Владыка подмигнул чаровницам и открыл дверь в соседнее подземелье, где прятались последние несколько сосудов с магией.
Симониса выдохнула с облегчением. Агнис сохранила остатки чуткости и не стала говорить Владыке, кто пригласил её в Библиотеку.
Мелдиан углубился в лес и ходил по прогалине взад-вперёд, сложив руки за спиной, не замечая ни холода, ни резкого ветра. В груди ворочались мрачные тучи, тяжёлые и набрякшие, готовые вот-вот разразиться если не бурей, то тоскливым дождём.
Он не знал, что творится в Королевстве, не знал, где сейчас Эллекен, чем занят отец и его помощники, не знал, сколько ещё продлится это мучительное выматывающее неведение. Ему до дрожи хотелось перенестись за Воду – но он боялся, что может всё испортить.
Магия внутри него трепетала, как рыба, пойманная в сеть, тянулась сразу во все стороны, дрожа от смутных недобрых предчувствий. Мать тоже волновалась, но совсем иначе: закрывшись в комнате на верхнем этаже и поглощая обжигающе горячий чёрный чай с брусникой.
Предчувствие, которое выгнало Мела на улицу, не обмануло. Воздух на миг сгустился, словно сжался в комок, и рядом возник Вольфзунд. Мел замер, впиваясь в отца глазами: что-то было не так.
– Мелдиан! – нарочито весело воскликнул Вольфзунд и заключил сына в объятия, слишком крепкие, по мнению Мела. – Рад тебя видеть. Как вы тут? Похолодало ощутимо, да?
– Пап, – буркнул Мел, выворачиваясь из отцовских рук. – Это точно ты? Что за пустословие? И что с тобой, Преисподняя разверзнись, такое?
Он всмотрелся в отцовское лицо, одновременно обеспокоенное и взбудораженное. Даже обычно бледные щёки Вольфзунда покрылись лихорадочным румянцем.
– Остался последний шаг. У нас всё готово, – произнёс Вольфзунд. – Я не мог не сказать вам. Сказать лично. Мать в доме?
– Погоди. – Мел схватил отца за локоть, останавливая. – Ты прямо сейчас снова исчезнешь? Отправишься к Эллекену? Вот так просто, без всякой помощи?
– Помощи более чем достаточно, и ты прекрасно это знаешь. Я же не собираюсь махать кулаками, как люди, у нас всё давно продумано, яд и другое оружие готовы, продажники выучили свои роли, гвардия готова к наступлению.
– Ты хотел взять ведьму и астронома.
– Разве?
Мел тряхнул головой.
– Они очень просили, пап. И мне кажется, они действительно могут быть полезны. Ну, я имею в виду, что им уже удалось расправиться со Стаей, а это неслабое достижение, не считаешь? Они сильны, пап, пусть и смертные. И у них действительно есть что-то вроде плана, сам послушай, что они говорят. И, – Мел набрал в грудь побольше воздуха, – я тоже иду туда с тобой. Можешь беситься и запрещать сколько угодно, но я не мальчик, отец. Я в состоянии принимать осознанные решения и нести ответственность за свою жизнь и свои поступки. Я не стану отсиживаться за Водой, пока в Королевстве мой отец сражается с тем, кто угрожает всему миру. Я должен быть с тобой. Пусть я пока не настолько силён, как ты, но всё же смогу сделать хоть что-то. Хоть что-то большее, чем сидеть в уютном доме и смотреть, как ветер колышет дремучие леса.
– Ты не отсиживаешься, Мелдиан. Ты защищаешь мать и свою жену. Защищать близких не менее почётно и важно, чем сражаться в самом сердце битвы, поверь мне.
Мел надулся.
– Защищать мать? Ты серьёзно? Да она сама способна разнести половину деревни, если кто-то к ней сунется! Мог бы, кстати, и её задействовать.
Вольфзунд нахмурился.
– Женщинам нет места на войне. Я ни за что не стал бы рисковать Перинерой, и ты это знаешь.
– Но тем не менее Симониса вовсю помогала тебе.
Вольфзунд не ответил.
– Отец, просто позволь мне. – Мел решил подступиться с другой стороны. – Я хочу проявить себя. Хочу показать, что не беспомощный уродец, не просто заколдованный сын Владыки, а что сам способен на большее. Что хотя бы не трус. И не думай накладывать свои бессмысленные ограничивающие проклятия, как в прошлый раз. Я взрослый мужчина и больше не позволю такого.
Мелу пришлось призвать на помощь всю свою храбрость и всё упрямство, чтобы достойно выдержать уничтожающий взгляд Вольфзунда. Наконец, Владыка вздохнул и медленно опустил голову.
– Ты не трус, а упрямец и глупец. Ты поможешь мне тем, что останешься здесь, Мелдиан, разве это неясно? Больше всего на свете я дорожу не властью, а… тобой. И оставшись, ты покажешь мне, что слышишь меня и тоже дорожишь тем, что я от тебя прошу. А прошу я немногого.
Его голос прошелестел тише, чем ветер в ветках, и у Мела сжалось в груди. Он нерешительно дотронулся до отцовской руки, а когда понял, что Вольфзунд не ёрничает и не отстраняется, крепко сжал его пальцы. Чувство долга боролось с желанием угодить отцу, и Мел наконец выдавил:
– Так… Так и быть. Но поклянись мне вернуться. Поклянись, отец, что ты переместишься в Птичьи Земли, едва приведёшь в действие оружие из Священного Всполоха. Едва заметишь первую алую искру – беги без оглядки. Не оставайся в Королевстве – мало ли что может пойти не по плану. Перемещайся сразу сюда, к нам. К матери.
