– А гостья права, – неожиданно произнесла хозяйка. – Нехорошо выходит. Я – Лиена. А это мой сын, Тёрн. Один из провидцев нашей деревни.
– Алида, – простодушно ответила гостья.
– Дживс.
Алида покосилась на Ричмольда. Его челюсти были решительно сжаты: когда у него такое лицо, спорить с ним бесполезно. Она запоздало вспомнила, что именно этим фальшивым именем наградила его в начале их совместного путешествия с Тилем.
Тёрн чуть сощурил один серый глаз, будто хотел подмигнуть, но передумал и беззаботно улыбнулся.
– Очень приятно.
Они молча доели суп, Лиена убрала тарелки и принялась протирать стол видавшей виды тряпкой, затем смахнула в ладонь крошки и недоеденные корочки хлеба и стрясла их за печь. Шустрая рука домушки сразу сцапала угощение.
– А если дождь до завтрашнего дня не кончится? – забеспокоилась Алида. – Ваш праздник сорвётся?
– Не погода управляет нами, а мы погодой. Нашим заклинателям ничего не стоит остановить этот ливень, если потребуется. Сейчас он нам не мешает, а завтра посмотрим. Не волнуйся, Алида, ничто не испортит наше веселье. И вы оба окажете нам честь, если тоже повеселитесь с нами.
Тёрн покосился на мать и неодобрительно хмыкнул.
– О, – растерянно протянула Алида, поглядывая на Ричмольда. – Это очень интересно и наверняка будет безумно красиво, но я не уверена, что мы можем потерять ещё один день…
– Потерять? – переспросил Тёрн. – Потерянным днём можно считать тот, который не оставил ни единого следа в твоей душе. Потерянный день – тот, после которого у тебя нет ни одного воспоминания, лишь серая невыразительная пелена. Я уверен, что праздник урожая ты ни в коем случае не посчитаешь потерянным днём.
Он улыбнулся, но Алида покачала головой.
– Мы были бы счастливы остаться у вас хотя бы на ночь, если позволите. Но целый день – это очень много.
– Оставайтесь, конечно, какой разговор. Тёрн переберётся сюда, а вам постелю в его комнате. Мой муж на охоте, его долго не будет, так что сможете разместиться с удобством.
– Спасибо! – обрадовалась Алида. Рич сдержанно кивнул. В приоткрытое окно задул влажный ветер, и в его мшисто-грибном лесном запахе Алиде почудились отголоски тяжёлого цветочного аромата. Лиена позвала гостей, чтобы показать им комнату, но за спиной что-то громыхнуло, будто упавшая на пол тарелка, и Алида обернулась. Тёрн продолжал сидеть за столом, уставившись в пустоту невидящим взглядом.
– Крылья уже почти не держат Птицу-Мать. Скоро, очень скоро она упадёт. И тогда – тогда всё переменится. И у нас, и за Водой, – вдруг отстранённым голосом произнёс Тёрн.
– Что ты сказал? – сглотнув, спросила Алида. Лиена тут же засуетилась.
– Тёрн иногда говорит странные вещи. Сила провидца – она как рябиновая настойка, чем старше, тем крепче. Тёрн ещё совсем молод, его предсказания могут быть неточными, сила-то ещё не созрела… Правда же, сынок?
– Я сказал то, что хотел сказать, – возразил Тёрн, встрепенувшись и лениво потягиваясь. – Птица-Мать стара. Мы все это знаем.
Рич взял Алиду под локоть и осторожно потянул, но она никак не могла отвести взгляда от юного провидца. Во рту стало сухо. Снова эта загадочная Птица-Мать…
– Кто она? Расскажите мне.
Лиена по-матерински обняла её за плечи и отвела в спальню, добродушно приговаривая:
– Что ты, что ты, не переживай, милая. Мы всё спросим у Тёрна, но потом, хорошо?
– Я сам спрошу, – вызвался Рич. Он отодвинул плечом Лиену и грозно шагнул к Тёрну. Провидец вскинул руки.
– Каждый толкует предсказания по-своему.
Рич сверлил Тёрна таким угрюмым взглядом, что Алиде стало стыдно.
– Рич, мы потом разберёмся! Всё хорошо, успокойся, пожалуйста.
– Вот тут у нас запасные одеяла, – громко объявила Лиена и затащила Алиду вглубь спальни, показывая сундуки с постельным бельём.
– А второй кровати у вас нет? – спросила Алида. – Я, конечно, понимаю, что нехорошо так пользоваться вашей гостеприимностью.
– Есть, – просияла Лиена и достала из шкафа свёрнутый тонкий матрас. – Сейчас всё устрою. Даже ширма есть, можете уединиться. Хотя, на мой взгляд, и так прекрасно.
Алида, должно быть, сделала такое кислое лицо, что Лиена сразу смолкла.
– В общем, жить можно. Ночуйте на здоровье.
Хозяйка собрала второе спальное место, отгородила комнату ширмой, вытащила из ящиков постельное бельё и ушла, оставив гостей устраиваться на ночь.
Вокруг кружили исполинские птицы. Алида съёжилась, вспомнив, чем оборачивались её последние сны, в которых она видела птиц.
Чутьё не подвело. Парящие птицы стали на лету превращаться в странных чудовищ, напоминающих Кемару, какой она была после своего неудачного обращения в Мёртвых Землях.
