Часть 2
Глава 1,в которой не рады гостям
– А у меня ведь завтра день рождения, – неожиданно для себя бросила Алида.
Они шли через тёмную чащу, под ногами влажно переминалась рыхлая земля, укрытая хвойным опадом, а листья редких берёз золотились в еловых лапах, как рассыпанные монеты.
– В самом деле? – без энтузиазма переспросил Рич и охнул. Еловая ветка саданула ему по щеке.
– Не волнуйся. Я не жду подарков и поздравлений. Не знаю, зачем я это сказала. Просто вдруг вспомнилось.
После вчерашнего кошмара она смогла крепко заснуть, а проснувшись, обнаружила, что Ричмольд перестелил постель поближе к ней. Алиде стало одновременно приятно и стыдно. С ней явно происходило что-то не то: приступы разрушительной ярости, иногда – способность видеть себя со стороны, теперь ещё и странные сны… она искренне надеялась, что кошмары окажутся простой случайностью и больше никогда не повторятся. Ей было стыдно перед Ричем за то, что он вынужден носиться с ней, как с маленькой девочкой. Но, с другой стороны, воспоминания о его крепких объятиях и глубоком шёпоте у самого уха вызывали у неё смутный, но приятный трепет в груди. Алида посмотрела на Ричмольда: он шёл впереди, поддерживая ветки, чтобы они не били её по лицу. Алида потрясла головой и решительно двинулась вперёд сквозь подлесок.
Они не стали злоупотреблять гостеприимством Илиса и двинулись в путь сразу после лёгкого завтрака. Алида заметила, что и родители, и сестра Илиса, и некоторые другие местные жители, которых им удалось повстречать, покидая деревушку, говорили и двигались чуть медленнее, чем другие люди. Алиду насторожила эта особенность: что, если поблизости – магические источники, повлиявшие на местных?
– Да уж, тут подарков не найдёшь. Но никто не мешает придумать оригинальное поздравление. Спасибо, что сказала. Сколько тебе исполняется, шестнадцать?
– Уже семнадцать. Если бы я по-прежнему жила в деревне, мне бы уже вовсю подыскивали жениха.
– Никогда не понимал этой спешки, – пожал плечами Рич. – Мне зимой исполнится девятнадцать, но Герт никогда даже не намекал на то, что мне неплохо бы обзавестись семьёй. Думаю, каждый должен сам решать, когда и с кем он…
– Потому что Герт сам не удосужился найти жену, – перебила Алида.
Рич обернулся на неё. Синие глаза блеснули недоумением.
– А ведь ты права. Удивительно, почему-то раньше я не думал об этом в таком ключе… Герт ведь и правда… ну…
Рич махнул рукой, не сумев связать слова, и, ссутулившись, пошёл дальше. Алида хмыкнула.
– Я уже говорил, что много лет назад у него была невеста, – справившись со смущением, проговорил Рич. – Ему тогда было лет девятнадцать-двадцать. Она не смогла смириться с тем, что его сердце занято звёздами, и ушла к другому. Наверное, её можно понять: не каждая девушка готова жить с мужчиной… со странностями.
– Если только у этой девушки нет своих, не менее странных странностей, – заключила Алида.
Ричмольд рассмеялся.
– Пожалуй, да, в твоих словах есть здравое зерно. Но, так или иначе, Герту не повезло, а больше он вроде бы и не пытался наладить отношения с женщинами. То ли по-прежнему любил свою бывшую невесту, то ли посчитал, что звёзды действительно больше достойны внимания. А потом у него появился я. Практически сын.
Пахло прелой листвой, поздними грибами, сырой землёй и мхом – так, как может пахнуть только в древнем и могучем лесу. Лес был похож на старика: длинные мшистые бороды свисали с разлапистых веток, стволы и корни кривились, как мозолистые пальцы, а седеющие кроны постанывали на зябком ветру. Всё тут казалось дряхлым, хрупким, истлевшим: и переросшие, пластинчатые шапки розовых мухоморов, и сгнившие изнутри и замшелые с боков поваленные стволы, и поникшие, будто уставшие кустики черники.
С печальным глухим стуком падали жёлуди, то тут, то там таинственно похрустывали сухие ветки, а если поднять голову, в переплетениях еловых и дубовых лап можно было разглядеть спящих сов, похожих на огромные шишки. Несколько раз Алиде казалось, что где-то в глубине чащи, между чёрными древесными стволами пляшут невысокие серебряные сгустки, похожие то на огоньки, то на облака. Она специально ничего не говорила Ричмольду о них, да и сама старалась скорее отвести взгляд. Мысль о том, что где-то поблизости могут находиться магические источники, пугала.
Лес будто дремал, то забываясь неровным сном, то встряхиваясь и ворочаясь, шурша жухлой листвой. Иногда Алиде казалось, что лес принимается петь: то низко и гулко, ворчливо похрипывая, то чисто и звонко, едва слышно, как дребезжащий ручеёк.
– Здесь очень странно, – заметил Рич.
– Да уж. Ты невероятно наблюдателен. Но было бы удивительно, если бы в Птичьих Землях не происходило ничего необычного… Кстати, что твои звёзды? Поют тебе?
– Поют, – немного замявшись, ответил Ричмольд. – Это ещё страннее, чем весь этот лес. Такого не должно быть, ты понимаешь? Это противоестественно. Но ещё более необычно то, что мне нравится их слушать. И это как-то… стыдно.