Губы Вольфзунда сжались в нитку, и Мел вздрогнул от тревожного предчувствия. Разве он просил о чём-то трудновыполнимом? Почему отец молчит?
Наконец, Вольфзунд тихо ответил:
– Клянусь.
– И если ты соврал, то тотчас превратишься в вонючую жабу.
Губы Вольфзунда тронула улыбка.
– Я же сказал. Я клянусь тебе, Мелдиан. Чем только пожелаешь.
– Ладно. Тогда и я клянусь остаться здесь. Первым Волшебником и Преисподней, майской ночью и луной, сотнями звёзд и… Чем там ещё обычно клянутся?
– Ничем из этого, – фыркнул Вольфзунд. – Я, в свою очередь, прошу не формальной клятвы, а той, что идёт от сердца. Поклянись Лиссой, Мелдиан. И вашими нерождёнными детьми.
Мел нахмурился и отвёл взгляд. Отец действительно просил от него серьёзной и нерушимой клятвы. Что ж, он постарается собрать всё своё терпение и не покидать дома до тех пор, пока отец не вернётся или… пока не придут любые другие вести. Мел горячо попросил Первого Волшебника проследить, чтобы у Вольфзунда всё получилось.
– Я клянусь, отец, – медленно проговорил Мелдиан. – Клянусь Лиссой и нашими нерождёнными детьми.
Вольфзунд удовлетворённо кивнул и с улыбкой обнял сына за плечи. Напряжённое лицо расслабилось, он заметно оживился, но в его жестах и словах уже не было того лихорадочного возбуждения.
– Превосходно. Спасибо, Мелдиан, я всегда знал, что ты станешь мудрым и благоразумным. Таким, каким и должен быть Владыка альюдов. Пошли к матери, расскажем ей новости.
Глава 11,в которой всё заканчивается
Алида и Рич помогали Анне месить хлебное тесто, как вдруг в кухню вошёл Вольфзунд, собранный и суровый, на его плечи был наброшен тёплый дорожный плащ. Он сделал Анне знак рукой, и служанка, быстро вытерев мучные руки о фартук, выбежала за дверь. У Алиды возникло неприятное предчувствие.
– Что ж, госпожа птичья ведьма и господин колдун-астроном, – усмехнулся Вольфзунд. – Мелдиан говорил, вы рвётесь в бой. Он прав?
Алида потупила взгляд.
– Мы бы не хотели оставаться в стороне, – ответил Рич.
– Похвально, хоть и рискованно. Вы поможете очистить Авенум от нежити. Идём.
Алида и Рич взволнованно переглянулись и со стучащими сердцами вышли во двор вслед за Вольфзундом. Алиде не верилось, что Владыка на самом деле решит позволить им помочь. Ей стало страшно, но она быстро постаралась запрятать свой страх в самую глубь: ещё не хватало, чтобы что-то помешало им.
Алида бросила последний взгляд на особняк, моля Первого Волшебника о том, чтобы с бабушкой и Мурмяузом ничего не приключилось во время её отсутствия. Рич тревожно косился в вечереющее небо.
– Они ведь придут на мой зов, верно?
Вольфзунд ободряюще положил руку ему на плечо.
– Одежду можно перекроить, астроном. Можно вырезать клочок из мантии Первого Волшебника – любой, где вышита звезда или целое созвездие, – и перешить его куда угодно. Ты сможешь стать этим портным, я уверен. В тебе больше силы, чем ты сам можешь вообразить. Просто зови их, начинай уже сейчас, и сам поймёшь, на что способен.
– И ещё один вопрос. – Рич замялся. – Эллекен… Отчего он перестал говорить со мной? Вдруг он вернётся в мою голову в самый важный момент и всё испортит?
Не убирая руки с плеча Ричмольда, Вольфзунд улыбнулся уголком рта.
– Вы оба отдали чужеродную магию для защиты книгохранилища, остались лишь те дары, что дремали в вас всегда. Алида перестала видеть страшные сны, а ты – слышать Эллекена, потому что ему сейчас труднее до тебя достучаться. Не волнуйся, астроном. Сейчас Эллекен будет занят мной, а до тебя, я надеюсь, ему не удастся добраться.
Рич вяло улыбнулся, до конца не веря в себя. Алида сжала его руку, а Вольфзунд взял другую её ладонь, и они втроём перенеслись в Авенум.
Алида не знала этот городской район – по правде говоря, она вообще едва знала столицу, – но от вида полуразрушенного города у неё защемило сердце. Рич тихо охнул у неё за спиной.
– Нежить развлекается в центре, – промолвил Вольфзунд голосом, который сейчас звучал ещё более хрипло, чем обычно. Его, наверное, тоже впечатлил ущерб, нанесённый моурами. – Но они могут появиться и здесь. Посмотрите внимательно на крыши.
Алида обернулась и пригляделась. На вершинах уцелевших зданий она различила людей.
– Гвардейцы, продажники и стрелки Кечена Вейса, – пояснил Вольфзунд. – Колдуйте, но старайтесь не попасть под обстрел. Они ждут моуров и стригоев, но болты и пули из заговорённого металла могут оборвать и смертную жизнь.
– Хорошо, – поёжилась Алида.
– Алида Фитцевт, Ричмольд Лаграсс, – с некоторой торжественностью произнёс Вольфзунд. – Признаюсь, мне приятно иметь дело с вами. Вы вернули мне веру в простолюдинов настолько, что я готов прилагать все усилия для спасения людских земель. Я рад, что вы встретились на моём пути.