– Алида… – Рич предостерегающе протянул руку, но Алида отстранилась.
– Ничего вы нам не сделаете, – продолжила травница. – Ничего. Я уверена. – Ей самой стало не по себе от неожиданной смелости, но остановиться она уже не могла. – Так что прекратите нас запугивать и…
– И что ещё я должен сделать? Встать перед тобой на колени, дерзкая смертная? – Вольфзунд презрительно фыркнул и пригладил и без того идеально уложенные волосы. – Прекращай перечить мне по любому поводу, а не то я укорочу твой язык. А может, сделать твоего друга немым? Или слепым? Как ты думаешь, будет весело снова путешествовать с калекой?
Вольфзунд метнулся вперёд, и Алиде на миг показалось, что он сейчас схватит её за волосы и ударит, но альюд всего-навсего вернулся в своё кресло и снова наполнил бокал.
– Мы всё сделаем, чтобы остановить Эллекена, – решительно произнёс Ричмольд. – И не будем вам перечить. Потому что действительно хотим помочь вам, тому единственному, кто может уничтожить эту угрозу, нависшую над всеми нами. Я не одобряю очередного путешествия Алиды, но и она тоже повела себя не лучшим образом. Но … она девушка. – Рич слегка покраснел. – А девушкам иногда позволительно упрямиться и капризничать. Не слушайте её.
– И давно ты заделался знатоком девушек? – хохотнул Вольфзунд.
Рич опустил взгляд.
– Только что вы значительно подросли в моих глазах, господин Лаграсс, – продолжил Владыка. – Пожалуй, я оставлю вам и язык, и зрение. Чтобы пресекать нытьё госпожи Фитцевт, едва заметите, как её милый носик недовольно морщится.
Мурмяуз окончательно проснулся, вылез из-за пазухи Алиды и запрыгнул на стол, обнюхивая тарелки. Алида зашипела на него и потянулась руками, но кот шмыгнул к Вольфзунду и устроился на коленях Владыки. Вольфзунд с ухмылкой положил ладонь на широкий кошачий лоб.
– Кстати, не забудьте захватить с собой вашего милого питомца. Кто знает, быть может, он окажется вам полезен.
Вольфзунд весомо посмотрел на Алиду, и ей показалось, что он пытается сказать что-то своим взглядом. Алида подышала на озябшие руки, но вспомнила о дымящейся чашке и обхватила её ладонями. Она уже открыла рот, чтобы спросить, что Вольфзунд имеет в виду, но хозяин замка сделал вид, что невероятно занят разглядыванием вышивки на своём рукаве.
– Мурмяуз всегда сопровождал меня, – сказала Алида. – Я без него никуда. А он – без меня.
– Вот и славно, – улыбнулся Вольфзунд.
Алида тоже улыбнулась и задумалась.
– Выходит, вы снова хотите нам что-то дать? Точнее, чтобы Птичьи Земли и те книги нам что-то дали? Но почему тогда…
Вольфзунд поднял указательный палец, прерывая речь Алиды.
– Я не хочу, чтобы вы принимали. Я хочу, чтобы вы взяли. Между тем, что дают тебе, и что берёшь ты сам – существенная разница.
В тишине и прохладе сгустившейся ночи Алида вдруг поняла, как сильно устала. Голова налилась сонной тяжестью, и травница зевнула, прикрывая рукой рот.
– Мы всё поняли, – заявил Ричмольд. – Мы найдём книги и, пусть мне пока неясно дальнейшее, изучим их, как вы того просите. Не волнуйтесь, мы справимся, если вы решили возложить эту обязанность именно на нас. Но сейчас, – он покосился на Алиду, – сейчас мы хотели бы отдохнуть. Если позволите.
– Ваш подход к делам с каждым днём нравится мне всё больше и больше, господин Лаграсс, – довольно сощурился Вольфзунд. Мурмяуз так и задремал у него на руках, положив подбородок на краешек стола. – У вас есть все шансы заслужить моё прощение – и, что немаловажно, прощение госпожи Фитцевт.
Алида, которая уже начала клевать носом, встрепенулась, услышав свою фамилию. Рич быстро посмотрел на неё и тут же отвернулся, смутившись.
«Значит, он и передо мной чувствует себя виноватым, – подумала Алида. – Хочет угодить сразу и Вольфзунду, и мне. Что ж. Путь к лучшей версии себя не бывает простым. Может, теперь начнёт тщательнее взвешивать свои решения».
Она посмотрела на Ричмольда, и вдруг ей стало не по себе. Снова путешествовать? С ним, вдвоём? С бывшим Чернокнижником? С тем, кто уже предавал и делал больно? Алида убеждала себя, что давно простила его, да и сама была перед ним не безвинна, но сейчас отчего-то стало неуютно. Было ли это из-за цепких ветров или ночного затишья, она не знала. Алида решила разобраться со своими чувствами завтра, но по возможности постараться не думать ни о чём неприятном до тех пор, пока цель не будет достигнута.
– Если позволите, я бы пошла в свою башню, – произнесла она.
– Конечно. – Вольфзунд передал ей Мурмяуза и поднялся с кресла. – Я зайду за вами обоими завтра утром. Надеюсь, вы хорошо выспитесь и успеете собрать всё самое необходимое.
Он подставил Алиде локоть. Алида успела заметить, как Ричмольд стушевался и нелепо затоптался на месте – наверное, тоже хотел предложить подруге помощь, но альюд его опередил.
Алида еле заметно усмехнулась и позволила Вольфзунду отвести себя в башню.