У некоторых вытянулись ноги, став человеческими, у кого-то вместо крыльев выросли руки, а клювы обернулись уродливыми огромными носами. Люди-птицы разом заголосили, надрывно и оглушительно, закружили над головой, роняя перья. Алиду обуял настоящий ужас. Она попыталась зажмуриться, чтобы не видеть чудовищ, но во сне это было невозможно. Ноги будто приросли к земле, и она не могла сделать ни шагу, чтобы спрятаться.
Птицелюди бросились вниз, метясь в Алиду когтями и клювами. Она открыла рот, но из горла не вырвалось ни звука, а может, это страшные вопли чудовищ заглушали всё вокруг. Одно из чудищ схватило её за руку, другое впилось когтями в грудь, третье клюнуло в бедро, ещё одно спикировало на голову, целясь в глаза… Боль пронзила Алиду. Её заживо рвали на части, и она даже видела, как из ран брызжет кровь.
Алида резко села на кровати, тяжело дыша. По спине ползли противные капли пота, волосы разметались по плечам. Сердце колотилось с бешеной скоростью, во рту пересохло. Сон, это всего лишь сон. Очередной кошмар. Алида вытерла пот с лица, несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая сердцебиение, и тихо позвала:
– Ри-ич!
Наверное, она даже не кричала во сне, хотя ей было очень-очень страшно и казалось, что несколько воплей всё-таки вырвались из груди. Но Ричмольд не пришёл её успокоить, как в прошлый раз. То ли крепко спал, то ли она вела себя тихо.
Алида осторожно спустилась с кровати, зажгла свечку и заглянула за ширму.
К её удивлению, кровать друга была пуста. Отброшенное одеяло одним уголком касалось пола, подушка ещё хранила отпечаток головы. На маленьком столике были беспорядочно разбросаны листы бумаги, исписанные ровным почерком и исчерченные схемами, – перед сном Рич попросил у Лиены бумагу и несколько угольных карандашей.
Алида обхватила себя руками. Куда мог деться Рич? И зачем он ушёл?
Из приоткрытого окна дуло: со стороны леса тянуло ночным осенним холодом, и Алида совсем озябла в своей тонкой ночнушке. Она подошла к окну и замерла.
На поляне за домом сидела одинокая фигура, очерченная лунным светом. Руки Ричмольда были вскинуты кверху, запястья выводили плавные движения в воздухе. Крупные яркие звёзды нависли прямо над ним, и среди них Алида заметила несколько особенно больших: пурпурную и ярко-жёлтую. Она тут же вспомнила, с каким воодушевлением Рич рассказывал ей о светилах, и всё поняла.
Алида вернулась к своей кровати. Мурмяуз продолжал безмятежно храпеть у неё в ногах, и она не стала беспокоить кота. Алида надела платье, волшебные носки Симонисы, тут же превратившиеся в мягкие уютные ботинки высотой до щиколоток, и набросила шаль, подаренную Мелом. Бесшумно, как тень, она вышла из комнаты, прошелестела через столовую и выскользнула на улицу.
Прохладно дохнуло мятой и душицей, влажно – жухлой листвой и землёй. Алида пробежала через садик и присела на землю рядом с Ричмольдом, обхватив колени. Рич, казалось, не заметил её: продолжал самозабвенно водить руками по воздуху, глаза его были закрыты, а на губах блуждала мечтательная улыбка.
– Мне снова снились птицы, – глухо произнесла Алида. – Только на этот раз они превращались в людей и хотели убить меня.
Руки Ричмольда резко опустились. Он открыл глаза и растерянно заморгал, словно не мог понять, где он находится и как сюда попал.
– Не ожидал, что ты меня найдёшь.
– Ты и не прятался. Тебя видно из окна.
Рич пожал плечами и снова заулыбался, глядя ввысь.
– Смотри, какие они сегодня красивые. Они позвали меня, и я пришёл.
Алида закатила глаза.
– Ты простудишься. Сидеть на земле холодно, на тебе совсем лёгкая одежда. Да и ночью всё же лучше спать. У нас ещё много дел, понадобятся силы.
– Всё в порядке. За меня не волнуйся. Так что ты говоришь? Тебе снова приснился кошмар?
Алида терпеливо объяснила астроному, что именно ей приснилось. Он сочувственно посмотрел на неё.
– Извини, что меня не было. Но я не мог оставаться под крышей. Я многое понял за эту ночь. Они… Ох, не посчитай, что я не в себе, но они будто сами открывают мне свои тайны. Раньше я думал, что самое важное – это узнать, по какой траектории движется комета Траесса, разобраться со спектральным анализом и вычислить годичный параллакс какой-нибудь далёкой звезды. Цифры, схемы, таблицы. Раньше было и просто, и сложно, и интересно, но… Сейчас у меня в голове будто всё перевернулось. Мир выглядит совсем иначе, и я пока не могу понять, как с этим разобраться, что слушать: разум или сердце, которое поёт вместе со звёздами?
– Слушай, так, может, твой дар как-то преобразился из-за… всего? – предположила Алида. – Покажи-ка метку.
Алида довольно бесцеремонно схватила Рича за запястье и задрала рукав. Даже на внутренней стороне его предплечья было столько ярких веснушек, что круг метки с трудом проглядывал сквозь них. Алида склонилась ниже и чуть повернула руку к свету. Ей показалось, что изображение книги потускнело, словно истончилось под натиском веснушек.
– Что-то странное, – констатировала Алида. – Если пофантазировать, можно представить, что книгу поглотили звёзды. В принципе, это похоже на то, что с тобой происходит, да?
Астроном сердито вырвал руку и опустил рукав одним движением.