился Мейсон. Не папа. Не Джон. Он – с полуоткрытым ртом, лихорадочно-красными губами, мокрыми волосами, с которых мне на щеки падали колкие капли. Он смотрел на меня испуганными глазами, как будто я была чем-то страшным и прекрасным одновременно.
И когда я встретилась с этими глазами, блестевшими в свете дня, я окончательно потеряла какую-то важную часть себя.
– Айви, – позвал он.
И я услышала, как Вселенная взрывается в моих ушах. Что-то с грохотом сломалось, меня разорвало надвое: сердце бухало, горело, глухие удары пульсировали в горле. Я дрожала, потрясенная, пытаясь собраться заново, но слишком поздно. Теперь мне нет спасения.
Пусть я лежала там, с солью во рту, дрожа от холода всем телом. Пусть я все еще чувствовала удары океана и то, как меня затягивает тьма. Все это было уже неважно.
Я хотела только одного – чтобы он и дальше так смотрел на меня, как смотрят, только увидев смерть.
Я хотела, чтобы он смотрел на меня. Хотела чувствовать на себе его дыхание, его запах, видеть пронзительный взгляд. Мне хотелось поговорить с ним, понять его. Услышать и узнать его и увидеть, как он мне улыбается.