Ветер надрывно выл, гнал тучи по ежевичному небу, и Симониса подышала на ладони. Они замерцали золотом, и по крови заструилось благостное тепло. Она обернулась на Хьёльда. Он стоял, скрестив руки на могучей груди и сдвинув брови, высокий и сильный. Сим обняла его за шею горячими ладонями, чтобы и он согрелся. Хьёльд растерянно моргнул и потянулся к ней губами, но Симониса отстранилась и погладила его по щеке.
– Не время. Владыка вот-вот явится.
Хьёльд с неохотой кивнул.
Они ждали уже довольно долго – по крайней мере, дольше, чем было условлено. Сим видела, что Хьёльд взволнован. По её мнению, он был слишком сильно привязан к Вольфзунду и чересчур беспокоился за Владыку, который, как казалось Сим, вовсе не нуждался в опеке Хьёльда и как никто другой мог постоять за себя и весь их народ.
– Не тревожься, – сказала она как можно мягче и заглянула в суровое лицо Хьёльда. – Он не мог забыть наш уговор.
– Конечно, не мог.
Вольфзунд возник, как всегда, без шума, просто в один миг между деревьями выросла высокая худая фигура в чёрных одеждах – Владыка редко изменял излюбленному цвету. Хьёльд тут же подался вперёд, положив руку на грудь и почтительно склонив голову. Симониса едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Конечно, она тоже благоговела перед предводителем, но Хьёльд иногда выглядел прямо-таки комично в своей безграничной преданности. Сим улыбнулась и вежливо поклонилась. Вольфзунд нетерпеливо взмахнул рукой, приказывая скорее оставить формальности и перейти к делу.
– Что на западе, Сим? – прохрипел Владыка, шагнув к соратникам.
– Старая Агнис желает говорить только с вами, – ответила Симониса с лёгкой обидой в голосе. – Она по-прежнему шипит на меня. Никак не может свыкнуться с мыслью, что ученица превзошла наставницу.
– Если старуха не располагает важными сведениями, отвечать за потерянное время будешь ты сама, – фыркнул Вольфзунд. – Хьёльд?
– Господин, Кристед… Кристед, увы, не с нами.
Могучий альюд покачал головой. Вольфзунд не выказал ни удивления, ни раздражения – лишь чуть приподнял подбородок. Чёрные глаза сверкнули в свете луны, как два обсидиана.
– Тогда идём к Агнис, – решил Вольфзунд и исчез так же незаметно, как появился.
Симониса переглянулась с Хьёльдом, обернулась лисицей и тоже переместилась к дому старой чаровницы.
Сим устала – ей даже не сразу удалось покинуть лисий облик. Тело ломило, в висках стучало, язык присох к нёбу: верные признаки того, что волшебные силы истощались. Частые перемещения утомили её, и чаровница мечтала выспаться.
– Подсчитываешь, у скольких смертных мужчин будешь красть силы? – шепнул ей Хьёльд.
Симониса не ответила.
Вольфзунд уже поднимался по ступеням дома Агнис – он всегда предпочитал перемещаться не в жилища, а чуть поодаль, чтобы дать хозяевам время заметить гостей. Дом старой чаровницы прятался среди чёрного ельника, квадратный и приземистый, но с высокой острой крышей и ржавым флюгером в виде петуха. Света в окнах не было, зато вокруг дома расползался запах жжёных трав и дикого мёда, и Сим поняла, что Агнис ещё недавно варила какое-то зелье.
Вольфзунд постучал в дверь. Несколько секунд в ельнике было тихо, так тихо, как никогда не бывает в обычном лесу – неподвижный воздух загустел, как остывшая карамель, не шелестели еловые лапы, не шуршали мыши в хвойном опаде, и Симониса даже не слышала собственных шагов.
В следующий миг тишина разбилась на сотни острых осколков. Визг, вой и скрежет слились в исступлённом вопле. Рванули вихри – и разбежались от дома, как круги от брошенного в воду камня, хватаясь за одежду и пытаясь свалить с ног. Хьёльд шагнул вперёд, загораживая собой Симонису, но она успела заметить, как Вольфзунд вскинул руку, и тут же ветер и вой оборвались. Дверь отворилась так резко, будто кто-то от души пнул её. Вольфзунд ухмыльнулся, стряхнул с плеча пару еловых иголок и шагнул в дом. Симониса и Хьёльд поспешили присоединиться к Владыке.
Изнутри дом Агнис выглядел запущенным – по крайней мере, прихожая оказалась совсем необжитой, углы обвили белёсые лоскуты паутины, пол укрывал слой песка, древесной трухи и пыли. Вольфзунд брезгливо подобрал полы плаща и шагнул в комнату.
– Госпожа Агнис, – торжественно произнёс Владыка, глядя в темноту перед собой. – Глубочайше извиняюсь за вторжение, но мои преданные соратники осведомили меня, что вы желали беседовать со мной лично. Однако сейчас, глядя на столь холодный приём, начинаю задумываться: не поздновато ли мы пожаловали? Увы, наступают времена, когда отлагательства…
В комнате вспыхнул свет. Свечи в подсвечнике зажглись сами собой, озарив жилище старой чаровницы и саму хозяйку дома. Агнис сидела в кресле, завернувшись в пёструю шаль, и выглядела точь-в-точь как гигантская моль. Русые с проседью волосы рассыпались по узким плечам, на сухом, изрезанном морщинами лице застыло слегка презрительное выражение. Симониса невольно вжала голову в плечи, когда встретилась взглядом со своей бывшей наставницей.