Алида громко фыркнула. Нашёл чего стыдиться!
Ветер перебирал невидимыми пальцами ветви древесных крон, и едва различимая лесная песнь полилась тонкими переливами, похожими на звон маленьких колокольчиков. Алиду мгновенно объяло холодом, и даже тепло прижимающегося к её груди Мурмяуза не смогло её согреть.
– Рич, – прошептала она, хватая друга за рукав. – Там, в Мёртвых Землях… Ты слышал колокольцы?
Рич мгновенно замер как вкопанный и посмотрел на неё со странной смесью настороженности и страха на лице.
– Слышал, – ответил он. – Если ты об этом спрашиваешь, значит, ты тоже с ними сталкивалась?
Алида внутренне содрогнулась: воспоминания о путешествии в Мёртвые Земли внушали ужас, и жуткие подробности той встречи вовсе не спешили стираться из памяти. Оставалось надеяться, что скоро воспоминания её отпустят.
– Сталкивалась. Что-то звенело, то ближе, то дальше, и было очень страшно оттого, что непонятно, откуда этот звон идёт. Будто в тёмной комнате находишься и не понимаешь, что вокруг. А потом что-то дохнуло мне гнилью прямо в лицо… Ох, Рич.
Алида зажмурилась и глубоко вдохнула. Песня леса переменилась, стала более печальной и холодно-торжественной.
– Это были стригои, – уверенно ответил Рич. – Странные твари. Я-то про них раньше вообще ничего не слышал, но… Тот, кто был вместо меня, знал о них кое-что. Они – представители древнейшей нежити, существа не живые, ни мёртвые, что-то на рубеже. Они питаются тьмой и подчиняются лишь тем, кто этой тьме продался. – Рич помрачнел.
– Они опасны? – выдохнула Алида.
– Думаю, да. Не так агрессивны, как моуры, но явно способны причинить вред. И если они появились где-то здесь, то…
– То это значит, что Вольфзунд послал нас с тобой прямо навстречу смерти, – мрачно подытожила Алида. – Ты больше им не хозяин, а я вряд ли смогу отпугнуть нежить птицами. Если где-то в этом лесу завелись стригои или другие тёмные твари, мы запросто погибнем от их когтей.
– Успокойся. Конечно, это весьма изящный способ избавиться от ненужных людей, но я уверен – Вольфзунд не стал бы скрывать, что хочет нашей смерти. У него какой-то свой причудливый расчёт. Я по-прежнему не склонен доверять ему, но у нас нет выхода. Я хочу, чтобы Эллекен сгинул, и если наш путь через эти странные земли хоть как-то поможет убить его, то я готов сделать всё, что прикажет Вольфзунд.
Он решительно сжал губы, глаза налились глубокой синевой.
Алида только сейчас поняла, что замерла с глупым видом, почувствовав прилив гордости за друга. Когда он успел таким стать? Когда перестал сомневаться во всём и научился принимать собственные решения? Она встрепенулась и поспешила за Ричем, бесшумно ступая по мягкому мху.
Скоро набухли тяжёлые тучи, повисли низко над лесом, почти ложась мягкими телами на верхушки деревьев. Алида сморщила нос: если снова пойдёт сильный ливень, да ещё и светром, то лесные кроны вряд ли их спасут. Придётся вымокнуть, ведь в этом лесу, сколько они ни шли, не встречалось ни одного двора или одинокого дома. Разве что спрятаться в дупло? Алида сразу же отбросила эту мысль, представив, какие огромные насекомые могут водиться в подгнившей древесине.
Тихо и лениво заворчал гром, а через минуту по листьям застучали первые капли. Лес наполнился мягким шелестом и перестуком, острее запахло мхом и землёй, с дубов валом полетели бурые и рыжие листья. Мурмяуз сердито зафыркал, когда несколько капель попали ему по носу, и Алиде пришлось поудобнее устроить кота под плащом.
Путники прибавили шаг и склонили головы. Потемнело, необъяснимые песни леса сменились прозаичными стонами ветра и грохотом дождя.
Алида мечтала о чашке горячего молока с корицей – дымящегося, сладко-ароматного, но гнала от себя все мысли о еде и уюте, чтобы не загрустить пуще прежнего. Мурмяуз заворочался за пазухой, начал вырываться и пинаться, норовя вот-вот вывалиться на землю.
– Тише ты! – зашипела на кота Алида. – Куда собрался? Вымокнешь!
Кот царапнул её по руке, вывернулся, спрыгнул и припустился сквозь чащу, лавируя между деревьями и перепрыгивая через поваленные стволы.
– Мурмяуз! – воскликнула Алида и бросилась за котом. – Постой! Заблудишься!
– Ненормальная, – проворчал Рич и помчался за ними.
Капюшон спал с головы, дождь заливал за шиворот, мокрые ветки хлестали по лицу и путались в волосах. Под ногами противно хлюпало, а из-за дождевых капель, повисших на ресницах, почти ничего не было видно, благо белый Мурмяуз выделялся среди мрачного леса, как капля молока на дубовом столе.
– Ну подожди же! Ты потеряешься! Пожалуйста!
Алида споткнулась о толстую ветку и растянулась на холодной раскисшей земле. Одежда и так была мокрой, а теперь ещё и покрылась слоем липкой грязи. Алида выругалась от досады. Рич нагнал её и помог подняться.
– Где Мурмяуз? Куда он делся? – всхлипнула Аида, вне себя от тревоги за питомца.