День стоял на удивление погожий, нахальные дятлы сновали по древесным стволам, совсем не боясь троих друзей и редких прохожих. Небо раскинулось над головами пронзительно-голубым куполом, таким ярким и звонким, что глаза начинали болеть, если долго смотреть на него.
Кастер свернул в проулок между домами, и уже скоро Алида разглядела низкие сарайчики и заборы, окружённые зарослями волжанки и таволги. Лорио, светловолосый друг Кастера, стоял в загоне, окружённый альпаками, и раздавал им капустные листья.
– Это и есть твой Липучка? – недоверчиво спросил Рич, когда они подошли ближе к загону.
– Кто-то из них… – Алида закусила губу, рассматривая несколько десятков разномастных потешных альпак, выпрашивающих капусту. – Кастер, а это единственная ферма? Когда я была здесь в первый раз, то встретила альпак в каком-то дворе. Точно не тут.
– Единственная. – Кастер пожал плечами. – Но некоторые держат несколько пар в собственных дворах. А это стадо – общее. Привет, Лорио! Можно посмотреть?
Кастер приветственно вскинул руку. Лорио отвлёкся от животных и помахал другу в ответ. Альпаки тут же окружили Лорио более плотным кольцом, вытягивая шеи и требовательно причмокивая губами.
– Привет! – откликнулся Лорио. – Привёл гостей поглазеть? Ай, Колючка, не кусайся!
– Алида хочет повидать друга. – Кастер приоткрыл калитку и вошёл в загон. Альпаки повернули к нему головы с маленькими заострёнными ушами, но, поняв, что у него нет ничего съестного, снова обратили всё внимание на Лорио и капусту.
– А-а, новенького? – усмехнулся Лорио. – Пусть заходит, если не боится.
Он нагловато посмотрел на Алиду. Светлые волосы искрились золотом на солнце, глаза лучились небесной голубизной – Лорио, пожалуй, был ещё красивее Кастера, как принц с картинки из старой книги сказок. Алида нахмурилась в ответ на его взгляд.
– Чего тут бояться? Альпак? – фыркнула она. – Даже Мурмяуз страшнее.
Алида открыла калитку и отважно шагнула в загон. Мурмяуз выгнул спину дугой и воинственно замахал хвостом, недоверчиво глядя на альпак. За хозяйкой он не пошёл, решив остаться в безопасности под кустом дудника. Кастер стоял в стороне, скрестив руки на груди и чуть насмешливо глядя на Лорио с альпаками и Алиду.
– Возьми морковку, – посоветовал Лорио, кивнув на ящик с овощами, закреплённый на стене сарая.
– Погоди, Липучку найду.
Алида принялась всматриваться в альпак, выискивая взглядом своего друга. Жалко, конечно, что Дрея сейчас нет, но лучше она повидается с ним потом, чтобы больше не затягивать путешествие к хранилищу.
– Липучка! Липучка, это я. Помнишь? Мы встретились на корабле.
Альпаки даже не смотрели на неё, поглощённые тем, как Лорио медленно отрывает листья от кочана и неспешно протягивает им. Алида подобрала подол, чтобы не запачкаться о россыпи чёрных катышек, и снова позвала Липучку. Кажется, альпака понимала Дрея, своего хозяина, да и вообще выглядела довольно смышлёной. Почему тогда сейчас не идёт на зов?
Наконец, Алида разглядела знакомую светло-коричневую шерсть Липучки: он стоял близко к Лорио, и другие альпаки закрывали его своими телами.
– Привет, Липучка!
Алида радостно подскочила к альпакам и протянула руку, стараясь дотронуться до Липучки.
– Он что, плохо слышит? – спросил Рич, решившись тоже войти в загон.
– Как тебе сказать, – подал голос Кастер. – Слышать-то слышит, но это ведь не собака, чтоб на имя своё бежать.
– То есть они глупые? – разочарованно спросила Алида, глядя, как Липучка отрешённо жуёт капустный лист, глядя куда-то мимо неё.
Кастер пожал плечами.
– Типа того.
Рич выбрал из ящика некрупную морковку и потряс перед собой, подзывая самую мелкую альпаку, которую толкали более крупные товарищи. Заметив морковь, животные тут же потеряли интерес к Лорио с капустой и гурьбой ринулись на Ричмольда, пихаясь и фыркая. Через несколько секунд астроном уже был окружён плотным кольцом из вожделеющих угощения альпак.
– Парень влип, – заметил Кастер.
– Основательно, – подтвердил Лорио.
Рич скормил морковь чёрно-белой альпаке, и остальные, поняв, что им не досталось угощения, начали разочарованно гудеть и блеять, всё ближе подбираясь к Ричу и уже наступая ему на ноги. Одна из альпак едва не цапнула его за пальцы, другая, подумав немного, плюнула, метясь в лицо. Плевок не долетел до цели, и вязкая пена осталась на воротнике рубашки. Алида хихикнула, но, поймав молящий о помощи взгляд друга, всерьёз забеспокоилась.
– Они же его затопчут! Кастер, Лорио, отзовите их как-нибудь!
– Как? Ты сама видела, на имена они не откликаются. Есть, правда, один способ…
Лорио взял ещё моркови из ящика, наломал её короткими брусками и разбросал по земле. Альпаки тут же переключили своё внимание с Рича на разбросанную морковь и принялись как ни в чём не бывало собирать овощи с земли. Рич облегчённо выдохнул.
– Спасибо. Я уж думал, и правда затопчут.
– Нелепая была бы смерть, – покачал головой Кастер и повернулся к Алиде. – Ну что, твоя миссия «поздоровайся-с-глупым-копытным» завершена?
– Да уж, – буркнула Алида. – Мне казалось, они сообразительнее и милее. Кажется, в моей жизни стало ещё одним разочарованием больше.
– На вот, вытрись, – Кастер протянул Ричу лист лопуха, когда они вышли из загона. – Хорошо, что не в волосы попали. Отмывался бы долго.
Рич покраснел и стал вытирать рубашку лопухом. Алида подобрала Мурмяуза, который успел задремать, пригревшись на солнышке, и бросила последний печальный взгляд на Липучку.
– Они больше похожи на людей, чем мне казалось, – изрекла вдруг Алида. – Забывают тебя, а потом ещё и плюются, если у тебя нет морковки для них. Ладно. Спасибо, Кастер. До свидания, Лорио. Рич, пойдём, кажется, Вольфзунд будет в ярости, если мы потратим впустую ещё хотя бы час.
Ричмольд мрачно кивнул, всё ещё протирая рубашку. Теперь на воротнике красовался зелёный след от сока лопуха. Алида вздохнула и покачала головой.
В ту ночь Алиде снились птицы, те самые, которых она всегда кормила дома, в своём саду. Она обрадовалась, будто встретилась со старыми друзьями.
По удивительному стечению обстоятельств, которое так часто случается во снах, в кармане у неё оказалась горстка пшена. Алида вытянула ладонь с пшеном, и руку облепили синицы, чечётки и корольки.
Мягкие невесомые птичьи тела приятно щекотали ладонь, зато коготки птах больно впивались в кожу. Алида поморщилась: боль чувствовалась даже сквозь сон.
Одна из синиц клюнула травницу в ладонь. Алида вскрикнула, но не отдёрнула руку.
– Осторожней! Больно ведь.
Но синица не остановилась. Она клюнула снова в то же место, а потом ещё и ещё, и остальные птицы тоже стали терзать мягкую плоть острыми клювами.
Алида проснулась от собственного крика и забила руками, прогоняя обозлившихся птиц.
– Успокойся!
Кто-то сжал её плечи, и Алида только сейчас поняла, что с воплями колотила безвинное одеяло. Она резко повернула голову и в полутьме увидела Ричмольда, который присел на её кровать. Мурмяуз так же безмятежно посапывал у неё в ногах, его-то точно никогда не мучили кошмары.
– Чего ты кричишь? Приснилось что?
Алида поднесла ладони к лицу. В неверном лунном свете она разглядела, что кожа была чистой и целой, без единой царапины. Боли тоже не было. Алида всхлипнула.
– Такая страшная ерунда приснилась… Ох. Прости, что разбудила.
Рич улыбнулся и осторожно погладил её по плечу.
– Ничего. Я испугался, что что-то действительно случилось. Сны – это не страшно. Но если хочешь, я посижу с тобой, пока ты снова не уснёшь.
Алиде до сих пор было не по себе из-за странного кошмара, и она была рада, что Рич сам предложил это.
– Пожалуй, да. Если не сложно.
– Чего уж тут сложного, – по-доброму буркнул Рич.
Алида порадовалась, что в темноте не было заметно, как зарумянились её щёки.
Она опустила голову на подушку и стала тихо рассказывать Ричмольду об этих самых птицах, что каждое утро ждали её в саду бабушкиного дома. Рич внимательно слушал о синицах и щеглах, о зябликах и корольках, о поползнях и чечевицах. Потом и Рич вспомнил какие-то приятные мелочи из прошлой спокойной жизни, и, сами того не замечая, они проболтали обо всякой ерунде до самого утра, а на заре собрались и отправились дальше, попрощавшись с гостеприимными древунами.
Кемара прислушивалась к голосам за стенкой, но, как назло, в кабаке говорили тихо, и она ничего не могла разобрать. Пальцы бездумно порхали над крохотным платьем, проделывая изящные стежки. На столе лежали только что отшлифованные детали будущих кукол, выкройки для одежды, парики из козьей шерсти и застывающие фарфоровые заготовки. Кемара печально осмотрела результаты своих трудов. Что в них толку? Пустые безделки, даром что хоть как-то занимали её время, отвлекая от тяжёлых дум.
Вольфзунд приказал ей ждать, а сколько – неизвестно. Кемара была уверена, что её талант кукольницы – едва ли не самое ценное, что есть у Владыки. Если бы он позволил ей развивать дар, научил колдовать, то она смогла бы управлять не только простыми людьми, но и колдунами и даже альюдами! Но вместо того, чтобы позволить ей оттачивать мастерство, он приказал ей сидеть в лавке, рассматривать посетителей да слушать вполуха, что творится в кабаке за стенкой.
Иголка соскользнула и больно кольнула палец. На коже тут же взбухла багровая капля. Кемара выругалась сквозь зубы и сунула палец в рот. Недошитое платье осенним листком опустилось на пол, беспомощно разметав рукава, как крылья.
Кемара встала и подошла к окну. С самого утра лил дождь, унылый, медленный, не прекращающийся ни на миг. По стеклу стекали капли, и город за окном казался размытым, как незаконченный акварельный этюд. Прохожих не было, в лавку никто не заходил и не любовался куклами на витринах. У Кемары заныло в груди: так тоскливо ей давно не было. Она чувствовала себя ненужной, незаслуженно оставленной, забытой всеми. Последний раз взглянув на безлюдную улицу, она решительно подошла к шкафу и сняла с полки куклу-ключницу.